Книга Взгляд Медузы - Торкиль Дамхауг

— Я вас не ждала.

Нина Йенсен села на диван и огляделась. Стены были окрашены в светло-персиковый цвет, занавески красные с изображением тюльпанов. На подоконнике стояло несколько поникших комнатных растений. Мириам вернулась с кухни, неся в руках кофейные чашки и вазу с фруктами. Нина взяла яблоко. Она была голодна, но могла продержаться до обеденного перерыва, если только удастся пару раз выпить кофе.

— Как я уже сказала, мне бы хотелось обсудить с вами кое-какие вещи. Можно было сделать это по телефону, но я предпочитаю беседу с глазу на глаз.

— Я же уже все рассказала, — повторила Мириам.

— Вы очень помогли нам, — похвалила ее Нина, надкусывая яблоко. — А у вас сегодня нет занятий?

Мириам отвела взгляд:

— Не было сил идти.

— Понимаю, но вряд ли стоит сидеть здесь весь день и думать о случившемся.

— У меня хорошие подруги, они уже звонили мне и ругали за это. Завтра обязательно выберусь на занятия.

Нина Йенсен рассматривала ее. У Мириам были большие темные глаза и красивый выпуклый лоб, на котором внезапно появлялись и быстро пропадали тоненькие морщинки. Нос был довольно длинный, но узкий и прямой. Нина ощутила вдруг симпатию к девушке и постаралась взять себя в руки, чтобы не утратить способности реально оценивать ситуацию.

— Вы сказали, что утром в понедельник услышали, что кто-то возится на заднем дворе. Вы не спали, было начало шестого. Дверь в подворотне открылась один раз или два?

Мириам подумала:

— Один раз.

— Вы слышали, чтобы кто-нибудь разговаривал?

— Нет.

— Вы можете довериться нам, Мириам. Не надо бояться рассказывать то, что вам известно.

— Мне больше нечего сказать, ничего нового.

Она поднялась, прошла на кухню. Вернулась назад с кофейником.

— Хороший кофе, — похвалила Нина, пригубив. — Вы еще сказали, что весь вчерашний вечер провели в одиночестве.

Мириам едва заметно кивнула.

— Но получается, что этого не может быть.

Девушка вздрогнула:

— Что вы хотите сказать?

— Наши техники-криминалисты обнаружили на площадке, в натекшей крови, след ноги. Кто-то встал туда ногой в одном носке.

Мириам вцепилась в подлокотники кресла.

— И они нашли отпечатки того же запачканного носка у вас в квартире. В прихожей, вот здесь в гостиной, в спальном алькове.

Не дожидаясь, пока Мириам ответит, Нина достала из кармана листок бумаги, развернула его и положила на стол:

— Разносчику газет встретился мужчина, выходивший из дома. Газетчик описал его внешность, и наш художник по этому описанию составил портрет. Посмотрите на него внимательно и скажите, не напоминает ли он вам кого-либо, виденного вами раньше.

Мириам не отрываясь вглядывалась в портрет. Нина увидела, как по ее шее пробежала дрожь. «Ну вот оно!» — подумала она, и тут Мириам закрыла лицо руками и затряслась всем телом.

Дверь в кабинет Викена была приоткрыта. Нина Йенсен влетела в кабинет и постучалась, только когда закрывала за собой дверь. Инспектор сидел за компьютером, он взглянул на нее поверх очков:

— Рад тебя видеть, Йенсен. Но вообще-то, я не имею ничего против того, чтобы люди стучались до того, как ворваться ко мне.

— Да, конечно, извините. — Она достала блокнот, полистала его. — Я просто подумала, что это вам будет интересно. Я снова допросила Мириам Гайзаускас.

— Ты сияешь, будто выиграла торт в благотворительной лотерее.

— Мириам осенью была на медпрактике в одном медицинском центре, — сказала Нина, слегка порозовев, видимо, из-за того, что он намекнул на торт. — Угадайте, кто руководил ее практикой?

Желваки на скулах Викена так и заходили.

— Да неужели?..

Она не дала ему договорить:

— Доктор Аксель Гленне. Мы точно знаем, что он был последним, кто разговаривал с Хильдой Паульсен. И он был участковым врачом Сесилии Давидсен. Мы же сошлись на том, что уже это само по себе было как-то странновато.

— Да, щекотливое дело, — отозвался Викен, который и сам не мог взять в толк, почему у него с языка сорвалось это выражение.

— Но это еще не всё.

Ему стало любопытно, он снял очки и положил на стол.

— Гленне был у Мириам Гайзаускас в ночь на понедельник.

— Вот черт, ты уверена?

— Он у нее ночевал два раза, — ликовала она. — Утром в понедельник он ушел из ее квартиры около пяти. По ее словам, это он обнаружил убитую перед дверью.

Викен медленно выдохнул — звук был такой, будто спускают воздух из старого надувного матраса.

— Он и есть тот мужик в подворотне, — твердо заключил он, — которого видел разносчик газет, и под описание он прекрасно подходит. Ах ты черт, Йенсен, мне кажется, тут у нас начинает кое-что вытанцовываться! Давай-ка мы его вытащим к нам сюда.

— Я звонила в медцентр, — сообщила она. — Он на этой неделе не показывался там, сославшись на нездоровье.

— Тогда попробуем найти его дома. — Он повернулся к компьютеру.

— Я пробовала, никто трубку не снимает. Но когда я позвонила его жене на мобильный, она ответила.

Викен покосился на нее с улыбкой, в которой читались изумление и одобрение.

— Он не появлялся дома с воскресенья. Звонил ей пару раз. Она говорит, что понятия не имеет, где он.

Викен вскочил на ноги:

— Отлично сработано, младший инспектор полиции Йенсен, на пять с плюсом! Я же все время говорил, что с этим доктором Гленне что-то не так.

47

Им открыла стройная женщина среднего роста. Ей могло быть и за сорок, но выглядела она моложе.

— Вы, должно быть, госпожа Гленне? — уточнил Викен, отметив, что в кои-то веки обратился к человеку на «вы», что было ему, как и большинству норвежцев, несвойственно.

Женщина протянула ему руку, и то, что он поздоровался за руку со свидетелем, которого ему предстояло допросить, тоже случалось редко.

— Вибека Фриск Гленне, — сказала она. У нее было крепкое рукопожатие, сухая узкая ладонь.

Викен пропустил вперед Нурбакка:

— А это младший инспектор полиции Арве Нурбакк.

Викен заметил, что ее слегка раскосые глаза широко распахнулись.

— Э-э-э… да мы встречались уже, — сказала она, и ее загорелая кожа чуть порозовела.

— Мы разговорились как-то вечером в кафе в начале осени, — пояснил Нурбакк с мальчишеской улыбкой. — Это не в «Смюгет» было?