Книга Второе лето Союза «Волшебные штаны» - Энн Брешерс

— Я больше не пошла в университет и лежала целыми днями в постели.

Лена понимающе кивнула. Ей это казалось вполне естественным.

— А потом?

— В университете была одна очень хорошая преподавательница. Она позвонила мне домой и уговорила вернуться.

— Ну а дальше? — спросила Лена, чувствуя, что они приближаются к тем событиям, которые ей хорошо известны.

— В День благодарения я встретила твоего отца. Два потерянных одиноких грека, мы оба ели в «Ростиксе».

Лена улыбнулась. Знакомая с детства история сделалась теперь милой ее сердцу, как любимый старый свитер.

— И четыре месяца спустя вы поженились.

— Да.

И все-таки семейная легенда о первой встрече родителей не казалась ей теперь такой радужной.

— Но к сожалению, это не было концом эпопеи с Юджином.

— О! — Лене стало страшно.

Пару минут мама обдумывала, как лучше все объяснить. Наконец она сказала:

— Лена, я постараюсь тебе рассказать об этом не как дочери, а как молодой женщине. Если ты, конечно, хочешь.

Лена очень хотела, но в то же время боялась. Любопытство взяло верх. Она кивнула.

Ари вздохнула:

— Я часто думала о Юджине в первые годы брака. Я любила твоего отца, но недооценивала свою любовь. — Она прижала палец к верхней губе и уставилась в пространство. — Я, наверное, думала, что если бы не Юджин, мы бы не встретились. Я боялась, что от отчаяния просто перенесла чувства с Юджина на твоего отца.

Лена опустила отяжелевшую голову. Мама всегда умела анализировать свои чувства и поступки.

— Когда тебе был почти год Юджин позвонил мне из Нью-Йорка. Впервые за четыре года я услышала его голос. У меня закружилась голова.

Лена начинала волноваться.

— Он хотел, чтобы я встретилась с ним.

Лена прикусила губу. Ей стало жалко маленькую себя.

— Три дня я была сама не своя, а потом решилась. Что-то сочинила твоему отцу, оставила тебя с Тиной и Кармен и села в поезд.

— О нет, — прошептала Лена.

— Твой отец до сих пор не знает об этом, и я тебя очень прошу сохранить мою тайну.

Лена кивнула, чувствуя одновременно сладость и бремя общей тайны.

— Помню, как я шла к Юджину по Центральному парку и сжимала в руке колечко, которое лежало в кармане. Если честно, тогда я не знала, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Лена закрыла глаза.

— Те три часа, которые я провела с ним в парке, стали самыми значительными в моей жизни…

Это Лена точно не желала слышать.

— …Потому что, когда я вернулась домой, я поняла, что люблю только твоего отца.

У Лены потеплело на сердце.

— То есть… ничего не было?

— Я его поцеловала. Вот и все.

— О, — вздохнула Лена, не веря своим ушам.

— Я была так счастлива, когда вернулась домой тем вечером. Никогда этого не забуду. — Мама понизила голос и добавила заговорщически: — И мы с папой оба верим, что зачали Эффи той самой ночью.

Лене срочно надо было снова стать дочерью, а не молодой женщиной.

— Ну, а все остальное ты более или менее знаешь, — закончила рассказ Ари.

Внезапно Лена подумала, что знает, откуда взялся ее вечный страх. Ее рождение и младенчество прошли под знаком беспокойства и смятения, а Эффи появилась на свет на волне счастья. Грустно, но это так.

— Таким был конец Юджина, — подытожила Лена.

— Все оказалось не так-то просто. Он несколько раз звонил через длительные промежутки времени и обычно был пьян. Твой отец ненавидит этого человека. — Ари задумалась. — Тина, Элис и… — Лена знала, что мама хотела сказать «Марли», но остановилась. — Мои близкие подруги все знают. Я боялась этих звонков и следующих за ними ссор с твоим отцом. Я до сих пор не упоминаю его имя при папе. Наверно, поэтому я вела себя так агрессивно, когда ты спрашивала меня о Юджине.

— Но папе не стоит волноваться, правда? — спросила Лена по-детски.

— Конечно, нет. — Ари решительно покачала головой. — Он необыкновенный человек и отличный отец. Оценивая сейчас наш с Юджином разрыв, я понимаю, что мне просто повезло.

Ари внимательно посмотрела на дочь:

— Именно это, любовь моя, я прошу тебя запомнить.

Тибберон: Говорила с Ленни. Этот Костас ужасный гад! Ты с ней созванивалась?

Кармабелла: Только что. Я и подумать не могла. Бедная, бедная Ленни. Что же нам делать? Я скоро приду.

Бриджит собиралась домой. Узнав о Лениных злосчастьях, она не могла не поехать. В свой последний день в Берджесе она лежала с Гретой в гамаке. Вместо того чтобы прощаться, они грызли кубики льда и обсуждали, что еще надо починить в доме.

Пробило три часа, и Бриджит пора было уезжать. Грета сдерживалась из последних сил. Она не хотела первой начинать плакать.

Бриджит всегда была искренней и поэтому сказала:

— Знаешь, бабушка, если бы у меня не было трех любимых подруг, я бы осталась с тобой. Теперь здесь мой дом.

И тут Грета заплакала, а за ней и Бриджит.

— Я буду скучать по тебе, девочка, очень-очень.

Бриджит крепко обняла Грету, пожалуй, даже слишком крепко.

— И обещай, что приедешь с братом на Рождество.

— Я обещаю, — заверила Бриджит.

— Помни, — сказала бабушка на ухо Бриджит перед самым прощанием, — я всегда здесь и люблю тебя.

Выйдя за дверь, Бриджит обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом. В день ее приезда он выглядел таким обыкновенным, а теперь казался самым прекрасным на свете. Бабушка задернула шторы и, стоя у окна, горько плакала. Она не хотела, чтобы Бриджит видела.

Би полюбила этот дом. Би полюбила Грету. Би полюбила Грету за пасьянс по понедельникам, за сидение у телевизора по пятницам и обед каждый день ровно в двенадцать часов.

Дом с папой и Перри, может быть, и был для нее родным, но этот дом стал для нее настоящим.

Ленни,

Ты еще в Греции и поэтому не скоро прочитаешь это письмо, но мне нужно что-то сделать, нужно хоть как-то показать тебе, что я с тобой.

Я плакала, когда узнала о Бапи, но ты же мужественная, Ленни, в отличие от меня. Мне сейчас очень хочется быть рядом.

Очень люблю, Би

В четвертый и последний день пребывания Калигарисов в Греции произошли два важных события: бабушка отдала Лене знаменитые дедушкины белые ботинки и, как ни странно, они были такого же, как у нее, размера. Бабушка немного смешалась, потому что не предполагала, что девочка наденет такое, но Лена была очень довольна.