Книга Тайна Кутузовского проспекта - Юлиан Семенов

Именно об этом Волл и рассказал Джону Малроу. Как все же хорошо дружить с полицией!

— Можешь назвать издателей, с кем он вел переговоры? — спросил Джон Малроу.

— Нет, малыш. Это конфиденциальные сведения.

— Но ты ведь понимаешь, что я вытопчу имена людей, которые вели с ним переговоры на издание столь сенсационных книг…

— Это будет большая ошибка, Джон, — сказал Джим Волл.

— Почему?

— Потому что за этим маленьким человечком стоят большие силы… Он не догадывается об этом, его, говоря на жаргоне, играют… Я бы просил тебя не влезать в это дело, Джон… Ты можешь сломать операцию… Мои люди караулят его…

— Хорошо, я обещаю тебе не лезть в дело, Джим. Но тогда расскажи мне сам: какие проекты он обсуждал с издателями? Я могу быть полезен. У меня есть информация с той стороны.

— Серьезная?

— Сенсационная…

— Я весь внимание, малыш.

— Это я весь внимание, Джим. И чтобы у нас с тобой получился разговор, я назову тебе одно слово: «Хренков». Это русская фамилия. Она упоминалась в разговоре Дэйвида с издателями?

Волл открыл папку с грифом «Совершенно секретно», пролистал страницы, их было не меньше пятидесяти, остановился на последних трех, пробежал глазами, профессионально вычленяя нужные фразы, покачал головой:

— Нет, малыш. Эта фамилия не упоминалась.

— Ты должен назвать мне фамилию, которой оперировал Дэйвид! Я тогда назову тебе другие имена, это может помочь делу…

— Он оперировал фамилией русской актрисы… Мисс Зоя Федорофф, жена адмирала флота Джексона Тэйта…

Малроу покачал головой:

— Не хитри, Джим… Имя этой женщины давно известно по обе стороны занавеса… Это не есть ключ… Я обещаю тебе помочь, если назовешь человека, которого представлял Дэйвид.

— Ты никогда не был так настойчив… Завербовался в КГБ?

— Туда не вербуются… Это не наша армия… Туда вербуют… Разные состояния, Джим… Корень один, смысл разный…

— Не сердись, но я должен задать вопрос: кто оплатил твой билет из Москвы? Ты сам?

— Бедный Джим… Вы все чокаетесь к концу службы… Вы перестаете верить друзьям… Позвони моему редактору, я отправил ему факс, он оплатил расходы, связанные с моим расследованием… Это первый случай, когда ты и русские могут работать сообща… Пока они идут на это — надо рисковать, Джим… Мы боимся, они боятся, мы не верим, они не верят, пропустим момент, потом может быть поздно, у них все может быстро измениться, слишком много людей, которые мечтают все повернуть вспять… Если мы не протянем им руку, там может быть катастрофа… Придут новые коричневые, а это очень опасно для мира, Джим…

Волл поднялся из-за стола. Огромный, грузный, в широких старомодных подтяжках, он забросил сильные руки за спину, прошелся по кабинету, потом остановился над Малроу и, переваливая свое огромное тело с пяток на мыски, спросил:

— Тебе что-нибудь говорит имя Айзенберг?

— Нет.

— Какие имена они тебе дали?

— Это не по правилам, Джим.

— Это по правилам. Я назвал тебе Айзенберга. Назови теперь ты.

— Дэйвид оперировал именем Айзенберга? Как автора манускриптов?

— Да.

— Он оперировал только одним именем?

— Это второй вопрос, Джон.

— Хорошо, я отвечу тебе… «Витман» или «Сорокин»… Такие имена не упоминались?

— Нет.

— Как зовут Айзенберга?

— Его имя идентично имени известного французского писателя… Если русские не играют тобой, ты должен угадать.

Малроу покачал головой:

— Мне не надо гадать, Джим. Я знаю. Этого французского писателя звали так же, как интересующего меня человека, — Эмиль.

Волл вернулся за стол, положил свои огромные руки на папку:

— Верно. Мистер Эмиль Айзенберг. По словам Дэйвида, он в ближайшее время приедет в Штаты — подписывать контракт на будущие книги…

— Одна связана с делом Федоровой, а другая?

— «Русская мафия».

— Как будет назвываться книга о Федоровой?

— Я не отвечу на этот вопрос, Джон… Я сказал и так слишком много… Я верю тебе — только потому и говорил, малыш… А сейчас я думаю, что не должен был этого делать…

— Но ты знаешь, как должна называться будущая книга об актрисе?

— Я знаю несколько названий… Какое выберет издательство — их дело, не мое… Меня вообще не очень интересует эта книга… Меня интересует второй манускрипт — о русской мафии… о ее связях…

— Хорошо… Я помогу тебе… Мистер Айзенберг — это, как понимаешь, псевдоним — пытал миссис Федорову.

Волл кивнул:

— Сходится… Одно из возможных названий «Палач и жертва»… Можешь передать это русским…

— А если они спросят, когда ожидается приезд мистера Айзенберга?

— В этом месяце.

— Дата неизвестна?

— Нет… И передай, что я бы хотел получить данные о том, чем занимался в России мистер Игорь Бах, в прошлом москвич, тридцать девятого года рождения, художник, ныне — один из бруклинских мафиози, контролирует бензиновый бизнес в Майами и два рыбных дока в нашем городе…

… Через день после получения информации об «Эмиле Айзенберге» семипалатинское УКГБ сообщило, что «Сорокин Евгений Васильевич — после расконвоирования в марте 1965 года — снимал комнату в семье Фрица и Марты Айзенберг, механизаторов колхоза имени Шестидесятилетия Октября (до этого — колхоз им. Берия, им. Кагановича, им. Хрущева).

Фриц и Марта Айзенберги выехали в ФРГ сразу после того, как им не разрешили прописаться в Саратовской области, где они проживали до массовой депортации немцев Поволжья летом сорок первого. Дочь, Ева, еще в 1986 году переехала в Краснодарский край, где вышла замуж за Хренкова Эмиля Валерьевича, который взял ее фамилию, эмигрировала в ФРГ следом за родителями. Муж остался в СССР.

— Сходится, — сказал Костенко, возвращая Строилову информацию чекистов, — надо обращаться в ОВИРы, там где-то его фотография торчит. Вполне может быть, что он уже получил выездной паспорт… Не упустить бы…

— Готовьте запрос, — сказал Строилов. — Действительно, счетчик включен, хотя я не очень-то понимаю, отчего он так заторопился.

— На нем трупики висят, — ответил Костенко. — Мишани и Людки…

— Думаете, только их двоих?

… Из Краснодарского края сообщили, что Эмиль Валерьевич Айзенберг, пенсионер, пасечник, прописан в Привольном; большую часть времени проживает в отрогах гор — сдает мед в потребкооперацию; четыре месяца назад запросил выездную визу в ФРГ для воссоединения с семьей: его жена, Айзенберг Ева Фрицевна, выехала в Эссен в 1988 году; вызов прилагается.