Книга История советского искусства. Том I - Коллектив авторов -- Искусство

Ленина. Все эти звенья композиции не связаны единым сюжетом. Ответственный замысел художника постигается лишь путем умозрительного сопоставления отдельных изображений. Это ослабляет силу впечатления от гравюры. Однако в целом в офорте ощутим дух времени, его величие.

В работах Нивинского соседствовали две тенденции: увлечение документально точным воспроизведением натуры и стремление к романтическому истолкованию событий.

Романтический взгляд на мир при зоркой безошибочности живого наблюдения отличает и серию рисунков тушью «Железнодорожные пути» (1926) Н. Н. Купреянова. Стальные пути, окруженные дымами паровозов, их непреоборимый стремительный бег, светлые, зовущие

82. Н. Н. Купреянов. Крейсер «Аврора». 1922

вдаль просторы — все это выражало новую романтику жизни, новую географию Советской страны, а также свидетельствовало об умении художника извлекать из одного мотива многоголосье звуков и оттенков.

В подобном торжественно-многозначительном плане в те годы нередко решались темы грандиозного строительства или революции и гражданской войны. Еще в 1922 году в мужественных, аскетично суровых и угловато-порывистых ритмах гравюры «Крейсер «Аврора» того же Купреянова величественно прозвучала присяга новому миру, его героической романтике (илл. 82).

Позднее героика революционного прошлого вдохновила переехавшего в Ленинград белорусского художника С. Б. Юдовина (1892—1954), который создал серию ксилогравюр «Оборона Петрограда в дни наступления Юденича».

В общем ряду заняла свое место и фундаментальная серия рисунков П. П. Соколова-Скаля «Годы и люди» (1931). От листа к листу художник развертывает перед зрителем широкую панораму событий: обличает виновников империалистической войны, показывает страдания солдат на ее фронтах, возвеличивает мужественную целеустремленность революционного народа. Серия проникнута агитационной страстностью, боевой публицистичностью, хотя и не свободна от влияния западного экспрессионизма с его болезненным пристрастием к изображению человеческого страдания.

Зыбкая недосказанность полутонов размывки туши, словно бы тающие во мгле силуэты, выразительные всплески рук, широко раскрытые глаза, плакатная броскость сопоставлений, ритмические повторы композиционных мотивов, символ, гротеск, иносказание — таков далеко не полный перечень художественных средств, которые использует художник.

Рисунки сопровождаются надписями. Их драматический накал, подкрепленный словесным ритмом, как бы нарастает от листа к листу: «Тревожная ночь», «Грозная ночь», «Последняя ночь», «Вышли!», «За хлебом, за миром, за волей!», «За властью!»...

Серию завершает лист «Страница истории», который воспринимается как апофеоз революции. Рисунок запечатлевает образы стойких, несокрушимо уверенных в своей революционной правоте защитников Октября.

Героико-романтическим духом пронизал свои эстампы, посвященные Октябрю, и украинский художник В. И. Касиян. Родился он в Западной Украине (1896), учился в Чехословакии у М. Швабинского; в середине 20-х годов переехал в Советский Союз. Многочисленные листы Касияна, исполненные в технике ксилографии, воскрешают в памяти штурм Перекопа, взятие «Арсенала» или собирательные образы почти легендарных героев этих знаменательных событий. На листе («Герой Перекопа», 1927) изображен рабочий-боец, полный энергии, воодушевленный идеей гражданского долга. Динамичная композиция, игра светотени, выразительный штрих — все это сообщает образу особую темпераментность и как бы воссоздает в гравюре грозовую атмосферу исторических революционных боев.

В начале 30-х годов внимательный глаз Касияна уловил яркую романтику в трудовом энтузиазме героев первой пятилетки, что нашло живой отклик в его гравюре «Днепрострой. На штурм прорыва».

83. А. И. Кравченко. Днепрострой. 1931

Несколько отвлеченно, но с эффектным красноречием запечатлены панорамы этой грандиозной стройки и в серии гравюр А. И. Кравченко «Днепрострой» (1931—19ЗЗ). Эти листы не расцвечены индивидуальными образами героев, но полны напряженной сосредоточенности и суровой романтики; общий трудовой пафос времени выражен в гравюрах Кравченко сильно и патетично (илл. 83)

Выше мы уже видели, что (в различных формах и с разной степенью очевидности) тенденция к патетичности, к торжественно-многозначительным композициям проявилась также в иллюстрации, антифашистской сатирической графике, политическом плакате.

Подводя итоги развитию графического искусства за 1921—1932 годы, нельзя вновь не вспомнить и о других отличительных его чертах: о приверженности мастеров графики к документальности изображения, об их интересе к новому, советскому человеку, его облику, труду, о стремлении воссоздавать в образах графики реальную, а не призрачную красоту окружающего мира, о бережном обращении с гуманистической традицией русской художественной культуры и о дальнейшем плодотворном ее развитии.

* * *

Период 1921—1932 годов занимает важное место в истории художественной культуры нашей Родины. Основы советского изобразительного искусства, сложившиеся в годы гражданской войны, получили свое дальнейшее углубление и развитие. В течение 20-х годов основная масса художников решительно повернулась лицом к жизни рабочих и крестьян, стремясь понять и воплотить в своих произведениях существенные явления действительности и становясь сознательным пропагандистом идей социализма. Для нового этапа развития социалистического реализма было характерно как углубление содержания изобразительного искусства, так и обогащение его формы. В этот период получили развитие многообразные жанры живописи, скульптуры и графики.

Под руководством Коммунистической партии велась решительная борьба с формализмом и другими проявлениями буржуазной идеологии в искусстве. Формализм, в 20-е годы еще имевший в нашей стране социальные корни в идеологии чуждых социализму эксплуататорских классов, сопротивляясь наступлению социалистического реализма и цепляясь за свое место в искусстве, использовал сезаннизм, экспрессионизм и другие заимствованные у буржуазного Запада упадочные художественные взгляды и приемы. Широкие массы трудящихся решительно высказались за социалистический реализм против формализма. История советского изобразительного искусства 1921—1932 годов — это картина победы и укрепления социалистического реализма. Формализм не только постепенно терял свои позиции в искусстве, но из числа его приверженцев один за другим уходили в лагерь социалистического реализма художники, овладевшие основами марксистско-ленинского мировоззрения и понимавшие бесплодность и вредность формалистического экспериментаторства.

Глава третья ИСКУССТВО В ПЕРИОД ЗАВЕРШЕНИЯ

СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА, УПРОЧЕНИЯ И РАЗВИТИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

(1933-1941)

Успешное выполнение первой пятилетки обеспечило стремительный подъем экономической, политической и культурной жизни страны. Состоявшийся в январе 1934 года XVII съезд партии констатировал, что из страны отсталой и аграрной СССР стал передовой индустриально-колхозной державой, что в СССР построен экономический фундамент социализма. Страна вступила в период завершения социалистической реконструкции народного хозяйства и построения социалистического общества. Партия выдвинула в качестве основной идеологической задачи преодоление капиталистических пережитков в сознании людей. В рядах рабочего класса и колхозного крестьянства родилось замечательное движение новаторов производства. Всей стране стали известны имена передовых строителей социализма.

Решающие победы в эти годы одержала культурная революция: была в основном ликвидирована неграмотность, широкое развитие во всех республиках СССР получили народное просвещение, книгоиздательское дело, большой подъем переживали различные отрасли науки и искусства.

Достижения социалистической промышленности, досрочно выполнившей вторую пятилетку, упрочение колхозного строя, успехи социализма в общественной жизни получили законодательное выражение в Советской Конституции, принятой в 1936 году.