Книга Бегемот - Скотт Вестерфельд

Она поглядела на утыканные учетными машинками стены и невольно подумала: а для чего они здесь? Быть может, записывают каждый вопрос, заданный тому или иному библиотекарю? А если так, то кто просматривает сводные результаты? Дэрин вспомнились глаза, пристально следящие через щели в стене тронной залы, и она нервно забарабанила пальцами.

Впрочем, несколько вопросов о трагедии, из-за которой началась вся эта треклятая война, наверняка попросту затеряются в таком колоссальном потоке информации.

Наконец, словно принесшая кость собака, прискакала обратно ее заводная машинка, груженная полудюжиной книг: все как одна увесистые, в потрескавшихся кожаных переплетах.

Взяв одну, затем другую, затем третью, она увлеченно перелистывала толстые, с золотым тиснением страницы. Одни были исписаны готикой жестянщиков, другие непонятной вязью, третьи чем-то походили на письмена, которые Дэрин замечала на стенах снаружи. А вот в одной из них слов, можно сказать, не было вообще — только имена, даты и гербы. На титульном листе здесь красовались габсбургский крест и латинская фраза, которую Дэрин помнила с того самого дня, когда познакомились между собой Алек и доктор Барлоу:

«Bella gerant alii, tu Felix Austria, nube» — «Пусть воюют другие (первую часть Дэрин помнила особо отчетливо), а ты, счастливая Австрия, заключай браки».

— Вот черт, — буркнула Дэрин вполголоса, — сколько же их тут.

Габсбургов действительно было много. И сама книга была такая толстая, что впору подавиться гиппоэску. Корни императорской семьи уходили в историю аж на восемь веков. Впрочем, Алеку всего пятнадцать; значит, он должен быть где-то в конце. Дэрин пробежала последние страницы и действительно вскоре нашла сноску: «Александр, принц фон Гогенберг», а рядом — дату рождения и имена родителей: Франц Фердинанд и София Хотек.

— София, — победоносно шепнула Дэрин, с улыбкой откидываясь на спинку стула.

Оставив стопку книг на столе, она направилась к крутящимся дверям. Спустившись по ступеням мраморной лестницы, Дэрин устремилась к таксомотору, стоящему первым в ряду шестиногих шагоходов в форме здоровенных жуков.

— Отель «София», — засовывая руку в карман с оставшимися монетами, сказала она. По крайней мере, отель он и есть отель, что у жестянщиков, что у дарвинистов.

Водитель вначале кивнул, затем уточнил:

— Отель «Хагия София»?

Дэрин беспечно кивнула. Какая, собственно, разница: «София» — она ведь тоже где угодно София.

Таксист изучил пригоршню монет, после чего кивком указал на заднее сиденье. Дэрин запрыгнула в кабину, радуясь рокочущему под ней мотору, пусть даже это мотор жестянщиков. Разыскивать Алека в многомиллионном городе она предпочитала катаясь, а не гуляя своими ногами.

•ГЛАВА 30•

Отель «Хагия София» был сама помпезность. Дэрин даже покачала головой: ну конечно, такого, как Алек, именно здесь и следует искать. Один лишь вестибюль был высотой в три этажа, с громадной застекленной крышей из витражного стекла и освещался двумя газовыми люстрами. Коридорные в форменной одежде сопровождали заводные багажные тележки через холл, полный чинно воркующей публики; мраморные лестницы поднимались на просторные галереи и балконы, шипящими ракетами устремлялись вверх паровые лифты.

Но раз уж Алек выбрал этот отель из-за совпадения с именем его матери, может, у него хотя бы хватает ума не изображать здесь принца? Ведь его вроде как разыскивают германцы. А значит, Алек наверняка зарегистрировался под чужим именем. Так как же передать ему весточку?

Дэрин растерянно стояла в надежде увидеть если не Алека, то хотя бы Бауэра или мастера Клоппа. Но вокруг не было ни одного знакомого лица, а тут еще и швейцар в белых перчатках определенно начал к ней присматриваться. Ее краденая роба после ночевки в проулке измялась и испачкалась, так что Дэрин смотрелась здесь как ком грязи на изящной фарфоровой тарелке. А в кармане осталось лишь несколько монет, которых на номер явно не хватит, по крайней мере в этом отеле.

Может, тут удастся разжиться кофе и какой-нибудь закуской? Судя по сегодняшнему завтраку, Стамбул не худшее место, чтобы выбраться на берег, умирая от голода. Дэрин устроилась за столиком в буфетной, причем так, чтобы непременно видеть выход в вестибюль. Официант в английском был не силен, но и на немецком изъяснялся не лучше, чем она сама. Тем не менее вернулся он с кофейником и меню, и вскоре Дэрин уже вкушала роскошь — на этот раз в виде мелко порубленной молодой баранины с орехами и кишмишем, под пунцовым, как синяк, слоем сливового желе. Ела она не спеша, внимательно следя за главным входом отеля.

Публика, среди которой было много состоятельных жестянщиков, входила и выходила. За соседним столиком читал германскую газету почтенный господин в монокле и с завитыми усами. Когда он ушел, Дэрин, воровато оглядевшись, схватила оставленную газету и стала для вида время от времени перелистывать страницы, дескать, балуемся за трапезой чтением.

Последняя страница пестрела фотографиями: новинки сезона, заводные слуги для дома, нарядные дамы на роликовых коньках. Словом, ничего из ряда вон. И тут взгляд Дэрин упал на три фотографии внизу страницы. Одна — «Левиафан», летящий над городом, вторая — коленопреклоненный после своего уличного буйства «Неустрашимый», а на самом нижнем снимке — двое под стражей: Мэтьюз и Спенсер, выжившие во время вылазки под ее неудачным командованием.

Она впилась взглядом в подписи к снимкам, досадуя, что Алек не научил ее хоть немного читать по-немецки. Все три фотографии вряд ли возвещали хорошие новости. «Левиафан» сегодня ночью должен покинуть город, если только разгневанные османы не приказали ему убираться раньше времени.

Дэрин вдруг нахмурилась. Прошлой ночью вроде как планировал сбежать Фольгер? После всех своих приключений Дэрин о нем напрочь забыла.

Поверх газеты она еще раз внимательно оглядела всех этих надутых, тучных индюков-жестянщиков в вестибюле. Нет, ни у одного из них не было той осанки, рослой поджарой фигуры и молодецки закрученных седых усов, что отличали графа Фольгера. А впрочем, ландграфу не требовалось путешествие в библиотеку, чтобы выяснить, как зовут мать Алека. Может, они с Хоффманом уже наверху, сидят и чаевничают с Алеком и остальными!

И тут на глазах у Дэрин в двери вестибюля вошла молодая пара: девушка с пареньком. Оба одеты как местные; девушка — просто красавица, с длинными черными косами, лет восемнадцати на вид.

А при виде паренька Дэрин непроизвольно сглотнула, узнав в нем Алека. В облегающем пиджаке и в феске с кисточкой он выглядел натуральным османом. Понятно, не в форме же австрийского пилота ему расхаживать по Стамбулу, но все равно как-то неожиданно.

Остановившись, Алек оглядывал вестибюль, но она бдительно укрылась за газетой. Кто эта странная девушка? Одна из его новых союзниц? Внезапно это слово окрасилось в голове Дэрин совсем иным смыслом.