Книга Вторая попытка - Меган Маккаферти

— Гм. Моя мама знает.

— ЧТО?!

— Гм. Я рассказал ей об этом.

— ЧТО?! ЗАЧЕМ?!

— Я все рассказываю маме. Гм. Почти.

Затем он прокашлялся и выдвинул теорию о том, как важно уважать старших, особенно тех, кто дал нам возможность жить в этом мире, кто кормит нас, одевает и защищает, так что это вполне нормальная практика в крепкой и хорошей семье, где следует быть честными друг с другом.

— ТАК ТЫ РАССКАЗАЛ ЕЙ, ЧТО Я ЗАКИНУЛАСЬ КОЛЕСАМИ И ПОЧТИ ЧТО ТРАХАЛАСЬ С ТОБОЙ НА ЗАДНЕМ СИДЕНЬЕ МАШИНЫ?! — закричала я.

— Гм. Да.

Неудивительно, почему миссис Леви говорила со мной как с законченной наркоманкой, которая хочет дефлорировать ее ненаглядного правильного сыночка. ПОТОМУ ЧТО Я ТАКАЯ И ЕСТЬ. И ОНА ЭТО ЗНАЕТ. Я же завоевала ее расположение, а большинство родителей моих друзей любили меня. И я просто не могла вынести мысль о том, что мама Лена меня ненавидит, особенно потому, что я встречаюсь с ее сыном.

Как бы грустно это ни было, это не объясняет, как Загадочный Аноним докопался до того, что произошло на вечеринке у Сары. Этим утром все мои поступки были явлены публике в лучшем виде.

КАК ДАЛЕКО ЗАШЛИ НАШИ БОТАНИКИ В СВОИХ ИГРАХ В ДЕФЛОРАЦИЮ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ПОНЯЛ, ЧТО ОНА ПОЛУЧИЛА КАЙФ ОТ БОЛЕЕ ПОПУЛЯРНОГО И КРУТОГО ПАРНЯ?

Я выбрала путь отрицания. В этом я не сомневалась ни на секунду.

— Боже мой! — завопила Сара, размахивая распечаткой послания и тыкая в меня обвиняющим пальцем: — Это все ты!

Я хотела проигнорировать ее вопль, но против воли поинтересовалась:

— Что — я?

— Вот доказательство, что за «Дном Пайнвилля» скрываешься ты!

— Что?

— Боже мой! Ты пишешь все это, точно! Я клянусь, мне надо работать детективом! Клянусь!

— И как же это письмо доказывает, что его написала я? — спросила я, обескураженная ее логикой.

— Потому что ты знаешь, что мы о тебе догадываемся, вот и пишешь про себя!

— Но зачем мне так портить свою репутацию?

— Да ладно тебе!

Мэнда вскочила с места.

— Да ладно тебе — что?

— Никто не верит, что единственная некоронованная королева Девственности сделает что-то нелегальное или аморальное. Мисс Совершенство! Мисс Я-Ничего-Такого-Не-Делаю!

Истеричные крики Мэнды пробудили Рико Суэйва.

— Мисс Пауэр, вы осознаете, где находитесь?

Мэнда и не думала молчать.

— Но если ты думаешь, что я позволю тебе тешить свое эго фальшивыми обвинениями в адрес моего парня, ты глубоко заблуждаешься. — После этого она круто повернулась и вышла, оставив Рико Суэйва и остальных недоумевать, что произошло.

Когда прозвенел звонок, Маркус обернулся и прошептал мне:

— Я тебе говорил.

Говорил. Только я не писала об этом, потому что боялась, что не сумею сосредоточиться на Лене. Но теперь мне надо рассказать об этом.

У меня было такое чувство, что мне надо поблагодарить Маркуса за его достойное поведение в закусочной «У Хельги». Его версия не была полностью правдивой, но и лживой она не была, это точно. Даже если бы меня приковали наручниками к печатной машинке, я все равно не знала бы, какими словами описать то, что между нами было.

Я не хочу вдаваться в философию, но реальность — более субъективная штука, чем люди склонны считать. Люди вроде Лена хотят верить, что на все вопросы есть определенные и четкие ответы, потому что это дает иллюзию упорядоченности в хаотичном и безумном мире. И разве реальность — это не проявление мнения одного человека, которое отличается от мнения другого?

Версия Маркуса той истории была направлена на то, чтобы спасти мои отношения с Леном.

Я впала в паранойю по поводу «Дна Пайнвилля» и больше в школе ни с кем не разговаривала. В этот уикенд я съездила в «Серебряные луга», узнав, что Маркус будет там.

— Так-так-так, — пропела Глэдди, — смотрите-ка, кто к нам пришел!

— Привет, Глэдди, — я оглядела набитую народом комнату отдыха. Пришло время играть в бинго.

— Кого ищешь-то. Джей Ди? — спросила она так невинно, что я готова была поклясться, что она знает ответ наперед.

— Никого, — солгала я. — Я пришла навестить тебя!

Глэдди расхохоталась.

— И что ты дальше будешь делать? Попытаешься продать мне Бруклинский мост?

— М?

— Темная ты личность, — проговорил Мо.

— Почему б тебе просто не признаться, что ты пришла увидеться с Тутти-Флюти?

— Эээ…

— Знаешь, он только что был тут. Но смылся, как только увидел, что ты подъезжаешь к стоянке.

— Правда?

— Он сказал, что уважает твою личную жизнь.

— Правда?

— Да, правда ведь, Мо?

Мо энергично закивал.

— Конечно, правда.

— Где он?

— Ну… — протянула Глэдди, почесав голову или, точнее, берет на ней. Только сейчас я заметила, что он был оранжевого цвета, а штаны на ней были зеленые. Я взглянула на ее ходунки. Пурпурные ленточки. Ничего общего с ее традиционными цветовыми предпочтениями. Я удивилась про себя, как долго это будет продолжаться.

— Он внизу, — ответила она наконец, блеснув фарфоровой улыбкой. — В библиотеке.

— Спасибо.

— О нет, Джей Ди, — сказала она. — Это тебе спасибо. А теперь проваливай!

Я пошла вниз, и, разумеется, Маркус был в библиотеке, читал вслух каким-то старушкам. Он взглянул на меня, когда я вошла в темную, обитую деревянными панелями комнату. Читать он не прекратил, однако вспыхнувшее в камине пламя на какой-то миг ярко осветило его лицо, он был удивлен. Я села в кожаное кресло и стала слушать.

— «И как только смуглый стройный парень приблизился к герцогине, она почувствовала томление в чреслах. Она не могла дождаться, пока на нее обрушится напористая и страстная любовь Стефано…»

Черт! Дешевая порнушка!

— «Они упали в стог сена, сдирая друг с друга одежду и рыча от страсти, словно дикие звери…»

Маркус определенно подогревал стариковские воспоминания. А у меня есть бойфренд, который слишком хорош для таких дел. Господи, да сейчас меня заведет все что угодно, даже надписи на коробке с крекерами.

Когда закончилась глава, он закрыл книгу.

— Продолжение следует, — сказал он с усмешкой. Старушки застонали в знак протеста.

— Извините, леди, — проговорил он, указав на меня. — Мне нужно поговорить с подругой.

Седые, белоснежные и даже голубоватые головы повернулись в мою сторону. Мое явление никого не впечатлило. Когда они шаркали мимо меня к выходу, я услышала, как они обсуждают мои джинсы и неумение ухаживать за собой.