Книга Журнал Виктора Франкенштейна - Питер Акройд

— Убежал, — сказал я. — Следует предупредить деревенских жителей в округе. Нам его не обогнать.

Побег существа — столь внезапный и столь стремительный — растревожил людей, и в Марлоу они возвратились в подавленном настроении. Кое-кто из них вслух удивлялся, как способен человек бегать с такой скоростью.

— Он, верно, одержим, — сказал я. — Я слыхал о таких случаях.

Медленным шагом вернулся я в Альбион-хаус, где застал Биши и Годвинов сидящими в гостиной.

— Мэри хочет возвратиться в Лондон, — сказал Биши, как только я вошел в комнату. — Это место плохо отражается на ее нервах.

— Не думаю, что это существо — этот человек — вернется, — отвечал я. — Мы видели, как он бежал отсюда полями.

— Вы видели его? — Мэри смотрела на меня с тем пристальным вниманием, что я замечал и прежде. — Что он из себя представляет? Во что он был одет?

— Мы видели лишь его бегущую фигуру. Полагаю, он был закутан в темный плащ. Но точно сказать не могу.

— Говорил ли он?

— Да. Он сказал что-то вроде «Я ждал вас, джентльмены». Затем один из нас выстрелил. Он убежал. Вот и все, что я могу вам рассказать.

— Довольно ли тебе этого, Мэри? — спросил ее отец.

— Я могу чувствовать себя в безопасности лишь в Лондоне, папа. Здесь мы слишком… слишком уязвимы.

— Почему бы вам с Фредом не остаться? — сказал мне Биши. — Вы только что приехали. К тому же сомневаюсь, чтобы злодей явился за вами.

— Действия его непредсказуемы.

— Вы думаете?

— Таково мое предположение. Боюсь, Биши, я разделяю тревогу Мэри. Где Фред?

— На кухне.

— Виноват — я ненадолго отлучусь. — Я пошел в кухню, где Фред, сидя за столом, помешивал в миске молочный пудинг. — Надеюсь, Фред, ты не потерял присутствия духа?

— Хорошая она барышня была. Мне, мистер Франкенштейн, Марта нравилась. Веселая она была.

— Ты что-нибудь слышал ночью?

— Ничего — клоп и тот не прополз. От окорока меня всегда в сон клонит. Впервые я про это узнал, когда в дом констебль пришел. Он весь в поту был. Как он мне сказал, я чуть было не свалился без памяти. Но удержался. Раздуло ее, сэр? Я видал парочку таких из Темзы.

— У нее были синяки.

— Где, сэр?

— Вокруг шеи.

Он снова принялся помешивать молочный пудинг.

— Зрелище не из приятных.

— Неприятнее некуда. Фред, вся компания собирается возвратиться в Лондон. Мистер Шелли предложил нам остаться в Альбион-хаусе.

— А что тут делать, сэр? Кругом одни поля.

— Стало быть, ты хотел бы вернуться вместе с ними? (Он поглядел на меня). — Прекрасно. Мы едем домой.

Говоря начистоту, желания оставаться в Марлоу у меня не было. Я прекрасно понимал, что от существа не уберечься нигде на земле. Однако в Лондоне, среди большого скопления людей, мне, по крайней мере, делалось спокойнее. Здесь, на природе, мне было страшно.

Как выяснилось, сразу же возвратиться нам было нельзя. Местный констебль пришел, чтобы предупредить нас: два дня спустя нам должно явиться на судебное дознание; происходить оно будет в верхней комнате паба на главной улице. Мистер Годвин вздумал увещевать его:

— Тут есть одна незадача, мистер Уилби. Моя дочь совсем пала духом после этого происшествия. Она желает возвратиться в Лондон.

— Ничего не поделаешь, сэр. Весь Марлоу из-за этого случая как в лихорадке. Надобно добиться, сэр, чтобы свершилось правосудие.

— Где бедняжка Марта? — спросила его Мэри.

— Усопшая лежит в леднике. Позади мясной лавки на Леди-плейс. Немного подпортится, ну да ничего, до поры продержится.

Следующие два дня мы провели охваченные каким-то унынием; дождь все шел, сильнее прежнего, и как-то раз после обеда Биши прочел нам несколько строф из поэмы, которую сочинял. Были там строки, произведшие на меня сильное впечатление:

Тебя, мучитель, проклял я,

С тобою ненависть моя,

Она тебя отравит ядом,

Венец, в котором будет зло,

Тебе наденет на чело,

На троне золотом с тобою сядет рядом[29].

— Прекрасно, — отметил мистер Годвин. — Великолепно.

— Это сильнейшее проклятие, — сказала Мэри. — Его породило разбитое сердце.

— Мне это проклятие представляется дымящейся равниной, покрытой кострами и трещинами, откуда вырываются клубы багрового дыма.

В ответ на мои слова они удивленно поглядели на меня, а затем Биши принялся читать дальше.

В утро дознания город охвачен был сильнейшим возбуждением. Перед пабом, где должно было происходить дело — назывался он «Кот и смородина», — собралась толпа горожан. Как только мы попались на глаза судебному посыльному, нас тут же с небывалой почтительностью провели сквозь скопление народа, и мы гуськом поднялись по лестнице в комнату на втором этаже. Там сильно пахло опилками и крепкою выпивкой, к этому сочетанию примешивались ароматы пива и табака. Посередине комнаты стояли, сдвинутые вместе, несколько столов, которые, как сообщил нам посыльный, предназначались для заседателей. Тут вошел коронер. На нем было духовное облачение. Биши, видевший, как он подрезал ветви в саду своего дома при церкви, шепнул мне, что он и вправду является приходским священником. Вслед за этим джентльменом появились заседатели; они вошли в комнату с выражением торжественным, словно избранники, хотя вначале я видел парочку из них пьющими эль в общей зале. Затем в комнату хлынули жители Марлоу; они заняли каждый клочок пространства, так что сделалось почти невозможно дышать. Биши указал на двух или трех джентльменов, сидевших за столом, очевидно для них предназначенным.

— Писаки — пенни за строчку, — сказал он. — Их легко узнать по манжетам. Это репортеры, присланные сюда публичными изданиями. Новости дошли до Лондона.

— Джентльмены! — заговорил коронер.

— Тихо! — крикнул посыльный.

— Джентльмены! Вам известно о том, что случилось с несчастной молодой особой по имени Марта Дилэни.

— А я и не знала ее фамилии, — шепнула мне Мэри.

— Вы собрались здесь, чтобы установить причины ее прискорбной смерти. После того как вам предоставлены будут свидетельства касательно обстоятельств, этой смерти сопутствовавших, вам предстоит вынести вердикт в соответствии с этими свидетельствами и ни с чем более. Все прочее надлежит оставить без внимания и вычеркнуть из записей.

Биши кинул на меня странный взгляд, в котором читалось веселье.

— Здесь присутствует одна юная леди.