Книга Красная легенда - Сергей Евгеньевич Журавлев

самых могущественных спецслужб мира. Недосказанность, намеки, эзопов язык – все это стало частью их жизни.

– Не очень. Спасибо шефу. Если бы не он, не знаю, в каком состоянии и в каком месте я бы сейчас был. Отлежался, навестил маму, заехал к твоим.

– Да ты что! – обрадовался товарищ. – Как они?

– Нормально. Гордятся сыном и внуком, – коротко, но емко доложил Батый.

Они выпили за близких и с аппетитом набросились на закуски. Не забывая и про Гектора.

– Ты знаешь, Макс, что удивительно. Я там места себе не находил, так тянуло вернуться. К тебе, к шефу, к работе. Закрываю глаза, сразу вспоминаю нашу жизнь здесь. Едва дождался возвращения, – признался, немного смущаясь, Батый.

– Видимо, прижились мы здесь, – с какой-то грустью в голосе произнес Зенит. Он разлил еще по рюмкам. – Север молодец. Ты знаешь, что за твое спасение он сдал контрразведке всю верхушку «красноармейцев»?

– Знаю. В Центре шум поднялся. Не из-за немцев, а из-за того, что поступил, не согласовав свои действия. Слишком много самостоятельности он на себя берет. Хорошо, сам Председатель вступился.

– Теперь наши задачи меняются? – по-деловому уточнил Макс.

– Корректируются. Дело ГКА продолжается. Остались молодые кадры, будем работать с ними. Руководство считает, что все складывается удачно. Мне завоевывать авторитет уже не нужно, своего хватает. В лидеры рваться не велено. Планирую с ними работать на позиции консультанта, связного между немецкими и ближневосточными террористами. Будем использовать боевые возможности группы в наших оперативных целях. Бодер и Малер стали готовить сторонников в других землях, будем помогать им деньгами, подготовкой, оружием. В общем, брать под контроль, насколько это возможно. Конечно, наша задача – не навредить Германии, а работать по Главному Противнику. Раньше это была только Америка – сейчас целый блок НАТО. Значит, и география наша будет расширяться. Опыт мы с тобой получили.

– Значит, первый состав отыграл свое, сошел со сцены. Мы объявляем новый набор труппы, – констатировал Зенит. – Сценарий и режиссура остаются прежние.

– Ульрика Майнер еще на свободе. Надо с ней связаться. У тебя есть с ней контакт?

– Уже не надо, – Макс вздохнул. Он очень уважал эту женщину. Прекрасная талантливая журналистка, мать двоих детей, страстная революционерка, мечтавшая в ранней молодости стать монахиней. Она признавала во всем только крайности. Любить так любить, но муж предал ее. Верила в Бога, да так, что мечтала стать его послушницей, но тетка, заменившая ей рано умершую мать, совратила ее идеями марксизма. Так и шарахалась она из одной крайности в другую. – Два дня назад ее взяли. Попалась по-глупому: стала в магазине мерить новую блузку, случайно в примерочной из куртки вывалился пистолет. Продавщица тут же донесла в полицию. Очевидно, это у немцев в крови. Ее взяли при выходе из магазина. Держат в одиночной камере.

– Понятно. По данным Севера, – сообщил Батый, – у полиции команда – живыми их не выпускать на суд. Нельзя давать им трибуну для выступления. Либо попытка самоубийства, либо погибнут при попытке к бегству, либо внезапная остановка сердца.

– Они знали, на что шли.

– Кто из молодых наиболее перспективный как лидер?

– Бригита Хаупт. Знаешь ее?

– Помню. Пару раз сталкивались. Отчаянная девица, но с холодной головой. Думаю, сработаемся. Где ее найти?

– В Коммуне. Где же еще.

– С этим понятно. Тебе, Макс, в твоем задании моя помощь нужна?

– Пока нет, справляюсь.

– Что-то ты какой-то слишком задумчивый, приятель. У тебя все в порядке? – встревожился наблюдательный друг.

– Ты знаешь, а ведь у меня теперь есть сын.

– Ничего себе новость! – ошеломленно воскликнул Батый. – Как ты умудрился? Где он?

– В Америке. По-американски его зовут Джон.

«Значит, по-нашему Иван», – мысленно закончил за него коллега. Они поняли друг друга.

– Пусть у него пока фамилия Макгрегор, но я верю, что мы будем вместе. Рано или поздно, здесь или там, – он махнул в сторону востока, – но обязательно будем. Давай за это и выпьем.

Они молча пережевывали ужин. Каждый задумался о своем сокровенном. Такое они могли позволить себе крайне редко. Мысли о доме и оставленных близких расслабляли их, а значит, делали более слабыми, уязвимыми. Такое нельзя допускать. Поэтому эта часть жизни волевым усилием отправлялась в самый дальний угол памяти. Но не забвения.

Теперь рюмки наполнил Батый.

– Меня водили к серьезным людям, – он кивком головы показал наверх. – Там сказали, что мы с тобой молодцы. Поэтому давай «За любовь, за дружбу…»

«И за нашу службу», – мысленно закончили они тост.

Нелегалы говорили довольно откровенно, думая, что их никто не слышит. Но это было не так. Была еще пара ушей, которая внимательно вслушивалась в каждое их слово.

Примечания

1

Самым глупым везет больше всего (нем.).

2

С глаз долой, из сердца вон (нем.).