Книга Специалист технической поддержки – 3 - Александр Якубович

своё: одна пуля вошла в спину и еще одна в плечо. Сейчас мужчина лежал на боку, видимо, пытаясь спрятаться. Едва я появился в его поле зрения, глаза бандита округлились, а сам он начал вставать на ноги. Его рука потянулась куда-то под кожанку — точно такую же, как у трех остальных нападавших — и я понял, что сейчас он достанет нож.

Пак Сумин же все еще стояла в дверях спальни — с ее позиции все было отлично видно.

— Закрой дверь, — сказал я девушке, считая оставшиеся у меня секунды до момента, когда этот ублюдок все же встанет и бросится в последнюю атаку. Казалось, он то ли игнорировал наличие у меня пистолета, то ли посчитал, что у меня закончились патроны, раз уж я его не прикончил сразу.

— Что? — непонимающе пробормотала девушка.

— Сумин, закрой дверь и подожди в спальне, — повторил я уже более жестким тоном.

Девушка подняла на меня глаза, в которых уже плескались слезы пополам с истерикой. Губы Пак Сумин ходили ходуном — она понимала, зачем я прошу ее закрыть дверь, но отказывалась это принимать.

— Я…

Я же молча смотрел на нее, не отводя взгляд. Вот, мужчина встал на ноги, опираясь о спинку дивана и оставляя на дорогой светлой обивке кровавые отпечатки. Время уходило, словно вода сквозь песок.

В итоге, она все же подчинилась. Отвела взгляд и резко закрыла дверь. Хлопок на мгновение отвлек бандита и он повернул голову на звук, я же в это время получил возможность закончить то, что начал, когда эти четверо только входили.

Двойной спусковой крючок глока нажимался тяжело, почти нехотя. Руки уже онемели и пальцы не слушались, но я, опершись о стену спиной, все же смог сделать два выстрела. Один прошел мимо, и пуля вгрызлась в бетон за спиной бандита, а вот вторая угодила точно в грудь.

Мужчина пошатнулся, сделал несколько шагов вперед. В его правой руке сверкнул нож, который был уже совершенно бесполезен. Я сделал еще два выстрела, оба — в цель. И только после этого бандит осел на пол, цепляясь при этом за диван, пытаясь остаться на ногах, добраться до меня и перерезать мне глотку.

Все, что было после, я помнил плохо и урывками.

Помнил то, что кое-как дошел до дивана и рухнул на него, пытаясь удержать на месте нож в ране и сжать ее края. Помнил, что из спальни наконец-то показалась Пак Сумин. Помнил, как девушка сквозь слезы разжимала мои окоченевшие от кровопотери пальцы с рукояти пистолета и пыталась зажать мою рану какой-то простыню. Помнил, как почти одновременно на пороге квартиры появились бойцы из агентства Мун Джина, полиция и врачи. Помнил топот десятка ног, громкие выкрики служивых, истеричные, но от этого еще более властные вопли годзиллы. Помнил носилки, помню служебный грузовой лифт, которым пользуется обслуга здания. Помнил тряску в машине скорой, капельницу перед глазами и обеспокоенные лица медиков. Помнил отделение больницы, голос Пак Сумин где-то вдалеке, творящуюся вокруг суматоху.

А потом — очнулся в палате реанимации.

Полицейский, сидящий на стульчике у стены, с интересом глянул на меня, спрятал в карман свой смартфон и вышел куда-то за дверь. Ну, конечно же, я буду под охраной. Как иначе? Перед глазами встала картина разгромленной квартиры. Четыре трупа, я с ножом в брюхе. Повсюду кровь, металлический запах в воздухе, который смешался с пороховыми газами и вонью испражнений убитых. Тошнотворная комбинация, едва я подумал о запахе, желудок скрутило спазмом.

Бок, на удивление, не болел. По всей видимости, меня прооперировали и вкололи конскую дозу болеутоляющих.

Я откинул голову на подушку и, пытаясь остановить вращение потолка перед глазами, стал вспоминать анатомию человеческого тела. Что там слева вообще находится? Печень справа, это я знал точно. А что находится слева? Сердце, но оно намного выше, закрыто ребрами.

Резкое осознание, что если бы нож вошел под острым углом и чуть выше, то удар достиг бы сердца, заставило поежиться. В глазах чуть прояснилось, дыхание участилось, и мне стоило немалых сил кое-как успокоиться.

Не важно, куда мог дотянуться нож. Важно, что я жив и пришел в сознание. Это значит, рана оказалась не такой тяжелой. Несколько переливаний крови, капельницы и через некоторое время я…

Мысли в голове роились, я пытался переварить произошедшее. Четверо в одинаковых кожанках, насколько я смог понять — все корейцы. Скорее всего, из какой-то банды. Но как они прошли через охрану и телохранителей? Где были бойцы Мун Джина? Почему эти люди беспрепятственно поднялись на этаж, вошли в квартиру и едва меня не убили? И что было бы с Пак Сумин и со мной, если бы не этот проклятый пистолет, который всучил мне Мун Джин?

От мысли о перестрелке мне опять поплохело. Хотя, какая это была перестрелка? Скорее, расстрел. Если у нападавших не было с собой огнестрельного оружия — а его скорее всего не было, потому что с подобными вещами в Корее было строго и тут предпочитали орудовать ножами, дубинками и кастетами, а не устраивать Дикий Запад — то я угодил в огромную кучу дерьма.

Мун Джин кое-как замял историю со стрельбой в доме госпожи Юн Хян Ми, но я отправил к праотцам четырех человек. Вот этими самыми руками…

Волна паники и отвращения к самому себе захлестнула с головой, но из этого состояния меня смог вырвать внутренний голос. Кан Гванджин буквально схватил меня и как следует встряхнул, выгоняя из головы любые намеки на сожаления или истерику.

Я сделал то, что должен был сделать. Без пистолета у меня не было ни единого шанса, меня бы просто пустили на ремни. И потом неизвестно что сделали бы с Пак Сумин. Я все сделал совершенно правильно. Удержать четверых готовых к стрельбе людей на прицеле физически невозможно. Никаких предупредительных, никаких окриков или попыток напугать. Они пришли убивать, они принесли с собой холодное оружие и как-то избавились от нашей охраны. Очевидно, они работали наверняка и провели серьезную подготовку. А значит, я не мог поступить как-то иначе.

Я сделал то, что должен был сделать.

Вот только