Книга Ловушка для героев - Андрей Ильин

«Замок», проходящий последним, принимал работу, что-то поправлял, что-то добавлял от себя. Как признанный мастер, подошедший к мольберту не самого талантливого ученика.

Здесь слишком много экспрессионизма. Такой след можно принять просто за вмятину на грунте. Можно пропустить. А вот если добавить немного четкости, немного рельефа, то отпечаток заиграет, привлечет внимание зрителя. Для которого он и назначен…

А здесь, наоборот, выпирает грубый реализм, который может вызвать определенные подозрения. Так глубоко, да чтобы равномерно всей подошвой, люди не наступают. Надо бы сгладить линии, размазать контур, подтереть абрис отпечатка…

Оставляя по ходу движения примерно через каждые пятьдесят-восемьдесят метров подобные шедевры наземной живописи, группа прикрытия стремительно удалялась от места недавнего боя. Уходила от взорванных «Фантома» и вертолетов, от трупов погибших от пуль «вьетнамских партизан» американских коммандос. Уходила в глубь материка, в противоположную от маршрута движения основной группы сторону. И уводила за собой возможную погоню.

Надломленная ветка…

Разорванный стебель травинки…

Сбитые с куста листья…

Отодвинутый в сторону камешек…

Случайный отпечаток подошвы ботинка на не покрытом растительностью участке грунта. Хорошо читаемый отпечаток… Американского ботинка…

Глава 27

— Колонне стоп.

— Колонне стоп…

— Колонне стоп…

— Колонне… — пронеслось тихим шепотом от уха к уху, от арьергарда к передовому дозору.

— Стоп колонне!

Колонна остановилась. Дозор встал в боевую стойку, готовый к атаке спереди. Арьергард развернул стволы назад.

— Разобрать носилки.

Носилки расправили, аккуратно уложили на них раненых и мертвых.

— Носильщики!

Пленных американцев разбили на пары и поставили спереди и сзади носилок, связав между собой все той же парашютной стропой, зафиксированной на ручках. Теперь они могли убежать только со своей ношей.

— Кто знает английский? — спросил командир.

— В пределах программы, со словарем…

— Понятно. Кто без словаря?

— Я могу попробовать,

— Скажи — при попытке побега конвой стреляет на поражение.

— Если вы хотите спастись бегом, мы вас будем поразить наповал! — изложил, как сумел, новоиспеченный переводчик командирскую мысль, для верности красноречиво поведя дулом автомата вдоль строя пленных. — О'кей?

— Yes, yes… — согласно закивали понятливые американцы.

— Ну, значит, действительно знаешь без словаря, — остался доволен языковой подготовкой своего подчиненного командир. — Скажи им еще, чтобы они не вздумали разговаривать между собой. Чтобы были как глухонемые. Потому что за каждое произнесенное, даже случайно произнесенное слово я буду наказывать самым суровым образом. Вплоть до… И еще скажи, что после того, как мы дойдем до места, я их отпущу на все четыре стороны. Если, конечно, они до того не натворят каких-нибудь глупостей. Ну а если натворят — пусть пеняют на себя…

— No, no! — энергично замотали головами пленные.

— Ну будем надеяться, что действительно «ноу», — сказал командир. — А не то полный… абзац. Всем.

— Yes, yes! — повторили американцы.

— Да. То есть нет. Ну в смысле не натворят, — совершенно запутался переводчик.

— Это я и без тебя понял. Уж не такой полный дурак.

— Конечно, конечно, — смутился переводчик.

— Что «конечно, конечно»?

— Не полный…

Командир только головой покачал.

— Приготовиться к движению!

— Эй, янки! Вы что, не поняли? — грозно скомандовал «конвой», кивнув дулами автоматов на раненых. — Взяли и понесли.

Американцы разом присели, ухватились за ручки, выпрямились.

— Дозор — вперед на пятьсот метров. Расстояние между бойцами в походной колонне — три метра. Скорость — по «носильщикам», — скомандовал командир. — Шагом марш!

Носилки качнулись. Потревоженные раненые застонали.

— Вколите им обезболивающее, чтобы они не кричали, — сказал командир.

— Обезболивающего почти не осталось.

— Сколько осталось?

— Четыре дозы.

— Ну тогда дайте спирту.

— Спирт кончился.

— Тогда трофейного виски! Только не говорите, что его тоже нет! Все равно не поверю. Кто-нибудь наверняка прихватил у американцев фляжку-другую спиртного. Не поверю, что не прихватил… Если не найдете виски, дайте хоть что-нибудь… Они нас демаскируют. Мы должны двигаться в тишине. В полной тишине!

Случайно прихваченное с места боя спиртное, конечно, нашлось. Восемь литров.

Раненым разжали зубы и влили по двести пятьдесят граммов экспроприированного у американцев виски. Без тоника. Они замолчали, но ненадолго. Когда местность стала неровной, когда пришлось перешагивать через ямы и стволы упавших деревьев, когда носилки сильно закачались из стороны в сторону, они закричали снова. Боль оказалась сильнее спиртосодержащего обезболивающего.

— Промедол? — спросил разведчик, выполнявший роль медбрата.

— Нет, тряпки, — ответил командир. — Промедол здесь не поможет…

Разведчики распластали на полосы две нательные рубахи, скатали из них кляпы, которые затолкнули в рот раненым. Сверху рты стянули тремя слоями ткани, завязав их концы под затылками, оставив свободными только носы.

Крики стали почти не слышны.

— Следите, чтобы они не задохнулись, — предупредил командир. — В случае опасности накрывайте им головы одеждой. Или зажимайте рты руками. И чтобы ни один звук!.. Ясно?

— Так точно!

— Тогда всем продолжать движение…

* * *

Группа прикрытия добивала второй десяток километров Без перекура Наверное, дома, в перелесках средней полосы России, они за это время смогли бы одолеть вдвое большее расстояние Но дома — не здесь. В джунглях был свой счет пройденным метрам. В джунглях один метр шел за два. А может быть, даже за три…

Пятнадцать минут бегом. Пятнадцать, чтобы восстановить дыхалку, — быстрым шагом. Не отрывая глаз от стрелки компаса. Обегая встретившиеся препятствия поочередно то с правой, то с левой стороны, чтобы, не заметив того, не отклониться от намеченного маршрута.

Пятнадцать минут — бегом.

Пятнадцать — быстрым шагом…

Там, где это возможно. Где нет непролазных зарослей. А где есть — не бегом и не шагом, а бесконечной рубкой. До головокружения. До судорог в удерживающих мачете пальцах. До мелькания белых точек в глазах. Метр за метром. Пока не объявится просвет. И тогда снова: пятнадцать минут — бегом; пятнадцать — быстрым шагом…