Книга Бассейн в гареме - Наталья Александрова

Штабель схватил со стола первое попавшееся под руку – этооказался литровый подарочный штоф отборного армянского коньяку – и швырнул егов направлении Вити Боксера. К счастью, Витька еще сохранил настоящую боксерскуюреакцию и, увернувшись от бутылки, как очумелый выскочил из кабинета, захлопнувза собой дверь. Вслед за ним полетели разные мелкие и крупные предметы,подвернувшиеся в недобрый час разъяренному авторитету.

Семен Борисович, слишком старый для того, чтобы спасатьсябегством, тихонько сидел в уголке, прикрывая голову копией.

Когда взрыв злости у Штабеля утих, Эрлих сказал:

– Сережа, не поймите меня превратно, но у васопределенно наступила полоса неудач. Сами посудите: вместо двух холстов –Шагала и подлинника Жибера – у вас почему-то очутились две паскудные копииэтого самого Жибера. И самое главное – никто не представляет, каким образом этослучилось, то есть вам даже наказать некого. Сережа, это перст судьбы. Вам некажется, что нужно сменить род деятельности?

Штабель злобно посмотрел на него налитыми кровью глазами иничего не ответил.

* * *

Бойцы высадили Гошу за два квартала до ателье ШотыДжинчарадзе. Дождавшись, пока они уехали, Гоша пошел скорым шагом в сторонуателье. Дверь открылась при его подходе сама – Шота тоже нервничал.

– Все, Шота, – выдохнул Гоша, – все, дорогой!Финита ля комедиа!

Шота обнял его и притянул к себе. Гоша отдал ему кейс сденьгами, прошел в заднее помещение ателье и свалился там на кушетку абсолютнобез сил. Навалилась усталость, тело казалось невесомым, но успокоительный сонне шел.

Гоша слышал, как Шота вышел, закрыл снаружи ателье на всезамки и уехал куда-то на машине. То есть Гоша примерно представлял, куда могпоехать Шота, осуществляя их общий план. Теперь настал его черед действовать. Вкомнате горела неяркая лампа – Гоша не любил лежать в темноте. При слабом светеон рассматривал билет на самолет до Парижа, датированный завтрашним числом ипаспорт на имя Григория Краснова с годовой шенгенской визой. Придется пожитьпод чужим именем некоторое время, иначе опомнившийся Штабель начнет егоразыскивать. На первый взгляд, его смерть выглядела вполне правдоподобно, исанитары с носилками тоже подоспели весьма кстати. Но вдруг Штабель вздумаетнавести справки в больничных моргах, куда, мол, привезли двоих покойников послеперестрелки на вилле? Окажется, что никто про этих покойников ничего не знает.И тогда Штабель может проверить списки пассажиров в аэропорту, а потом будетразыскивать его в Европе. Четыреста тысяч долларов – сумма немалая, не скороШтабель ее забудет.

Что ж, был он Георгием Фиолетовым, а теперь будет ГригориемКрасновым, цвет фамилии поменялся. К этому привыкнуть легко. Труднее привыкнутьк другому: к полной перемене его дальнейшей жизни. Впрочем, что это он?Операция еще не закончена, он еще не в Европе. Но все же, самое трудное позади.Гоша подумал еще немножко и решил, что самым тяжелым из всего, что ему довелосьпережить, был разговор с Каримовым. Вот тогда дело висело на волоске… Лежа наузкой кушетке в задней комнатке фотоателье, Гоша снова вспомнил весь тоттрудный разговор.

* * *

– О чем вы хотели со мной побеседовать? – спросилКаримов, глядя на Гошу с неприязнью.

– Я знаю, какую картину вам предлагает Муса, – началГоша, бросаясь в разговор, как в омут, – это украденный из Эрмитажа Жибер,«Бассейн в гареме».

Каримов ничего не ответил, только посмотрел на Гошу, и глазаего метали молнии из-под темных нависших бровей.

– Послушайте, господин Каримов, .– Гоша неожиданноуспокоился, потому что самое страшное было позади – он решился наразговор, – господин Каримов, ваша… Елизавета Андреевна, представляя меня,сослалась, вероятно, на свою подругу Лику. Мы с Ликой старые друзья, и япопросил ее об одолжении, потому что мне очень нужно было с вами встретиться.

– Я слышал о Лике много хорошего, – Каримовнаклонил голову, – но это ничего не меняет. Ее могли обмануть, подставить…

– Уверяю вас, что действительно работаю в Эрмитаже имного лет знаю Лику, в конце концов, это легко проверить.

– Давайте договоримся, – прервал ГошуКаримов, – вы излагаете ваше дело в течение пяти минут. По окончании этихпяти минут я решу, что с вами делать. Помните, меня очень просила ЕлизаветаАндреевна.

«Очень плохо, что я вмешиваю сюда Лику, – в отчаянииподумал Гоша, – а этот еще хамит, да если бы не я, он выложил бы кучуденег за копию!»

– Я мало знаком с Мусой, – начал Гоша, – нозато я хорошо знаю… знал его приближенного человека. Его фамилия была Шмыгун.

Движением бровей Каримов дал понять, что его не интересуетни Шмыгун, ни сам Гоша.

– Ваши пять минут скоро истекут. Учитесь излагать мысликратко, иначе в среде деловых людей вас не поймут, – процедил Каримов.

Ах так! Гоша начал злиться и выбросил из рукава свой главныйкозырь.

– Вы думаете, что Муса предлагает вам краденого Жибера?Так вы ошибаетесь. Этой картины у него нет, потому что никто не знает, кто ееукрал.

– Я не подтверждал, что мне предлагают краденогоЖибера, – возразил Каримов. – И позвольте спросить, а вы-то откудаузнали о планах Мусы, если с ним незнакомы?

– Я сказал, что мало с ним знаком, а о планах его мнеизвестно, потому что мне он уготовил в них весьма незавидную роль. Я – тотсамый эксперт – профессор из Эрмитажа, который якобы украл картину. Но на самомделе я ничего не крал.

– А что же в таком случае Муса хочет предложитьмне? – недоверчиво спросил Каримов.

– Если я буду подробно рассказывать, боюсь, в пятьминут не уложиться, – мстительно сказал Гоша.

– Продолжайте, я сам решу, когда вас прервать, –наконец-то Гоша заметил, что Равиль Каримов заинтересовался.

– На следующий вечер после того, как стало известно опропаже картины, мы с Джеком – это Шмыгуна так называли – сидели в каком-тобаре, – начал Гоша, тщательно следя, чтобы история выглядела как можноправдоподобнее, а для этого нужно было не врать по мелочам и, по возможности,не уклоняться от действительных событий.

– Я, конечно, выпил, но не так много, и рассказалДжеку, что пропажу картины умный человек мог бы использовать в своих целях. Тоесть сейчас всем известно, что из Эрмитажа украли картину. И вот кто-то,достаточно солидный, вхожий в круг богатых людей, начинает потихонечку этукартину предлагать верным людям. А для того чтобы придать всей операциинаибольший эффект, картину, цена которой не больше пятидесяти тысяч долларов,объявляют безумно дорогой, стоимостью до миллиона долларов. Рекламу сделатьнетрудно: найти кого-то в милиции, заплатить, он и трепанет по телевизору. Апотом, конечно, от всего отопрется, но в телевизионные новости опровержение ужене попадет. Там больше двух-трех дней на событие не отводится.