Книга Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд

Александра.

Правда или нет то, что Александр желал «гармонизировать мир, а не эллинизировать его», невозможно отрицать тот факт, что конечным результатом воздействия его бурной и яркой жизни на Ближний Восток стало навязывание ему образа и идеологии греческого гения. Даже более эрудированный, чем наставник его юности, мудрый Аристотель, он не совершил ошибки и не рассматривал жителей Востока как низшую расу. В отличие от ранних афинян он не думал, что персы менее цивилизованны. Он соглашался с тем, что во многих отношениях они продвинулись дальше греков. Лучшему пониманию жителей Востока способствовал тот факт, что, будучи македонским царем-воином, он обладал аристократической, а не демократической концепцией жизни. Подражателям Александра в последующие столетия иногда приходилось делать вид, что они прислушиваются к гласу народа, что они на самом деле выразители этого голоса. Но все это не более чем лицемерие: великий завоеватель не может быть демократом.

Александр Великий, завоевав Персию, вторгнувшись в Индию и исследовав побережье Аравии, произвел большие изменения в средиземноморском мире. До этого Восток вторгался на Запад, а теперь искусства и технологии северных греков рассеялись среди арианских персов и семитских народов. В конечном счете завоевания Александра вымостили путь для Великой Римской империи Востока.

Он никогда не заглядывал в будущее и не думал о продолжении династии. Воспитанный властной матерью, он, возможно, стал гомосексуалистом, и его очевидное отсутствие интереса к отдаленному будущему неизбежно привело к краху последовательной политики после его смерти. Великие царства, им завоеванные, стали провинциями, оспариваемыми амбициозными полководцами, «греческие качества» которых изменились – не всегда едва заметно – под влиянием Востока. Нечто похожее произошло со средневековыми христианскими крестоносцами.

Говорят, что афинский оратор Демад однажды сказал: «Александр не умер, афиняне, иначе весь мир почувствовал бы запах его трупа». Но он действительно умер в возрасте тридцати одного года – в Вавилоне от лихорадки. Его наследие трудно определить однозначно – то, чего он достиг, в каком-то смысле намного превысило административные возможности его преемников. Что касается средиземноморской истории, главным итогом стремительной карьеры Александра было направление греческого гения в Египет и на Ближний Восток и, таким образом, способствование подъему и господству Рима в Центральном Средиземноморье. А. Р. Берн в книге «Александр Великий и Эллинистическая империя» излагает следующую точку зрения: «Если бы греческое продвижение на Восток не нашло столь блестящего лидера и не проникло так далеко, греческое наступление и оборона на Западе стали бы весомее. Какое это было бы благословение человечеству, если бы смогли остановить Рим, или, по крайней мере, задержать достаточно надолго, чтобы успеть цивилизовать его раньше, чем Италия стала центром объединенного средиземноморского мира. Римляне в конце концов полюбили греческое искусство и принципы; но они (больше, чем другие варвары) сначала сломали хребет греческой цивилизации – это произошло в два ужасных века до н. э., и лишь потом, с Вергилием и Августом, научились не только завоевывать, но и щадить».

Однако такие гипотезы не слишком помогают изучению истории. Рим – триумфатор, и Рим объединил Средиземноморье. Зная неспособность греков стремиться к общему делу на протяжении более или менее большого промежутка времени, представляется сомнительным, что они могли добиться того же, что и римляне. Несмотря на блестящий ум греков или, возможно, из-за него им не хватало необходимой твердости, которая является неотъемлемой частью имперского народа.

Если Рим в конце концов был «цивилизован» греками – его литература, науки и искусства были позаимствованы у греков, – было главное наследство, полученное им от Александра и эллинского мира. Сами греки до Александра Великого никогда не пытались управлять большой империей. Они скорее насмехались, чем восхищались масштабными проектами и логистической организацией Ксеркса во время его вторжения в Грецию. Но теперь, когда надо было управлять огромными районами Персии, Ионии, Леванта и Египта, наследникам Александра пришлось справляться с проблемами статистики и организационной бюрократии. Немного легче было в Египте, где, как пишет Х. А. Л. Фишер, «точные знания, особенно в части доходов, давно считались привилегией правительства». Македонская династия Птолемеев приняла на вооружение бюрократию, которая там уже работала. В свое время, когда Египет стал частью Римской империи, она стала образцом для Рима и всего западного мира.

Одним из других значимых последствий греческой экспансии на Восток стал контакт сравнительно несложного политеизма захватчиков с намного более изощренным и во многих отношениях значительно более мистическим политеизмом Египта. Строгий политеизм персов оказался непривлекательным для греков, хотя он повлиял на последующее развитие иудейской и христианской мысли. Грекам, однако, было нетрудно примирить несметное число богов и богинь Египта с их собственным пантеоном. Чужеземные боги из Египта, Финикии и Леванта просто взяли греческие имена. Так, Мелькарт, главное божество Тира, трансформировался в греческого Геракла, а позже в римского Геркулеса.

Одним из неожиданных последствий вторжения Александра в Азию стало разрушение простой веры греческих масс в олимпийских богов, которая их вполне удовлетворяла со времен Гомера. Для образованных людей олимпийцы с их явной безответственностью и аморальностью давно стали лишь немногим более чем шуткой. Их убила философия. Но философия не предоставляла никакой замены для необразованных масс, которым, как и на протяжении всей истории, была необходима некая форма богооткровенной религии, вера, способная дать им надежду, без которой было невозможно справиться с трудностями ежедневной жизни. Им также нужны были ритуалы и церемонии, помогавшие выйти за пределы очевидной безнадежности человеческих условий.

Возможно, Греция познакомила Азию с науками и философией, но Азия дала Греции богов и мистические религии, которые в конце концов одержали верх. Как писал сэр Уильям Тарн в «Эллинистической цивилизации», «завоевание Азии и Египта… было завоеванием только мечом, но не духом». Именно с Востока пришли религии, которые господствовали в Средиземноморье на протяжении веков.

И снова можно видеть, что каждое действие на этом море вызывает ответную реакцию, точнее, оплодотворение из одного источника влечет за собой перекрестное оплодотворение. Помимо области религии, влияние Востока также проявилось в распространении предметов роскоши, тканей, египетских изделий из стекла, пурпурной тирской краски. Торговля такими предметами велась на протяжении веков, но тот факт, что соответствующие страны оказались в сфере греческого влияния, означал моментальное расширение этой торговли. Аналогичный эффект чувствовался во всем, от судостроения до изготовления парусов. Ясно, что крупные торговые суда века эллинизма (позже принятые и римлянами) произошли от gaulos – круглых бочкообразных финикийских торговых судов, которые использовались начиная с VI века до н. э. и далее. Сказочные восточные приключения Александра в каком-то смысле превзошли даже его собственные мечты. Они обогатили жизнь на Средиземном море.

Глава 5

Римляне и карфагеняне

В