Книга Разрушь меня - Тахира Мафи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет, красотка!
— Прости, что чуть не убила тебя.
— О… — осекается он и засовывает руки в карманы. — Ну, я рад, что мы с этим разобрались.
Я замечаю, что на нем футболка с фабричными дырами и темные джинсы. Сколько же времени я не видела никого в джинсах! Военная форма, хлопковое белье и дизайнерские платья — все, с чем я сталкивалась за последнее время.
Мне стыдно перед Кенджи.
— Я запаниковала, — объясняю я, переплетая пальцы.
— Я так и понял. — Он приподнял бровь.
— Прости.
— Да ладно.
— Ты выглядишь лучше.
Он улыбается. Потягивается. Прислоняется к стене, сложив руки на груди и скрестив ноги.
— Трудно тебе, наверное.
— В смысле?
— Смотреть на мое лицо и сознавать, что я был прав: зря ты сразу отказалась. Но я не гордый и охотно тебя прощу.
Я смотрю на него открыв рот, не зная, захохотать или швырнуть в него чем-нибудь.
— Не заставляй меня дотрагиваться до тебя.
Кенджи сокрушенно качает головой.
— Непостижимо, как можно так клево выглядеть и быть такой в прямом смысле недотрогой! Кенту, гаду, повезло.
— Простите. — Психолог встал. — Вы закончили? — Он смотрит на Кенджи. — Ты вроде по делу пришел.
Кенджи оттолкнулся от стены и выпрямился.
— Да. Слушай, Касл хочет тебя видеть.
— Сейчас? — Блондин растерян больше, чем я. — Но я еще не закончил осмотр!
Кенджи пожал плечами:
— Он хочет ее видеть.
— Кто такой Касл? — спросила я.
Блондин и Кенджи посмотрели на меня. Кенджи отвел глаза, Блондин — нет.
— Кенджи не рассказал вам, куда вы едете?
— Нет, — неуверенно говорю я, бросая взгляд на Кенджи, упорно рассматривающего пол. — Он ничего не объяснил. Сказал, знает одно безопасное место и может нам помочь…
Блондин приоткрывает рот, затем начинает хохотать, всхрапывая. Встает и протирает очки подолом рубашки.
— Ну ты и засранец, — говорит он Кенджи. — Почему ты ей правду не сказал?
— Тогда она никогда сюда не поехала бы.
— Откуда тебе знать?
— Она чуть не убила меня!
Я перевожу взгляд с одного на другого, со светлых волос на черные и обратно, и наконец не выдерживаю:
— Что происходит? Я хочу видеть Адама и Джеймса. И дайте мне какую-нибудь одежду!
— Ты голая? — Кенджи вдруг забывает обо всем на свете, вглядываясь в мою простыню.
Невольно покраснев, я раздраженно отвечаю:
— Блондин говорит, мою одежду уничтожили.
— Блондин?! — взвился белокурый психолог.
— А вы не представились!
— Уинстон. Меня зовут Уинстон, — сообщает он.
— Вы что-то говорили о костюме для меня?
Нахмурившись, он смотрит на часы.
— Сейчас у нас нет времени этим заниматься. Дай ей что-нибудь надеть, — обращается он к Кенджи, который по-прежнему, не скрываясь, пялится на меня.
— Я хочу видеть Адама.
— Адам пока не готов вас видеть. — Блондин Уинстон кладет ручку в карман. — Мы сообщим вам, когда он очнется.
— Как прикажете вам доверять, если вы не позволяете мне увидеть Адама и Джеймса? У меня нет самого необходимого. Я хочу встать, дайте что-нибудь надеть!
— Принеси одежду, Мото. — Уинстон подвел часы.
— Я тебе не собачка, Блондин, — огрызается Кенджи. — И не зови меня Мото, сколько раз говорить!
Уинстон сжал переносицу.
— Нет проблем. Я скажу Каслу, что она опоздала по твоей вине.
Кенджи бормочет что-то оскорбительное, выходит и грохает дверью.
Проходит несколько секунд в натянутом молчании.
Я глубоко вздыхаю и решаюсь:
— А что такое Мото?
— Ничего, — пожимает плечами Уинстон. — Это прозвище, у него фамилия Кишимото. Кенджи бесится, когда мы сокращаем. Очень трепетно относится к своей фамилии.
— Тогда зачем вы сокращаете?
— Ее же не выговорить, — фыркает Уинстон.
— Разве это оправдание?
Он хмурится:
— Что?
— Уинстон, вы вышли из себя, когда я назвала вас Блондином. Отчего же Кенджи нельзя возмущаться, когда вы зовете его Мото?
Уинстон бубнит что-то вроде «это не одно и то же».
Я ложусь на постель и опускаю голову на подушку.
— Ну-ну, не будьте лицемером.
В не по росту большой одежде я чувствую себя клоуном. На мне чья-то футболка, чьи-то пижамные штаны и чужие тапочки. Кенджи сказал, что одежду из сумки тоже уничтожили, и чье на мне одеяние, я не знаю. Я буквально теряюсь в избытке ткани.
Пытаюсь завязать лишнее узлами, но Кенджи останавливает меня:
— Ты мне рубашку не порти!
У меня опускаются руки.
— Ты мне свою одежду принес?
— А ты думала, у нас тут платья по углам валяются? — Он посмотрел на меня так, будто мне полагалось быть благодарной за его щедрость.
Ну, все лучше, чем ходить голой.
— А кто этот Касл?
— Он тут главный, — говорит Кенджи. — Лидер всего движения.
— Движения?! — настораживаюсь я.
Уинстон вздыхает. Он очень скрытен. Интересно — почему?
— Если Кенджи вам ничего не сказал, подождите пару минут и услышите все от самого Касла. Терпение, и мы ответим на все ваши вопросы.
— Но что с Адамом? Где Джеймс?
— М-да. — Уинстон проводит рукой по рассыпающимся волосам. — Вы никогда не перестанете об этом спрашивать?
— С ним все в порядке, Джульетта, — вмешивается Кенджи. — Ему просто дольше твоего выздоравливать. Здесь никто не хочет зла ни тебе, ни Адаму, ни Джеймсу. С ними все прекрасно.
Но я не знаю, достаточно ли мне этого «прекрасно».
По проходам и коридорам мы прошли под землей целый город. Каменные стены гладкие или нарочито грубые, оставленные необработанными. В полу через каждые несколько шагов вделаны круглые диски, разливающие искусственный свет. Я вижу компьютеры, разнообразные гаджеты, которые не узнаю, приоткрытые двери в комнаты, заполненные сложной техникой.
— А где вы берете электричество? — Я вглядываюсь в незнакомые машины с мерцающими экранами, слушая несомненный электрический гул компьютеров этого подземного мира.
