Книга Талисман из Ла Виллетт - Клод Изнер

— Именно по этому поводу я и решил вас снова побеспокоить. Во время расследования я выяснил, что Лулу жила у свой давней подруги на улице Альбуи, они когда-то вместе работали.

— Я этого не знал.

— Я также выяснил, что эта подруга, Софи Клерсанж, и Лулу были обвиняемыми на процессе, а вы выступали свидетелем защиты.

Отец Бонифас наклонился, чтобы вытереть женщине губы, и медленно распрямился, морщась от боли.

— Поясница ноет, сил моих нет. Да, все точно, это был процесс против мамаши Тома. Мне хотелось помочь несчастным, особенно Лулу, я потом пристроил ее работать белошвейкой.

— Странное отношение к абортам — для священника.

— Возмущение общественным лицемерием не есть оправдание греха. Меня учили состраданию. Я долгое время жил в Африке. Жизнь там сурова, здесь она гнусна.

— Лулу — это уменьшительное от Луизы?

— Я всегда знал эту девушку как Лулу. Когда я подобрал ее, свидетельства о рождении при ней не было. — Отец Бонифас открыл слуховое окно, чтобы хоть немного проветрить помещение. — Уверен, наш милосердный Господь ни за что не осудил бы девушек, ставших жертвами мужской похоти и жестокости.

— Простите мне мое любопытство, отец, но где вы учились медицине?

— Учился? — Отец Бонифас расхохотался. — По книгам и на практике, уважаемый, ни одного официального диплома у меня нет.

— Разве закон не запрещает…

— …попрошайничанье, бродяжничество, проституцию, детоубийство, аборты, самоубийство. Он много чего запрещает. Я же, по мере своих скромных сил, пытаюсь врачевать беды. Если нищета губит человека, нужно протянуть ему руку помощи, разве не так? — Отец Бонифас с насмешкой взглянул на Виктора. — Значение имеют только упорство и опыт, — бросил он. — Я хотел помогать ближнему. Мечтал стать хирургом, делать трепанации черепа… Но мои родители были бедны, мне рано пришлось начать вкалывать, потом я уехал и оказался на другом берегу Средиземного моря.

— Это случилось после войны 70-го?

— Нет, намного раньше, мне повезло — я не участвовал в той бойне.

— А вот Сильвен Брикар уверял, что знавал вас в те времена.

— Сильвен Брикар? — Отец Бонифас закрыл окно и почесал щеку. — Решительно, память стала совсем никудышная, имя Брикар ничего мне не говорит.

— Это тем более странно, что он тоже свидетельствовал на том процессе. Брикар был любовником Эрманс Герен, а она ведь, кажется, — мать Софи Клерсанж.

Отец Бонифас покачал головой.

— Сожалею, мсье Легри, но я и правда не помню этих людей. Что вовсе не означает, будто я их никогда не встречал. Стареть чертовски неприятно. Возможно, в конце концов я вспомню, так что не стесняйтесь спросить снова. А теперь я должен сделать еще одну попытку накормить Жозефину — она ничего не ела со вчерашнего дня.

Виктор понял, что дальнейшее присутствие в этой жалкой комнатушке бессмысленно, откланялся и, минуя улицу Монжоль, добрался до улицы Боливар. Он собирался зайти за Таша в «Ревю бланш» и отвести ее пообедать в ресторан, но сначала нужно было позвонить в магазин и кратко пересказать Жозефу разговор с отцом Бонифасом. Необычный человек… Чистосердечный. Всегда готовый помочь тем, кто ему доверился. Но делать хирургические операции, не имея врачебного диплома… Бред какой-то! Кому верить? Ему или Сильвену Брикару? Рядом с Виктором остановился фиакр, он сел на скамью, сделал кучеру знак трогаться и подумал: жаль, что сейчас он не может помочь Жозефу. Главное, чтобы тому удалось поговорить с Великим Абсалоном…

Забыв о желудке, бунтовавшем после приготовленной Эфросиньей дорады с турецким горохом, Жозеф любовался ротондой Зимнего цирка, украшенной двумя фризами с барельефами во славу искусства верховой езды. Гнусный Зандини тоже едва не свернул шею, разглядывая стоявшую слева от входа бронзовую амазонку. Он отвлекся всего на мгновение, но Кармелла успела раствориться в толпе прохожих на бульваре Тампль. В животе у Жозефа громко заурчало, но он презрел эти звуки и подошел к двери дирекции двух цирков, что на улице Крюссоль. Слуга с внешностью императора Августа, которому Жозеф отрекомендовался журналистом, пригласил посетителя в маленькую гостиную, попросил подождать, очень скоро вернулся и провел его в кабинет господина Франкони. Директор восседал за огромным столом, на зеленом сукне лежал ворох пожелтевших афиш. Он жестом пригласил незваного гостя сесть в кресло красного дерева, подпер подбородок руками и сделал страдальческое лицо, давая понять, что готов к самым нелепым вопросам.

— Я не отниму у вас много времени, мсье, мне всего лишь нужно встретиться с Абсалоном Томассеном, — пояснил Жозеф, чем несказанно порадовал директора.

— Он завтра возвращается с гастролей по провинции и утром будет у меня. Мы должны обговорить последние детали вечернего представления. Вам лучше всего отправиться домой к Абсалону — на улицу Мартир, 2.

Виктор Франкони явно надеялся, что обрадованный посетитель немедленно исчезнет, но Жозеф словно прирос к стулу, не обращая внимания на досаду собеседника. Не каждый день удается встретиться с директором цирка, нужно расспросить его и выведать секреты, которые могут пригодиться в писательском деле.

— Читатели «Пасс-парту» жаждут узнать подробности закулисной жизни артистического мира. Не будет ли дерзостью с моей стороны попросить вас поведать детали будущего номера великого Абсалона? Наши подписчики — и особенно подписчицы — обожают этого гениального акробата.

— Вы правы, акробат он великолепный. И все же рискую разочаровать его поклонниц: я не знаю никаких деталей, Абсалон со мной не откровенничает. Наша звезда весьма капризна — этого не пишите! Взять хотя бы его контракт: костюмы должна была заказывать дирекция. Так вот, он настоял на изменении этого пункта: ему самому нравится играть в кутюрье! Да, Абсалон талантлив, но публика начинает уставать от его опасных прыжков, она жаждет чего-нибудь новенького. Наши несчастные львы и лошади ей уже тоже наскучили. Трудно соперничать с мюзик-холлами! Вот вам «Мирлитон», взгляните сами: «Олимпия» обещает зрителям Белони, Мариетту и их попугаев-акробатов, а еще стрелка кабальеро Гарсиа с ассистентом — псом по кличке Вильгельм Телль!

— Вам нужна Анни Оукли! Но ее — увы! — уже нанял Буффало Билл.[81]Она так управляется с карабином, что сам Ситтинг Балл прозвал ее Ватанайя Чичилия — «Та, что никогда не промахивается»!

— Браво, молодой человек, вы отлично владеете языком сиу, — насмешливо заметил директор. — Но я вряд ли соберусь в ближайшем будущем на берега Миссисипи, где, по слухам, имеет огромный успех плавучий цирк.

— Жаль, — совершенно серьезно отвечал Жозеф. — Можно мне — для репортажа — одним глазком заглянуть за кулисы?

— Да хоть двумя, если пожелаете! — воскликнул Виктор Франкони, мечтавший как можно скорее закончить разговор.