Книга Нечисть, или Тайна старинной шкатулки - Диана Бош

— Понял, удаляюсь, — довольно ухмыльнулся он и, схватив трубку, выбежал в коридор.

Судя по довольному выражению лица, у Руслана наконец появилась девушка.

Валентина Владимировна никак не реагировала на происходящее. Она смотрела перед собой остекленелыми глазами и молчала.

— Вы нормально себя чувствуете? — обратилась к ней Есия.

— Что? — Женщина подняла на нее непонимающий взгляд. — Ах да.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Скажите, Максим Крынкин кем вам приходится?

Валентина Владимировна вздрогнула, и по лицу ее пошла судорога.

— А при чем здесь Максим? Вы разве из-за Максима меня вызвали?

— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

— Это мой внук.

— Он занимается в секции регби?

— Да.

— А кто его родители?

— Мой сын Михаил и невестка Зоя. Да что случилось?! — начала заметно нервничать Валентина Владимировна.

— Ваш сын Михаил ведь тоже занимался регби?

— Да.

— Долго?

Есия, не торопясь, заносила показания в протокол. Она намеренно держала паузы, делая вид, будто сосредоточенно думает о чем-то. Все это заставляло еще больше нервничать женщину. Она то беспомощно водила по столу руками, то нервно сцепляла пальцы рук на коленях.

— Бросил, когда тренер сказал, что толку не будет, — сказала она, сглотнув. — Миша очень хорошо начинал, но потом стал тренировки пропускать, выпить себе позволял. А у них это не приветствуется.

— Скажите, сколько времени вы работаете во Дворце спорта?

— Очень давно. Еще в старом здании начинала. Сразу после рождения младшего сына работать пришла.

— Во время моего визита вы заметно нервничали. Скажите, что заставило вас тогда так сильно переживать?

— Не помню, кажется, дома что-то случилось.

— Валентина Владимировна, зачем же вы неправду говорите? Я очень хорошо помню: до того, как узнали, кто я и зачем пришла, вы были спокойны. Нервничать вас заставило именно мое присутствие.

— Не помню. Наверное, просто так совпало.

— Хорошо, допустим. Михаил был знаком с Олегом Крайневым?

— Да.

— А какие отношения у него были с Олегом?

— Можно воды?

Есия взяла стакан, налила воду из графина и протянула Валентине Крынкиной.

— Вот, пожалуйста.

— Спасибо.

Женщина жадно пила. Лицо ее было напряжено, глаза смотрели затравленно. Без сомнения, она держалась из последних сил. Только маленького толчка не хватало, чтобы она начала рассказывать о тревожащих ее событиях в жизни сына.

— Давайте вернемся к моему вопросу. Какие отношения у вашего сына Михаила были с Олегом Крайневым?

— Сначала дружеские, а потом натянутые.

— Из-за чего?

— У них был какой-то конфликт.

— Что послужило причиной?

— Я не помню.

— Валентина Владимировна, постарайтесь вспомнить, это важно. Вы понимаете, если у вашего сына с Олегом Крайневым была ссора, то об этом, скорее всего, известно не только вам, но и другим людям. Но я хочу услышать о причинах конфликта именно от вас. Тем более вы должны понять: если у них возникли неприязненные отношения, то ваш сын вполне может попасть в категорию лиц, причастных к убийству Крайнева. Так что послужило поводом для конфликта?

Женщину вдруг затрясло, как на электрическом стуле. Слезы брызнули из глаз, она судорожно прижала ладони к лицу.

— Ой, я больше не могу, — зарыдала она. — Господи, да за что же это мне такое? Олег вокруг Зои все время крутился. Миша его несколько раз предупреждал, чтобы оставил жену в покое. Но куда там… — Она махнула рукой. — Да, Миша сам понимал, что дает Зое поводы для недовольства. Они порой ссорились, но мирились же всегда! А когда Олег начал ухаживать за Зоей, ее словно подменили. Дерзит, уходит по вечерам, куда — не говорит. Накрасится, намажется и пошла. Миша выпивать начал. Я переживала. А потом Зоя вдруг таблеток напилась. Откачали. Сказала, будто не хотела отравиться, просто слишком сильно болела голова. Вот тогда у Михаила слом-то и произошел. Слышу однажды, он с кем-то по телефону договаривается, чтобы Олега избили. Но он не хотел его убивать! Хотел, чтобы припугнули просто.

— Валентина Владимировна, будет лучше, если Михаил придет ко мне и сам все расскажет.

— Нет, он не придет сам. Я знаю. Но то, что я все рассказала, скрывать от него не буду. Потому что носить в себе больше это не могу.

— Хорошо. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны.

Когда Крынкина ушла, Есия набрала телефон уголовного розыска. — Действуем, как договорились. По намеченному плану.

Через час из полиции ей позвонили и сообщили, что Михаил Крынкин доставлен и находится у них. Есия быстро собралась и выехала в отдел полиции.

— Я сейчас вас допрошу в качестве свидетеля, — обратилась Есия к Михаилу Крынкину, — но следующий протокол буду оформлять как допрос подозреваемого. Имейте в виду, если у вас нет знакомого адвоката, то я обеспечу вам дежурного.

С начала допроса Крынкин полностью отрицал свою причастность к смерти Крайнева. Но под давлением неопровержимых доказательств — показаний свидетелей, распечаток входящих и исходящих звонков, подтверждающих интенсивные переговоры его со Свиговым, и после стандартного обещания, что его чистосердечное признание повлияет на приговор суда, Михаил начал давать признательные показания.

Во время допроса Есия внимательно разглядывала Крынкина. Михаил — крупный мужчина с тяжелой головой и выступающими надбровными дугами. Кулаки — как кувалды. Фигура, пусть уже и начавшая оплывать, но все еще сохраняет форму. Такой мог бы уложить Крайнева одним ударом.

— Скажите, Михаил, зачем вам понадобилось нанимать людей, чтобы отомстить Крайневу?

— Убить его боялся. У меня на него такая злость была, что мог не сдержаться и ударить слишком сильно. Свигова попросил только припугнуть Крайнева. Откуда мне было знать, что он еще двоих с собой возьмет и они будут бить, пока не свалят Крайнева с ног?!

— Вы тех двоих, которые со Свиговым нападали на Крайнева, знаете?

— Понятия не имею, кто такие. Это все Свигова дела.

— А где вы познакомились с Анатолием Свиговым?

— Около года назад я остался без работы и, чтобы как-то перекантоваться, устроился грузчиком. Толик тоже там работал. Так вот и познакомились.

— Какая договоренность была у вас со Свиговым? Что вы ему пообещали?

— Деньги заплатил. Сначала дал аванс — пятнадцать тысяч. Потом должен был еще столько же дать.