Книга Кофе с перцем - Екатерина Красавина

После того как к ней вернулась память, ее посетил тот самый молодой человек с квадратной челюстью. Так же кратко и отрывисто, как и в первый раз, он объяснил ей суть дела. Она находится в Турции. По приказу Хасанова. И сколько она будет здесь находиться, зависит только от нее.

— Что вы имеете в виду? — высокомерно спросила Лариса.

— Сама понимаешь, — последовал краткий ответ. — Если ты согласишься, тебя сразу освобождают и перевозят к нему.

— Куда?

— На виллу в Стамбуле. — Наступила пауза. — И какой будет ответ?

— Пока — никакой, — сорвалось с губ Ларисы. Хасанов внушал ей физическую брезгливость. От одного только воспоминания о нем по ее телу пробегала дрожь. И она ничего не могла с собой поделать.

Молодой человек, ни слова не говоря, посмотрел на нее. Лариса ожидала еще каких-то вопросов или иных высказываний. Но их не было. Ее собеседник вышел из комнаты так стремительно, что его появление показалось сном. Иногда Ларисе представлялось, что она спит и никак не может проснуться. Дни текли один за другим. Ее существование было похоже на летаргический сон. Два раза в день ей приносили еду. Обычно это была либо каша, ибо суп непонятного вкуса. Вода или чай. Еду приносила женщина, укутанная с головы до ног в черное покрывало. Она приходила, ставила молча еду на столик и уходила. Потом появлялась через какое-то время и забирала пустую посуду. Все попытки Ларисы объясниться с ней терпели неудачу. Женщина не разговаривала по-русски. А на жестикуляцию Ларисы она никак не реагировала. Раз в неделю девушку конвоировали в душ, где она мылась. Для естественных нужд в комнате стояло ведро, которое вечером забирала все та же женщина.

Часто Ларисе казалось, что еще немного — и она сойдет с ума. От тоски, ужаса и безнадежности. Но странное дело: непонятно откуда в такие моменты в ней просыпалась уверенность, что все это закончится. Обязательно закончится! Несмотря ни на что.

Чтобы чем-то занять тоскливые дни, первое время Лариса вспоминала свою жизнь. Пока не поняла, что от этого ей становится еще хуже. Она как бы заживо хоронила себя, отсекала будущее. Иногда приходили мысли о смерти. Но Лариса гнала их, потому что это означало сдаться заранее, без борьбы, без попыток сопротивления. А этого нельзя было допустить, пока в ней были еще живы воля и стремление к жизни.

Прокрутив в памяти последний день перед катастрофой, Лариса поняла, что судьба предостерегала ее. Утренний телефонный разговор с матерью, момент, когда, сходя с яхты на берег, она поскользнулась и упала… «И почему я не прислушалась к этим тревожным звоночкам? — казнила себя Лариса. — Ведь Николай Степанович мне всегда говорил, что жизнь часто подсказывает нам: куда идти и что делать. Надо только уметь считывать эти знаки-предостережения». Когда Лариса перестала копаться в прошлом, перед ней встал вопрос: что делать, чтобы окончательно не свихнуться? Ее мозг должен был время от времени получать нагрузку, иначе она постепенно превратится в животное. Лариса решила придумывать себе будущее. Каким оно будет, когда весь этот кошмар останется позади и она вернется к нормальной жизни. «Съемки фильма, наверное, уже идут полным ходом, — с горечью думала Лариса. — Васин ни за что не допустит срыва проекта. Интересно, кого утвердили вместо меня? Как обидно! Мне выпала редкостная удача: стать главной героиней суперсериала. И что? Может, уступить Хасанову и получить свободу?..» При одной мысли, что она ляжет в постель с Хасановым, Лариса ощущала рвотные позывы. Это было каким-то проклятьем и насмешкой судьбы. Она не была ханжой. Спала же она и с Гией Шалвовичем, и с Васиным, не испытывая ни к тому, ни к другому никаких чувств и желаний. Но здесь… протестовало все ее существо, каждая клеточка тела.

