Книга Свидетели времени - Чарлз Тодд

— Я только что стучала вам в дверь. Еще сегодня утром, при нашей встрече у церкви, я должна была извиниться за тот вечер в «Пеликане». Вы пытались помочь, а я напустилась на вас, как мегера. Это было неблагодарно и грубо. — Она виновато улыбнулась.

— Ну вы не обязаны были верить в мой метод.

— Хотя не было причин не верить. Что касается Питера — такая у меня привычка, выбрать слабую овцу в стаде и защищать ее от воображаемых волков. И мои друзья, когда я вернулась в паб, меня за это отругали. Вы можете считать, что я понесла заслуженное наказание.

Ратлидж засмеялся и в ответ получил искреннюю улыбку. Он заметил ямочку на щеке мисс Трент и сказал вдруг под влиянием момента:

— Ко мне пришел друг, он пообедает со мной. Священник. Он, вероятно, знает много интересного о старинных церквях Норфолка. Если миссис Барнет сможет обслужить нашу компанию, не возражаете присоединиться?

Хэмиш пробормотал что-то неодобрительное.

— Вы очень добры, — поколебавшись немного, сказала Мэй Трент, — но мои друзья сегодня вечером уезжают в Лондон и просили приехать к ним в Кингс-Линн. Я обещала.

Она направилась к лестнице, но он остановил ее:

— Мисс Трент, я должен спросить, не из простого любопытства, это касается полицейского расследования. Вы знали, что отец Джеймс оставил пункт в завещании касательно вас?

— Меня? Это какая-то ошибка.

— Но солиситор, который должен огласить волю отца Джеймса, не сможет выполнить этот пункт. Потому что никто, включая экономку, не смог найти этот предмет. То, что он вам завещал.

Она покачала головой:

— Понятия не имею, о чем идет речь. Ничего об этом не слышала и не знаю. — Она была явно заинтригована и даже немного напугана.

— Речь идет о фотографии. Она лежала у него в ящике стола, но куда-то исчезла. Может быть, он просто отдал ее вам? И не успел убрать пункт из завещания.

— Он мне ничего не давал. И ничего не говорил о завещании. Вы уверены? Зачем ему было оставлять мне какую-то фотографию?

— Вы можете поговорить об этом с солиситором. Имя, указанное в завещании, — Марианна Трент. Из Лондона.

— Но меня давно не звали Марианной, только в детстве. Все зовут меня Мэй. Марианна — также имя моей тетки, может быть, он имел в виду ее? Но отец Джеймс никогда не говорил, что знаком с ней. — Замешательство на ее лице казалось вполне искренним.

— Скажите, он когда-нибудь показывал вам какую-то фотографию? Может быть, его самого или его семьи, может быть, кого-то другого, кто по какой-то причине был ему дорог? И вдруг обнаружил, что вы тоже знали этого человека?

Теперь смущение сменила задумчивая складочка на лбу.

— Я думаю… Кажется, я понимаю, о чем вы. Но у меня сейчас нет времени обсуждать этот вопрос. Я уже опаздываю, мои друзья заждались. Давайте поговорим завтра, когда я вернусь в Остерли. Идет?

Он хотел задержать ее и получить ответ сейчас, настоять, но она так стремилась уйти, что у него не было выбора. Он отступил в сторону, освобождая ей дорогу. Она быстро сбежала по ступеням, каблуки приглушенно простучали по ковру в холле. Он слышал, как открылась и закрылась входная дверь.

Хэмиш сказал: «Кажется, эта фотография не представляет для нее интереса».

— Наоборот, — ответил ему Ратлидж задумчиво, — она, по-моему, предпочитает вообще о ней не вспоминать.

Миссис Барнет уже усадила за стол монсеньора Хольстена и теперь о чем-то оживленно с ним беседовала. Когда Ратлидж вошел в обеденный зал, она улыбнулась:

— Вот и он. Я сейчас подам суп.

За исключением их двоих, обеденный зал был пуст, столиков сервированных тоже не было, значит, никого больше к обеду не ожидалось.

От корзинки, накрытой салфеткой, шел вкусный запах теплого хлеба. Ратлидж взял стул и сел у окна.

— Кажется, это самый лучший местный хлеб, — сказал монсеньор Хольстен.

— Не могу пожаловаться на еду в гостинице, — согласился Ратлидж, — не понимаю, как она управляется одна, без помощников. Видел служанку пару раз наверху, и еще кто-то помогает на кухне. Но хозяйка всю основную работу делает сама. Она вдова, кажется?

— Да. У ее мужа были золотые руки. К чему ни прикасался, все просто оживало. Но Барнет умер перед самой войной от гангрены. Лошадь наступила ему на ногу, и пошла инфекция. Врачи отняли ему ногу, но больше ничего не смогли сделать, чтобы его спасти. Она видела, как он умирает на ее глазах, и сама ухаживала за ним.

— Вы его знали?

— Да, знал. Его нанял отец Джеймс для работы в церкви, и я утвердил его должность у епископа.

— Вы, по-моему, хорошо знаете паству в этом городе. Каждого прихожанина?

— Большинство. Старые церкви и другие церковные постройки требуют больших затрат на содержание. Местный священник делает все, что может, но епархия берет на себя основные расходы. Я приезжал, чтобы проверить целесообразность работ и одобрить смету, чтобы потом утвердить ее у епископа. Я предпочитаю такое служение — издалека. Поэтому так раздумывал, когда мне предложили вести службу в церкви Святой Анны.

Миссис Барнет принесла на подносе тарелки с горячим супом. Овощной, решил Ратлидж, на крепком мясном бульоне. И вдруг понял, что очень голоден.

Откусывая теплый хлеб с хрустящей корочкой, он спросил:

— Считал ли отец Джеймс утомительной работу с паствой? Ведь наверняка было много проблем, с которыми приходилось сталкиваться? Наверное, они у каждого прихода свои.

— Человеческая натура везде одинакова. Когда-то это был богатый приход, но сейчас это далеко не так. Экономические проблемы затронули всех. И священнику иногда не просто советовать и помогать людям в их затруднениях. Они идут к нему за надеждой, но иногда и он бессилен.

— Приведите пример таких проблем.

Монсеньор Хольстен явно испытал неловкость.

— К священнику обращаются, когда чей-то брак трещит по швам, и иногда ему приходится встать на чью-то сторону. Это не всегда легко. Он пытается привить мораль пастве, наставить на путь истинный своих детей, многие из которых сбились с него во время войны.

— И это говорит о том, что отец Джеймс знал секреты многих.

Монсеньор Хольстен покачал головой:

— Я не говорил сейчас о тайне исповеди.

— Я тоже. Имел в виду только такие тайны, которые могли оказаться серьезнее, чем он предполагал.

— Викарий Святой Троицы скажет вам то же самое, если спросите. Проблемы везде одинаковы. Вряд ли речь идет о мести, если вы к этому клоните. Был один юнец в Остерли. Совершенно дикий, неуправляемый, который всегда искал проблемы на свою голову. Мы думали, что с ним делать. Куда направить его энергию. Отец Джеймс узнал, что его интересуют автомобили, аэропланы и все, что связано с механикой. Отец мальчика хотел сделать из него фермера, как поступали его родители и деды. Понадобились усилия, чтобы уговорить отца разрешить сыну учиться другому ремеслу. — Монсеньор Хольстен сдержанно улыбнулся. — Вот вам типичный пример.