Книга Достояние леди - Элизабет Адлер

Борис злобно стукнул кулаком по столу. Валентин был копией отца: самоуверенный, умный, и, что больше всего бесило шефа КГБ – красивый…

Борис Соловский откинулся на спинку кресла. Ярко блестел в свете торшера его наголо обритый череп. На лице генерала застыла злобная гримаса: его челюсть выдвинулась вперед, узкие злобные глазки еще больше сощурились.

Борис всю жизнь ненавидел своего приемного брата. С самого раннего детства он видел, какая глубокая пропасть лежит между ними. Сергей был совсем другим человеком: и внешне, и по образу мыслей, и по манерам. Борису казалось даже, что от Сергея исходил какой-то особенный запах.

Когда отец впервые привел в дом этого мальчишку, он сказал, что это подобранный им на вокзале беспризорник, и что с этого дня он станет членом их семьи. Борис хорошо помнил, как наполнились жалостью серо-голубые глаза матери – она прижала грязного оборванца к груди и стала гладить его по головке. В тот самый день в душу Бориса запало семя зависти, которое вскоре пустило корни и дало пышные побеги. Чем больше хвалил отец Сергея, тем сильнее ненавидел его Борис.

Когда Борису было одиннадцать, а Сергею всего семь, ни у кого из окружающих не было сомнения, что младший мальчик по всем статьям опережает старшего. Григорий видел это и, судя по всему, гордился успехами приемыша. В школе Сергей был лучшим учеником, он окончил экстерном два класса и почти догнал Бориса. Нельзя сказать, что отец полностью охладел к родному сыну – напротив, он всегда хвалил его за усидчивость и целеустремленность, но даже в этих ободрениях Борису слышалась скрытая похвала Сергею. Конечно, над одной и той же задачкой ему приходилось сидеть втрое дольше, чем «бывшему беспризорнику». Сергею все удавалось без малейших усилий – будь то верховая езда или тригонометрические уравнения.

Но у приемного брата были некоторые странности, о которых Григорий не знал. Зато знал о них Борис – ведь они с Сергеем спали в одной комнате. Иногда Сергей разговаривал во сне. Он говорил на каком-то незнакомом языке – Борис никак не мог понять, на каком именно, ведь он никогда не изучал иностранные языки… Но он знал, что в старые времена, до революции, в дворянских домах дети говорили по-английски и по-французски. Борис сделал вывод. Его новый «брат» – совсем не тот, за кого он себя выдает. Как же хотелось ему узнать, о чем болтает во сне Сергей! Но из всех слов он мог уловить лишь некоторые: «Папа», «Маман», «Мисси»…

Целые ночи напролет Борис боролся со сном, поджидая, когда Сергей снова заговорит. Однажды мать заметила темные круги под глазами мальчика и заставила его пить перед сном успокоительный отвар из каких-то неприятно пахнущих трав. Борис не смог сопротивляться матери, а бороться со сном после стакана такого зелья было бесполезно.

Однажды все втроем – Григорий, Борис и Сергей – отправились на прогулку верхом. Впереди показалась довольно высокая деревянная ограда, преодолеть которую на коне было заветной мечтой Бориса. Несколько недель, потихоньку от всех, он приезжал сюда и тренировался. Несколько дней назад прыжок наконец получился. И вот сейчас, пришпорив коня, он направил его к заветному барьеру. Задев задними копытами изгородь, лошадь тяжело приземлилась по ту сторону барьера – в последний момент Борис вцепился руками в гриву, и лишь это спасло его от позорного падения. Не понимая до конца, что же произошло, он услышал за спиной радостный крик отца – Григорий приветствовал Сергея, легко и грациозно перескочившего на своем сером жеребце злосчастную ограду, даже не задев ее.

Несомненно, Сергей был глубоко предан приемному отцу. Куда бы ни шел Григорий, мальчик не отходил от него ни на шаг, а когда Соловскому-старшему нужно было побыть в одиночестве или переговорить с кем-то по важному делу и он с улыбкой выставлял Сергея за дверь, тот, нисколько не обидевшись, терпеливо ждал, пока человек, ставший ему отцом, освободится и снова сможет уделить ему внимание. Новый «братишка» напоминал Борису верного щенка, дожидавшегося на улице своего хозяина.

Борис поклялся во что бы то ни стало выведать тайну приемного брата. Он был обязан узнать, кто этот мальчишка на самом деле, узнать и рассказать отцу. Пускай Григорий Константинович поймет наконец, кого он пригрел на груди. Если же у отца не хватит решимости разделаться с этим ублюдком, Борис сам расправится с ним.

Генерал-майор с силой сжал кулаки: какую же ошибку он совершил, до сих пор не уничтожив приемного брата! Надо было еще много лет назад попросту убить Сергея. Теперь задача усложнялась – кроме Сергея, Борису противостоял его сынок – Валентин. Засунув в карман кителя доклад племянника, Борис встал из-за стола и вышел из кабинета. Стоявшие у дверей со стороны коридора солдаты отдали ему честь – генерал небрежно кивнул и пошел дальше по длинным коридорам, просторным залам с мраморными полами, пересек просторный двор, обсаженный серебристыми елями, поднялся по широким гранитным ступеням и оказался у дверей кабинета своего брата.

Сергей заметил Бориса еще из окна: что на этот раз понадобилось от него шефу КГБ? Генерал-майор Соловский был в военной форме. Он считал, что погоны и фуражка придают ему еще более зловещий вид, и поэтому любил появляться в этой одежде. Обут был генерал в высокие хромовые сапоги на высоких каблуках… Он был типичный человек маленького роста, со всеми комплексами таких людей.

Сергей подумал о Григории, недоумевая, как у такого замечательного человека мог вырасти такой ужасный сын. Сергей хорошо помнил тот день, когда Григорий Константинович впервые привел его к себе в дом и сказал домашним, что это его новый сын… Сергей был в шоке от этих слов, с трудом мог понять, что происходит… Но вдруг он оказался в теплых и ласковых объятиях жены Григория – женщины, которая отныне стала ему матерью. Он помнил, как подолгу засиживалась она возле его кровати, напевая старинные белорусские колыбельные. Сергей полюбил эту женщину; одно лишь огорчало мальчика– новая мама была совсем не похожа на прекрасную, изящную княгиню Аннушку, его дорогую маман.

Сергей отказывался поверить, что его родного отца больше нет в живых, он с нетерпением ждал встречи с князем Михаилом. Пусть она состоится не сегодня, пусть даже не в этом месяце. Увы, месяц сменял месяц, проходили целые годы, но настоящий отец так и не появлялся. Постепенно Сергей расстался с этой мечтой.

Его новый брат Борис был невысок ростом, коренаст, темноволос – как и его предки по отцовской линии. Сергей знал, что остальные братья, жизни которых унесла эпидемия тифа, напротив, были светловолосыми и похожими на мать. Может быть, именно потому Григорий решил усыновить княжеского сына, что он напоминал ему умерших сыновей?

С самых первых дней жизни в семье Григория Константиновича Сергей понял: Борис ненавидит его. Каждый раз, садясь обедать за простой деревянный стол в самой большой из трех комнат дома Соловских – новое жилище казалось мальчику бедным и тесным – Сергей чувствовал на себе злобный, исполненный зависти взгляд старшего брата. Когда они оставались вдвоем в темной детской, Сергей долго не мог заснуть – ему было не по себе рядом с этим злым подростком. Иногда Сергею казалось, что причина его страхов в больном воображении, но каждый раз, когда его взгляд встречался со взглядом Бориса, он понимал, что от этого человека действительно исходит опасность. Смертельная опасность.