Книга Бархатный Элвис - Грег Ф. Гифьюн

еще один пинок в бок, после чего они с Джио удалились. Сквозь кровь и слезы в глазах я разглядел Крэша, лежащего на полу в нескольких футах от меня. Он не двигался и затих.

«Спокойной ночи, джентльмены, — сказал Жаб, и звук его и остальных шагов по бетону стал тише, когда они двинулись обратно к дальнему концу ангара и теням, из которых они пришли. «Приятного вечера!»

Я поднял голову. Их уже не было.

Кроме Телли Банта, он все еще был там, стоял, как большая лысая горилла в кожаной куртке.

Они даже забрали с собой складной стул.

Мне это показалось забавным. Не могу сказать, почему или что, или даже если я смеялся или плакал в тот момент, но это было последнее, что пронеслось у меня в голове, прежде чем свет погас.

Глава 25

Когда я пришел в себя, Телли выглядел раздосадованным. Мы с Крэшем все еще лежали на полу, и все мое тело болело. Все вокруг было нечетким, как во сне. Плохой сон.

«Не напрасно, — сказала Телли, — но ты собираешься встать сегодня как-нибудь, чтобы мы могли убраться отсюда к чертовой матери, или как?»

Я вытер глаза своей здоровой рукой. Она оказалась окровавленной, поэтому, следуя за болью, я осторожно ощупал лицо, пока не остановился на ране над левой бровью, прямо вдоль кости. Кровь текла из носа, и я почувствовал ее вкус на языке и в задней части горла. Обожженная рука была сухой, уже покрылась волдырями и сильно болела. «Я долго был в отключке?» Мой голос звучал так, будто я проглотил бритвенные лезвия.

«Может, минуту». Телли указал на Крэша. «Лучше отвезти его в больницу».

Несмотря на боль, мне с некоторым усилием удалось подняться на ноги, и хотя колени дрожали, они не подкосились. Как только я оказался в вертикальном положении, боль в ребрах и спине стала достаточно сильной, чтобы отвлечь меня от опасений, что у меня откажут ноги. Я едва мог сделать полный вдох, не сложившись вдвое, а головная боль била в затылок.

Внезапно Телли приложил руку к моей грудной клетке. Я вздрогнул и отшатнулся. «Что ты делаешь?»

«Ушиб», — сказал он. "Если бы они были сломаны, ты бы уже висел на потолке. Надо забинтовать их покрепче, больше ничего не сделаешь, пока не заживут».

Крэш издал тихий стон. Он был в сознании, но уже потерял довольно много крови и просто лежал, уставившись в пространство. Его руки были в ужасном состоянии, до локтей заляпаны багровым, а лицо залито слезами.

Я помог ему сесть, затем осторожно стянул с него рубашку и аккуратно обмотал ею его руки, изо всех сил стараясь не реагировать на то, как плохо они выглядят. «Мы отвезем тебя в скорую помощь», — сказал я ему. «Там тебя починят, как новенького, не волнуйся».

Он уставился на меня мертвыми глазами, из его носа торчал большой сопливый пузырь.

«Пойдем, я припарковался снаружи». Телли отодвинулся в тень. «И не вздумайте ни один из вас испачкать кровью мою машину. Я, блядь, серьезно».

Я помог Крэшу подняться на ноги, хотя сам все еще не слишком уверенно держался на ногах. Я был уверен, что он в шоке, а моя голова раскалывалась так сильно, что меня тошнило, поэтому я обхватил его рукой в надежде успокоить нас обоих. За последние несколько часов я перенес два сотрясения мозга, и мое тело чувствовало себя так, словно меня переехал нефтяной танкер. Часть меня хотела свернуться в клубок и умереть, но Крэш был в плохом состоянии, и я должен был держаться ради нас обоих.

И все же путь до машины Телли был самым долгим в моей жизни. Крэш не произнес ни слова, он просто смотрел в никуда, его руки неудержимо тряслись под рубашкой, пока мы, шаркая, шли по огромному ангару, а потом вышли в ночь.

Заднее сиденье «Чарджера» Телли было не слишком просторным, но мне удалось усадить Крэша, велел ему оставаться на месте, а сам перебрался на пассажирское.

«Он заляпал кровью мой салон, а ты его отмываешь», — сказал Телли, садясь за руль.

Я вытер глаза тыльной стороной ладони и огляделся. Мы находились в глуши. Какой-то странный старый индустриальный парк или что-то в этом роде, где не было ничего, кроме заросших сорняками парковок, заброшенных зданий и еще пары огромных ангаров. «Где мы, черт возьми, находимся?»

«Откуда мне знать?» сказал Телли, отъезжая. «Это твоя территория, а не моя».

Как только мы вернулись на нормальную дорогу, я стал искать что-нибудь знакомое, но это была настоящая сельская местность, ничего кроме леса, так что прошло несколько миль, прежде чем все снова стало выглядеть нормально. В конце концов мы оказались недалеко от центра города, и я стал лучше ориентироваться в ситуации.

«Тебе нужно наложить пару швов», — сказал Телли. «И тебе лучше обработать этот ожог. Знаешь, как добраться до больницы? Я вас подброшу».

Я дал ему указания. Мы были всего в паре минут езды. «Мы просто подбросим Крэша», — сказал я. «О себе я позабочусь позже. Мне нужно забрать друга и вернуться домой».

Телли был прав. Вероятно, мне действительно нужно наложить пару швов на глаза, и меньше всего мне хотелось, чтобы в ожог попала инфекция, но ему было плевать, так или иначе, когда я все вылечил, поэтому он не стал больше ничего говорить по этому поводу.

Я едва слышал старую мелодию Deep Purple, доносившуюся из автомобильных динамиков. Он достаточно избил меня (и, я уверен, в молодости тоже), чтобы понять, что моя голова, скорее всего, чувствует себя так, будто по ней каждые несколько секунд стучат лопатой, поэтому я был благодарен ему за то, что он не врубил стерео. Это не было добротой, скорее профессиональной вежливостью, но я все равно был благодарен.

Я пару раз проверял Крэша, но он все еще был не в себе, поэтому я сел вперед и попытался прогнать тошноту, пока мы мчались к больнице Кейп-Код.

Когда мы подъехали к больнице, Телли остановился на площадке рядом