Надо было думать о будущем, чтобы сохранить ясность рассудка. Но будущее не просматривалось. Каким оно будет, Лариса не могла себе представить. Как ни старалась. Но она запрещала себе думать о том, что будущего может и не быть. Это было опасно. Стоило только допустить эту мысль в голову — как сразу пиши пропало. Она развалится на мелкие части, перестанет быть самой собой, а превратится в тело без души. Тогда Лариса решила думать о той карьере, которая у нее сложится вопреки всему. Даже без сериала «Придворный роман». Как только она выкарабкается отсюда, ее завалят предложениями. Режиссеры, их помощники, продюсеры будут осаждать ее и предлагать работу одна лучше другой. Фантазировать было приятно и упоительно. И однажды Лариса поняла: неизвестно, что хуже — погружаться в воспоминания или витать в облаках. Ей казалось, что она медленно сходит с ума. Но тут Лариса сделала для себя важное открытие. В тот момент, когда она вспоминала о поездке с Николаем Степановичем в Алушту, вид гор наполнил ее душу прохладой и покоем. Их очертания на фоне неба напоминали короны древних языческих царей, когда-то населявших ту землю. Если вызывать в памяти образы гор, то становится легче, даже физически. Лариса довела свой процесс медитации до совершенства. Вначале возникала просто картинка, но потом она начинала едва уловимо вибрировать: это были колебания летнего, нагретого солнцем воздуха. Затем Лариса делала глубокий вдох и ощущала, как в нее входят терпко-сладкие запахи крымской земли. Солнце ласково скользило по ее коже, обволакивало теплом…

Лариса лежала на кровати и чувствовала, как ее ум становится просветленным, а тело — сильным и упругим. Как-то раз она встала в боевую позицию айкидо, попробовала размять мышцы и с радостью ощутила, что они откликаются на ее команды. Тогда ей в голову впервые пришла мысль: убежать. Правда, в чужой стране, без документов… ее быстро поймают и приведут обратно. Наверняка полиция здесь тесно связана с криминальным миром. И далеко она не уйдет. А если обратиться в российское посольство? Должно же оно хоть как-то помочь своей соотечественнице! Лариса вспомнила, как она не то читала, не то видела по телевизору репортажи о том, как российских девушек, обманом вывезенных в другие страны, посольства обеспечивают визами и билетами на обратную дорогу. Но где найти это посольство? Турецкого языка она не знает. Обращаться к полиции — страшно. Неизвестно, чем там дело кончится. Хорошо бы встретить соотечественника и попросить его помочь. Но как? Где?

Однако мысль о побеге, засевшая в голове, не оставляла Ларису. Каждый день она стала заниматься айкидо, восстанавливая по памяти различные упражнения. И думала о том, как лучше убежать. При этом она понятия не имела, в какой части Стамбула она находится, где стоит этот дом. До узких окошек наверху ей было не дотянуться. «Побегу наобум, — решила Лариса. — Сориентируюсь на месте. Вдруг повезет? Бывает же такое! Убегу — и сразу же наткнусь на российского гражданина. В Стамбуле много наших туристов. Сидеть сложа руки — тоже глупо. Чего я жду? Когда меня убьют? Если я не покорюсь Хасанову, зачем я ему? У него останется только один выход — убрать меня. В любом случае надо бежать. И лучше всего это сделать, когда мне принесут еду. В остальное время комната заперта».

Лариса наметила день побега. И ждала прихода женщины с замиранием сердца. Получится — не получится? Наконец женщина принесла еду. Молчаливая, бесстрастная. Поставила еду на столик. Точно рассчитанным движением Лариса оттолкнула ее на кровать и рванула к выходу. Женщина что-то крикнула, Лариса выбежала в узкий длинный коридор и растерялась: куда бежать? Налево или направо? Она побежала направо. Вскоре ей преградил путь высокий смуглый парень. Он схватил ее за запястье, Лариса ударила его в пах и вырвалась. Она пробежала еще несколько метров и оглянулась. Сзади нее было трое мужчин. Впереди — один. На секунду она закрыла глаза, прикидывая, как ей лучше действовать. Она кинулась наперерез мужчине, который был перед ней. Он упал, но тут же вскочил на ноги. Лариса встала в боевую позицию, но в этот момент к парню подоспели на выручку. Драться в узком пространстве было неудобно. Лариса почувствовала, как силы ее слабеют, но она по-прежнему отбивалась как могла. Внезапно один из них, маленький, жилистый, с перебитым носом, высоко подпрыгнул, издал глухой возглас и ударил Ларису в живот. Девушка согнулась пополам, в глазах ее потемнело, и она потеряла сознание.