Книга Измена. Закрыть гештальт - Екатерина Рыжая

челюсть, гнев слегка успокаивается. Не настолько, чтобы опустить руки, но вполне достаточно, чтобы не убить его.

От удара Ланской падает вместе с креслом. Из его нижней губы сочится кровь, и зверь внутри меня торжествует, но такой проступок не искупить жалкой каплей. Мне хочется, чтобы он сопротивлялся, потому что бить человека, который не сопротивляется, даже такого гнилого, не в моих принципах. Но он только улыбается еще шире, слизывая бордовые капли с губы.

— А кто сказал, что ребенок мой?

Оказалось, что ему и не нужно ничего делать, чтобы отправить меня в нокаут. Его слова звучат в моей голове на постоянном повторе, ломая и выкручивая каждую клеточку телу. Я в такой прострации, что не замечаю, как Ланской встает с пола и небрежно отряхивает пиджак. Он позволяет мне принять новую реальность, в которой я, кажется, скоро стану отцом.

— Она говорила, что пьет таблетки

— А еще вынуждала тебя думать, что мы с ней спим вместе, хотя у нас и в мыслях не было вступать в сексуальную связь. Боже упаси, она чуть старше моей дочери!

— Тогда я не понимаю ее еще больше. Почему она не сказала мне о том, что забеременела? Почему заставляла каждый раз мучаться ревностью?

Наконец, Ланской смотрит мне в глаза, и в его взгляде я неожиданно вижу сочувствие. Почему-то кажется, что сейчас он скажет что-то такое, что окончательно уничтожит меня. Неужели с ребенком что-то не в порядке?

— Потому, что, когда она в прошлый раз позвонила тебе, чтобы сказать о своей беременности, ты не посчитал нужным ей даже перезвонить.

Прошлый раз? То есть Женя уже была беременна от меня? Я сползаю на пол в полном шоке, не понимая, что происходит.

Глава 41

Женя

Несколькими годами ранее

— Жень, ну как ты можешь такое есть?

Анжела удивленно округляет глаза, наблюдая, как я с аппетитом поглощаю сырные равиоли, предварительно щедро макнув в апельсиновый джем. Что ж, странные вкусовые привычки беременных не обошли меня стороной. Тем забавнее было наблюдать за широко распахнутыми глазами подруги, в тот момент, когда мне в очередной раз хотелось чего-то нестандартного.

Так получилось, что мы действительно смогли подружиться за последние три месяца. Анжела оказалась забавной, внимательной и преданной, напоминая мне Диану, которая осталась в столице. Ее закрутила семейная жизнь, а у меня была неожиданная беременность, которую я была вынуждена скрывать от нее. И все из-за того, что ее муж дружил с моим бывшим любовником, который и был счастливым папашей.

— На самом деле, это очень вкусно. Ты просто попробуй.

Я протягиваю вилку с равиоли обильно залитым джемом и посмеиваюсь, видя, как она морщит хорошенький носик. Девушка, как оказалось, была внебрачной дочерью Ланского, владельца одно из самых известных банков в мире, но при этом осталась абсолютно неизбалованной и адекватной. Хотя скорее всего это заслуга ее матери, которая воспитала дочь в скромности, вдали от всемогущего отца.

Однако им было суждено встретиться, пусть причина воссоединения и была печальной — мама Анжелы скончалась от неизлечимой болезни, лишь перед смертью раскрыв ей правду об отце. Теперь тот всячески старался порадовать младшую дочь, искренне желая загладить подарками годы разлуки. У него уже был сын, который с теплом принял сестру, но добрая и светлая Анжела моментально стала всеобщей любимицей.

— Спасибо, но я воздержусь. Тебе лучше поторопиться, у нас скоро прием. — Подруга бросила глаза на экран мобильного телефона.

Не знаю, чем я заслужила еще одну замечательную подругу, но она искренне старалась облегчить мне жизнь вдали от дома. Когда я, не справившись со страхом, что Ярослав узнает о ребенке и отберет его, расплакалась на работе, Анжела тут же предложила мне посещать врача по ее документам, ведь мы с ней внешне были одного типажа.

— А где твоя охрана?

— Сегодня я уговорила папу дать мне вздохнуть спокойно, без пары-тройки шкафов за спиной. Он согласился, думая, что мы будем сидеть в офисе.

— Может быть, не стоило тогда сбегать? — Я разволновалась, зная, что в последнее время с “ЛанБанком” было не все в порядке и Владислава Сергеевича пытались заставить продать акции своего детища. — Лучше, если ты будешь под присмотром. Мало ли, что придет в голову конкурентам твоего отца.

— Брось! Кому интересна внебрачная дочь? Скорее всего они попытаются давить через брата. Пошли скорее к врачу! Мы сегодня наконец узнаем пол ребенка.

Порой мне казалось, что Анжела радуется тому, что я скоро стану мамой, больше меня самой. Она как-то призналась мне, что всегда мечтала о большой семье, и когда выйдет замуж, то у нее обязательно будет как минимум трое детей. Так что моя беременность вызывала в ней такое неконтролируемое умиление и желание баловать. Да и что говорить, если я воспринимала ее как младшую сестренку и с яростью львицы защищала от нападок офисных стерв. Именно из-за беспокойства за ее безопасность, мне не хотелось ехать на прием гинеколога без присмотра охраны.

В поликлинику мы успели вовремя. У нас даже осталось немного времени, чтобы я смогла спокойно сходить в туалет. Пожалуй, постоянная тяга писать была единственной ложкой дегтя в моей беременности. Все остальное я воспринимала с таким благоговением, что порой сама удивлялась своей реакции. Видимо шутки на тему того, как интересное положение может сделать плаксу даже из железной леди, возникли не на пустом месте.

Я как раз мыла руки, когда ощутила легкое движение в животе. Словно небольшая бабочка порхала во мне, задевая своими крылышками. Врач говорила мне, что во время первой беременности девушки обычно чувствуют шевеление плода к двадцать пятой неделе, но мои инстинкты подсказывали мне, что это мой ребенок передает мне привет. Шевеление было настолько неуловимым, что я не могла поймать его ладонью, но осознание того, что происходит привело меня в такой восторг, что не сразу получилось понять причину мокрых щек.

Мне нужно срочно поделиться этим с Анжелой! Она сможет понять, насколько важен для меня первый удар малыша, ведь это значит, что с ним все хорошо и мои страхи были напрасны. Я выскочила из туалета так быстро, как позволяли кафельный пол и моя мнительность, но в холле поликлиника налетела на высокого мрачного мужчину в черной футболке.

Он смерил меня пристальным взглядом, а потом сверился с тем, что было написано на экране смартфона, прежде чем подойти ко мне. Его глаза были настолько мертвыми, что плохое предчувствие холодной рукой сжало сердце.

— Анжела Владиславовна? Вы могли бы уделить мне несколько