Книга Только ты и я - Джил Мансел

Она опять не выдержала, на этот раз полностью потеряла самообладание. Брин изо всех сил старался утешить ее.

— Видишь ли, — сказал он Джеку, — нам сейчас очень тяжело. Такое ощущение, будто все забывают Роуз. Раньше нас спрашивали, как мы поживаем, вспоминали ее. А сейчас все считают, что мы должны оставить все это в прошлом. И идти дальше. Но они не понимают. Мы не можем оставить все это, и мы не хотим забывать ее. В деревне поселились новые люди, которые никогда не знали ее, — она для них ничего не значит. Ну, наверное, и не должна. Но для нас-то она значила все.

— Вот поэтому мы решили приехать и повидаться с тобой. — Дилис вытерла покрасневшие глаза. — Потому что ты единственный, кроме нас, кто так сильно любил Роуз. Ты единственный, кто понимает, потому что тоже скучаешь по ней. Я понимаю, с этим ничего нельзя поделать, но кажется, что она постепенно исчезает, растворяется, ее образ становится все более блеклым. И все остальные продолжают жить, как будто она и не существовала.

Джек сбежал из кухни и поднялся наверх. Уже половина девятого, и он никак не может вспомнить, на который час договорились они с Тилли — на восемь или девять. Это так на него подействовала скорбь Брина и Дилис Саймондс. Более того, эта скорбь оказалась заразительной. Сейчас его пронизывает стыд и чувство вины.

Убедившись, что дверь спальни закрыта плотно, Джек достал мобильный телефон. Разве у него есть выбор?

Что происходит? Джек сказал, что будет здесь в восемь. До настоящего момента у Тилли не было ни малейшего сомнения в том, что он приедет, сейчас же ею владела страшная тревога. Время уже перевалило за восемь, а она не могла остановиться и все ходила взад-вперед по кухне. Надо же, разоделась, а ехать некуда. Как будто ей снова шестнадцать и до нее дошло, что мальчик, который уже давно ей нравился и который обещал встретить ее на автобусной остановке, обманул ее ожидания.

Неверие все сильнее смешивалось с горем по мере того, как стрелки часов медленно и неотвратимо подбирались к половине девятого. Тилли то и дело проверяла, работает ли телефон. В тридцать одну минуту девятого она стала возлагать надежды на автомобильную аварию. Не серьезную, но достаточно непростую, чтобы Джек оказался заблокирован в машине и не мог дотянуться до мобильника. Как только спасатели освободят его, он тут же позвонит. Исцарапанный, в синяках, но целый и невредимый, он станет извиняться, а она скажет ему, чтобы он не валял дурака, и главное — что он жив, а он все равно будет просить прощения, и врачи «Скорой» будут требовать, чтобы он немедленно убрал телефон, так как им нужно обследовать его, и она услышит, как Джек говорит им: «Есть только один человек, чье обследование будет мне приятно, и этот человек на другом конце провода».

Дзиииииинь. Телефон, лежавший на журнальном столике, наконец-то ожил и вернул Тилли в реальность. Она схватила его, как регбист — мяч. Конечно, он позвонил, естественно, у него есть веские причины, вероятно, он хочет предупредить, что уже едет и будет здесь через две минуты…

— Алло?

— Привет, это я. Слушай, извини, но я не смогу приехать за тобой. Кое-что случилось.

Голос был Джека, но звучал он не так, как у Джека. Он был встревоженным, сдержанным, совсем не таким, как всегда.

— Ты в порядке? — У Тилли взмокли ладони. — Ты заболел? — Тут она услышала, как где-то позади Джека открылась дверь и женский голос сконфуженно произнес: «Ой… извини…»

— Нет. Я в порядке. Гм, я не могу говорить сейчас. Извини, что так получилось. Позвоню завтра. Пока.

— Подожди… — Но было поздно, в телефоне воцарилась тишина. Тилли уставилась на него, пытаясь представить, что могло заставить Джека так поступить.

Только…

Только она знает ответ, не так ли? Нечто связанное с другой женщиной. Или с женщинами. Надо смотреть правде в глаза: женщины — это средоточие жизни Джека Лукаса. Он окружил себя ими, развлекается с ними и разбивает им сердца.

И она была близка — очень близка — к тому, чтобы с головой нырнуть в это безумие. Готова была поддаться ему, присоединиться ко всем этим несчастным, превратить себя в полную и окончательную дуру. Джек запрограммирован на то, чтобы причинять боль женщинам, которые появляются в его жизни. Он делает это на подсознательном уровне. Пока она фантазировала, что на этот раз все будет по-другому, он, образно говоря, ставил галочку против ее имени в своем списке.

Ведь все дело в том, что он не заинтересован ни в какой форме нормальных, осмысленных отношений. Роуз была его большой любовью, и он ее потерял. С тех пор он выработал иммунитет и не допустит, чтобы это повторилось. Лучше прятаться за чужие спины. Что вполне справедливо и даже разумно. В теории. Если только ты не принадлежишь к числу доверчивых жертв.

Коей она почти стала.

О Господи, а так хотелось, чтобы это произошло! Как же больно. Как же горько.

Тилли закрыла глаза. Если ей сейчас так горько, значит, она действительно была на волосок от гибели.

Глава 34

Каждый раз, когда звонили в дверь, у Эрин сводило живот от страха, что это ужасная Стелла. Когда позвонили в десять вечера, она испуганно посмотрела на Фергуса:

— Боже! Это она?

— Предоставь это мне. — Фергус встал с дивана и спустился вниз.

Вскоре он вернулся.

— Это некто не такой страшный.

— Тилли! — Облегчение сменилось тревогой. — Господи, что случилось? Ты ужасно выглядишь!

— Ты очень добра. Я купила вина. — Упав на диван и издав стон отчаяния, Тилли передала бутылку Фергусу. — Мне в большой стакан, пожалуйста. Ой, извини, я заняла твое место?

— Все в порядке.

Эрин похлопала Тилли по руке. У Фергуса было замечательное качество: когда неожиданно заявлялся друг, оказавшийся в беде, ему не приходило в голову сетовать на то, что им помешали.

Через секунду они услышали, как из бутылки с хлопком выдернули пробку. Фергус вернулся из кухни с двумя наполненными до краев бокалами.

Тилли взяла один.

— Спасибо. Тебе, кстати, тоже можно выпить.

— Я собирался сходить за заказом. Мы заказали индийские блюда. Тебе взять что-нибудь, или ты похватаешь у нас?

— Я слишком взвинчена, чтобы есть. — Тилли отпила вина. — Ну, может, небольшую жареную лепешку. Мне хватит, если учесть, как меня обманули.

Эрин спросила:

— Кто?

— Какая же я дура!

— Кто?

— Доверчивая дура.

— Так кто?

— Сама виновата. Раньше надо было думать.

— Я отберу у тебя вино, если не скажешь.

— Не надо. — Тилли отвела в сторону руку с бокалом. — Ладно-ладно. Джек.

— Джек Лукас?

— Не смей говорить: «Я же тебе говорила». Я и так все знаю. — Тилли посмотрела на Фергуса, который смущенно топтался у двери. — Большая ошибка, да?