Книга Маленькое личико - Софи Ханна

– Вы видели Элис Фэнкорт в последнюю неделю или слышали что-нибудь о ней? – спросила Чарли.

Она уже задавала этот вопрос Рэю по телефону – при Саймоне. Зря они все-таки потащились в Кент.

– Нет.

– А какие-нибудь необычные встречи или разговоры были? Ничто не показалось вам странным? Может, кто-то слонялся вокруг дома?

Рэи покачали головами.

– Нет, – сказал Ричард. – Я уже говорил, что никогда не видел Элис и даже не знал, что Дэвид снова женился.

– Значит, про первый его брак вы знали?

– Ну…

Ричард замялся. Они с женой переглянулись и посмотрели на сына.

– Оливер, дружок, иди делать уроки, – сказала Мона.

Младший брат Дэвида Фэнкорта, пожав плечами, не спеша вышел из комнаты. Очевидно, парочка детективов, что заявилась в их дом, нисколько его не заинтриговала. В его возрасте Саймон тоже беспрекословно слушался матери, но все равно сгорал бы от любопытства.

Ричард Рэй стоял посреди комнаты, по-прежнему раскачиваясь.

– Так на чем мы остановились? – спросил он.

– Про Лору мы узнали только после ее гибели, – сказала Мона, сердито глянув на мужа.

Она села на место Оливера и сложила руки на коленях.

– Значит, вы не поддерживаете связь с Дэвидом? – спросил Саймон.

– Нет. – Ричард помрачнел. – Как это ни прискорбно.

– А можно спросить – почему?

– Мы с его матерью разошлись.

– Но вы могли бы продолжать видеться с сыном, – сказала Чарли.

Уж ее-то никто не посмел бы разлучить с детьми. Пусть только попробуют!

– Оно-то верно, но, понимаете, так уж сложилось. Не всегда знаешь, как лучше поступить…

Чарли с Саймоном переглянулись. Мона Рэй закусила губу, и ее щеки залились краской.

– Значит, вы решили прекратить всякое общение с сыном? – Чарли заговорила сурово.

– У него была мать, причем очень заботливая. Одна Вивьен с успехом заменяет мать и отца. Я всегда там был вроде как лишним.

Мона шумно вздохнула.

– Детям не на пользу, когда разведенные родители тягают их друг у друга, – пояснил Ричард – скорее жене, чем полиции.

– Но ведь вы, наверное, скучали по сыну? – не сдавалась Чарли. – Неужели вам ни разу не хотелось ему написать? Хотя бы открытку послать на Рождество? Или поздравить с днем рождения? Сообщить об Оливере?

Ричард Рэй закачался еще сильнее.

– Мы с Вивьен подумали, что лучше Дэвида не смущать.

Мона обронила что-то неразборчивое. «Интересно, – подумал Саймон, – знает ли она, что муж врет?» По крайней мере одно письмо он написал, если верить Элис. Почему же промолчал об этом?

Чарли едва не подпрыгивала от нетерпения. Она сняла очки и потерла переносицу. Это был сигнал для Саймона: пора переходить к известному трюку, опробованному много раз.

– Можно мне воспользоваться вашим туалетом? – спросил Саймон хозяев.

Они явно обрадовались, будто ответить на любой другой вопрос им было гораздо труднее. Мона предложила на выбор три туалета, и Саймон пошел в ближайший. Он оказался просторнее Саймоновой спальни – там даже гуляли сквозняки и стояла скульптура: нагой женский торс с пышными формами. И зачем ставить такое у себя дома?

Запершись, Саймон вынул телефон и вызвал Чарли.

– Чарли Зэйлер, – отозвалась та.

Саймон молчал.

– Да… Простите, я на минутку выйду, – сказала Чарли Рэям.

Дождавшись стука входной двери, Саймон для вида спустил воду, прошмыгнул в коридор, подкрался к дверям гостиной и прислушался. Мона уже разошлась не на шутку:

– … И позор, как ты ее выгораживаешь! Зачем ты сказал, будто вы с Вивьен договорились, что ты исчезнешь из жизни мальчика? Ни о чем вы с ней не договаривались! Она тебя выгнала, а потом настроила против тебя ребенка!

– Дорогая, успокойся. Все было совсем не так.

– Да что ты несешь? – Мона перешла на крик. – Именно так, черт возьми!

– Это давно в прошлом. Не заводись. Какой смысл ворошить старые обиды?

– Вспомни его ответ на твое письмо. Ясно же, что Дэвида науськали на тебя.

По ее голосу Саймон почувствовал, что ворошить старые обиды – это Монин конек.

– Дорогая, прошу тебя. Я расстроюсь…

– Ну так, может, и надо бы расстроиться? Даже разозлиться вместе со мной, черт возьми! Дэвид тебя обожал, а Вивьен не могла этого стерпеть – вот и все. Она хотела быть единственной. В наши дни такие, как она, используют донорскую сперму. Сам знаешь, у нее мания величия. Почему ты не рассказал – тебя же прямо спросили?

– А что толку, дорогая? Это не имеет отношения к пропаже жены Дэвида и их дочки.

– Бесхребетный ты, тряпка!

– Дорогая, ты, конечно, права. Но если б я хоть что-то знал об Элис или девочке, то рассказал бы.

– Тебе известно, что случилось с его первой женой, – не унималась Мона.

Саймон за дверью застыл, ожидая продолжения. У него было странное чувство, что он не готов к такому повороту событий.

– Господи, да ее же убили!

– Мона, перестань…

Казалось, Ричард тоже мало-помалу заводится. Учитывая весь подслушанный разговор, Саймон не верил, что мистер Рэй способен по-настоящему разгневаться.

– Нельзя походя обвинять людей в убийстве. Ты несправедлива.

– Несправедлива? Господи, все равно что со стенкой разговаривать. Почему ты им не сказал, что написал Дэвиду про Оливера?

– Зачем? Они же ищут Элис и ребенка. При чем тут мое письмо?

– Ты бы и сейчас поступил так же, да? – язвительно спросила Мона. – Если бы мы развелись, а я захотела тебе напакостить и отняла Оливера, ты бы даже не пикнул. По-твоему, вообще не стоит бороться?

– Не говори глупостей, Мона. Какой смысл? Ведь до приезда полиции мы не ссорились, а теперь что изменилось?

– И никогда не изменится.

– Перестань, ну что ты…

– Ты хоть знаешь, как зовут классного руководителя Олли? Или какой у мальчика любимый предмет?

– Дорогая, тише.

– Да если б не я, ты бы вообще не написал Дэвиду! То паршивое письмо ведь я за тебя сочинила! До единого слова! А ты его просто перекатал. Без меня ты бы даже за стол не сел! Но Дэвид – единственный брат Олли, другого уже не будет…

А что, подумал Саймон, если бы его родители развелись? Допустим, Кэтлин захотела бы оставить его себе – стал бы отец бороться за свои права?

Саймон не мог больше слушать перебранку Рэев. Он собрался было постучать в дверь гостиной, как вдруг почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел на лестнице Оливера. Парень уже переоделся в великоватые джинсы и футболку.