Книга Зеркало Медузы - Роберт Мазелло

— Сара, — крикнул он. — Сара, я здесь!

Его рука снова сдвинулась в сторону. Он приоткрыл один глаз. Угол подушки мешал обзору, но что-то темнело над ним, словно черная лента. Длинный предмет заканчивался где-то между его телом и стеной. Он плотно закрыл глаза, стараясь вернуться на мост. Его сестра стояла уже на самом краю. Рыцари по-прежнему блокировали путь, а рядом кто-то вновь приподнимал его руку. Он еще раз открыл глаза. На стене подрагивало маленькое яркое пятно. Нечто похожее он видел в кабинете оптометриста, когда ему проверяли глаза. Тонкий луч света сдвинулся в сторону и переместился на предмет, который находился под его рукой — черный, твердый и гладкий, как кожа.

Сумка с документами!

Он открыл глаза шире, и его тело напряглось. Сумку ощупывали чьи-то толстые пальцы. Внезапно Дэвид понял, что это не сон. В тот же миг он услышал тихое дыхание грабителя. Он быстро развернулся и пнул ногой по темной фигуре. В ответ раздалась тихая брань. Дэвид попытался встать, но ударился головой о потолок. Он машинально отбросил сумку еще дальше в угол.

Сонливость как рукой сняло. В затемненном купе он разглядел лысую голову и синие глаза грабителя. Дэвид снова нанес удар ногой. На этот раз его пятка попала мужчине в подбородок. Тот с грохотом рухнул на пол. Оливия проснулась и прокричала его имя. Дэвид спрыгнул с верхней полки и набросился на противника. Мужчина толкнул Дэвида в грудь, отбросив его на постель Оливии. Из соседнего купе раздались сердитые требования прекратить беспорядок. В другом купе кто-то забарабанил в стену.

— Дэвид, берегись! — прокричала Оливия.

Он увидел в руке грабителя блестящий предмет — очевидно, нож. Бежать было некуда. Чтобы защитить себя, Дэвид схватил рюкзак и выставил его перед собой. Сильный удар вспорол ткань. Лезвие уткнулось в сменное белье. Он прижался к окну, готовясь к следующей атаке. Яркие огни железной дороги попеременно освещали темное купе. Внезапно дверь открылась, и он увидел на пороге стюарда и охранника. Они включили свет. Стюард прокричал на итальянском и французском одну и ту же фразу: «Немедленно прекратить драку!» Охранник, большой и сильный мужчина, вооруженный полицейской дубинкой, оттолкнул лысого мужчину к стене.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — рявкнул он.

— К нам вломился грабитель! — ответила Оливия.

Лысый мужчина, несколько секунд назад показавший себя проворным и опытным бойцом, вдруг покачнулся и, изображая пьяное смущение, невнятно заворчал:

— Кто вломился? Это мое купе. Выметайтесь отсюда!

— Сейчас мы разберемся, кто из вас кто, — сказал охранник, потребовав паспорта и билеты.

— У него нож! — предупредила Оливия.

Лысый мужчина покачал головой.

— Какой нож? У меня только фонарик. Я в темноте плохо вижу.

Он показал им серебряный фонарик-авторучку, а затем, порывшись в карманах, достал билет. Дэвид, с трудом отдышавшись, почувствовал жуткую пульсацию в висках. Затылок едва не раскалывался от сокрушительной боли. Это было наихудшее похмелье, которое он когда-либо имел. Вряд ли боль объяснялась шнапсом или вином. Во рту по-прежнему ощущался привкус каких-то медикаментов.

Охранник передал билет стюарду, и тот, окинув лысого мужчину строгим взглядом, произнес:

— Ваше купе находится в следующем вагоне.

— Мое? — ответил лысый мужчина, чуть держась на ногах. — В следующем вагоне? Это кто так сказал?

Дэвид отметил, что грабитель прекрасно имитировал нахального пьяницу.

— Я так сказал, — ответил стюард.

Он схватил лысого мужчину за руку и потащил за собой. Тот, волоча ноги, позволил вывести себя в коридор.

— Эти извращенцы заняли мое купе! — прокричал он на весь вагон.

— Говорите тише, — прошипел ему стюард. — Люди же спят.

Охранник отдал Дэвиду паспорта и билеты.

— Он не влез бы к вам, если бы вы заперли дверь.

Дэвид хотел возразить, что он закрывал дверь на замок, но у него не было полной уверенности в этом. Охранник еще раз взглянул на них, очевидно удивляясь тому, что они спали в одежде и на разных полках. Затем, покачав головой, он пожелал им доброй ночи и закрыл за собой дверь. Через стеклянную панель он жестом попросил Дэвида повернуть защелку замка и опустить штору. Дэвид так и сделал. Когда он повернулся к Оливии, та перемахнула через кровать и уселась на краю постели.

Откинув волосы с лица, она хрипло прошептала:

— Не думала, что эта ночь окажется такой.

Осмотрев свою одежду, она вопросительно взглянула на него.

— Я тоже надеялся на что-то другое, — ответил Дэвид. Шум поезда внезапно изменился. Они помчались через тоннель, который вел на территорию Франции.

— Что ты скажешь об этом происшествии? — спросила Оливия. — Он просто вор-неудачник?

— Возможно.

Несмотря на головную боль, Дэвид размышлял над тем же вопросом. Судя по взгляду Оливии, они оба пришли к схожему выводу. Закрыв замок на два оборота ключа, он решил не спать до самого Парижа.

Глава 20

Зимой 1785 года снег покрыл долину Луары, словно белая простыня. Холодный ветер гудел в яблоневых садах, на пустых полях кружили вихри, а почтовая дорога больше походила на изогнутую ледяную ленту. Как кучер ни старался доставить пассажиров в замок Пердю до темноты, он почти ничего не мог сделать. Начни он подгонять лошадей, они поскользнутся и сломают ноги. Или одно из колес, сойдя с колеи, соскочит с оси. Это уже раз случилось, и только с помощью двух гвардейцев, сопровождавших карету, ему удалось произвести ремонт и продолжить нелегкий путь.

Чарльз Август Бомер, официальный ювелир при дворе Людовика XVI и Марии Антуанетты, уже сожалел, что затеял это путешествие. Возможно, он и его партнер, Поль Бассанж, сидевший сейчас на противоположном сиденье, могли бы убедить королеву пригласить маркиза в Версаль. Так было бы гораздо проще и, судя по всем неприятностям, которые они претерпели, намного безопаснее. Но он знал, что маркиз ди Сант-Анджело всегда поступал по-своему, и поездка в Версаль в такую погоду ему бы не понравилась. Кроме того, Бомер догадывался, что маркиз не появлялся при дворе из-за присутствовавшего там графа Калиостро — известного мага и гипнотизера. Сам Бомер не имел от графа никакой выгоды, но, пока тот развлекал королеву и свиту, ювелир, естественно, оставался желанным гостем.

На перекрестке дорог карета сбавила ход и остановилась. Бомер, обвязав шарф вокруг шеи, высунул голову в окно. Посреди дороги лежал иссохший труп коровы. Трое облаченных в лохмотья крестьян кромсали его ножами и небольшими топорами. Они поглядывали на экипаж и верховую охрану с почти неприкрытой враждебностью. Вся сельская местность голодала. Зима выдалась лютой. Бомер знал, что ярость народа, уже годами кипевшая во Франции, в любой день могла перерасти в революцию. Он изумлялся, что король и королева относились к этому с такой беспечностью.