Книга Агент - Михей Абевега

за лошадью, инспектор привёл в чувство его сынка. И, не будь Гордей крепко связан, чувствую, задал бы он нам проблем по самое не хочу. Пришлось аж вдвоём на этого лося наваливаться, чтобы хоть как-то удержать на месте, поскольку смириться с пленением очухавшийся Гордей не пожелал. Так принялся брыкаться, что я думал, мы всю мебель здесь разнесём, пока бороться с ним будем.

Хорошо, дед вскоре вернулся и вразумил сынка добрым словом да смачной затрещиной. Обрисовал ему, так сказать, в красках ситуацию, велев подниматься и молча топать к телеге.

Перечить отцу Гордей не посмел. Безропотно погрузился в повозку, позволив обмотать себе голову и плечи холстиной, и безмятежно завалился на устилавшую дно телеги солому.

Дед тем временем сгонял в дом и вернулся к нам, бренча пустыми котелками. Закинув их в телегу, ухватил вожжи.

— Пшла, родимая! — он подстегнул Торопку, даже не думая взбираться на облучок. Зашагал рядом с тронувшейся телегой и пояснил, заметив мой удивлённый взгляд: — Пущай пока так в разгон пойдёт. И ей полегче, и я косточки малость разомну.

Так и двигались неспешно какое-то время. Я даже подумал, что, отправься мы пешком, и то быстрее получилось бы. Но потом Торопка выбрела на более-менее укатанную дорогу, сразу прибавив шаг, дед Егор запрыгнул на телегу, и мы покатили гораздо резвее.

Ночь выдалась безоблачной. Звёзд над головой мерцало так много, что сложно было не залипнуть, разглядывая такую красотищу. Даже ярко сияющий широкий серп месяца не в состоянии был перебить такую иллюминацию. В городе, со всеми его искусственными огнями да дымами, подобного великолепия сроду не разглядеть, а тут на тебе, любуйся — не хочу.

Но всё-таки потенциальная угроза попасться в лапы врага не позволяла расслабиться и вовсю наслаждаться созерцанием небесных красот. Так что больше приходилось пристально всматриваться в темноту, то и дело оглядываясь по сторонам. Я даже пистолет не стал прятать в карман, держа его на всякий случай наготове. Да и инспектор оставался начеку. Взгляни кто на него со стороны — сама невозмутимость и умиротворение. А взгляд так и шарит по окрестности, выискивая опасность. Всё-таки хорошо, что судьба свела меня с таким человеком. Намного увереннее себя чувствуешь рядом с ним.

— Владислав Сергеевич, — обернулся Холмов, словно почувствовав, что я как раз о нём и думаю, — хотелось бы уточнить ваши намерения. Насколько всё же разумно тащить пленника с собой?

Он кивком указал на тихо посапывающего на дне телеги Гордея, который, не парясь сложившимися обстоятельствами, похоже, решил обратить их себе во благо и безмятежно задрых после сытного ужина. Я даже позавидовал такому его спокойствию.

— Да вот думаю использовать его не только в качестве рычага давления на почтенного Егора Евсеевича, но и как подтверждение нашего мнимого статуса. Типа поймали шпиона и везём его на допрос. Даже если он дрыгаться начнёт. всё равно ничего сказать, чтобы нас выдать, не сможет.

— Об этом я догадался, — кивнул инспектор. — Однако теперь, как я понимаю, мы движемся к посту на развилке. И сдаётся мне, что часовые враз заподозрят неладное, сверни мы после не в штаб службы безопасности, а по направлению к докам.

Дед Егор впереди кашлянул, как мне показалось, довольно ехидно и подстегнул Торопку. Вот ведь Сусанин хренов! И сам поди о том же подумал да понадеялся, что на посту нас сразу же раскусят.

— А ну, стопори свою кобылу, — грозно велел я ему. — Если ты думал, что мы не справимся с часовыми, то даже не надейся. Положим и их, и тебя с сынком заодно, патронов хватит. Но всё же, для всех будет лучше, если дело обойдётся миром. Поэтому отвечай, есть ли дорога к докам в обход этого поста?

— Никак нет, — разрушил мои надежды дед Егор. — Только эта. Ежели напрямки, там лишь лес да болотина.

— Хреново, — огорчился я. И не столько из-за отсутствия дороги, сколько из-за очередного своего упущения. — Значит поста не миновать. Я-то ведь про разъезды конные только подумал. Для них такая легенда вполне прокатила бы. А вот с постом вы, Шарап Володович, правы, могут не поверить. Хотя можно Гордея сеном присыпать. Авось и не заметят его в темноте.

— Слишком рискованно, — покачал головой Холмов.

— Тогда придётся нам от Гордея как-то избавляться. Да и от тебя, дед, тоже. Как говорится, балласт с возу, той же Торопке легче. Где тут, говоришь, болото-то? Пароль с отзывом мы теперь благодаря тебе знаем. С дорогой разберёмся, с кобылой тоже как-нибудь да справимся.

— Не нужно в болото, — обеспокоился дед Егор. — Вы, господа хорошие, позвольте лучше мне с сыном потолковать. Мы люди простые, супротив Короны замыслов отродясь не имели. Я Гордею-то про дело ваше обскажу, дабы его в разумение ввести, он и противиться вашей воле не станет. Будет смирно себя вести и лишнего слова не вымолвит. И потому, как мы к посту подъезжать станем, можете холстину-то с кляпом вовсе убрать. Вы только ему тоже значки свои покажите, чтоб не сомневался он в правде вашей. А постовым скажем, нашлась-де срочная работёнка в доках под стать силушке Гордеевой. Железо тягать — оно ж самое для него.

— Считаете, поверят? — с сомнением глянул я на инспектора.

— Отчего бы и нет? — пожал тот плечами. — Выбора у нас иного всё едино нет, придётся рискнуть. На лёгкую и безопасную прогулку мы ведь и не рассчитывали, не так ли?

— Всё верно, — вынужденно согласился я. — Давай, Егор Евсеевич, проводи с сыном профилактическую беседу. И знай, что Корона твоё сотрудничество с нами не забудет и обязательно вознаградит.

— Лишь бы не посмертно, — буркнул дед и, склонившись над Гордеем, принялся его тормошить. Кузнец и в самом деле уже задрых и даже похрапывать начал.

Глава 19

Сторожевую будку, установленную возле перекрестья дорог, миновали без проблем. Дед Егор ещё на подъезде к посту проорал пароль, после чего навстречу нам от поста выдвинулась парочка охранников, не проявивших, впрочем, никакого служебного рвения при досмотре телеги.

Возница наш явно был хорошо им известен. Сын его, возможно, тоже. Ну а мы с Холмовым влили в уши служивым всё ту же легенду про нарушение периметра. Да так на них наехали, строго пеняя на помятый и заспанный вид, что бедолаги только обрадовались,