Книга Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт

честь. Взамен он молит отдать ему изнуренное мое сердце, недостойное любви порядочного человека. Вот так триумф! Вашти испытала самые ужасные страдания, какие только может вынести высокородная гордячка. И получит еще один болезненный укол – когда я скажу ей, что презираю ее малодушного возлюбленного и возвращаю его обратно, дабы она поступила с ним на свое усмотрение».

Ковентри вскочил со свирепым воплем; Люсия закрыла лицо руками и зарыдала, словно этот последний обещанный укол был куда болезненнее, чем могла предугадать сама Джин Мьюр.

– Пошлите за сэром Джоном! О, что за чудовище эта женщина! Удалите ее из нашего дома, предпримите что-нибудь на ее счет! Бедная моя Белла, хорошую же наставницу мы тебе подыскали! Скорее, скорее пошлите за сэром Джоном! – вне себя выкрикивала миссис Ковентри, крепче обнимая дочь.

Один только Эдвард оставался невозмутим.

– За дядюшкой я уже послал. Дайте мне закончить историю, пока мы ждем его. Итак, Джин действительно доводится дочерью мужу леди Говард. Этот никчемный человек выдавал себя за священника, а на леди Говард женился ради денег. У них родилась девочка, но вскоре умерла, а Джин, обладая красотой, живым умом и дерзким нравом, взяла свою судьбу в собственные руки и стала актрисой. Она вышла замуж за актера, несколько лет супруги вели беспечную жизнь, затем поссорились, Джин получила развод и уехала в Париж. Она оставила сцену и добывала себе пропитание, служа то гувернанткой, то компаньонкой. Вы уже знаете, как она обошлась с Сиднеями, как одурачила нас; если бы не разоблачение, в ее сетях оказался бы сэр Джон. Хвала небесам, я успел помешать этому. Джин Мьюр здесь нет; правды о Сиднеях и о нас никто не знает. Сидней будет молчать, дабы избежать скандала; мы будем молчать по той же причине. Мы не предпримем никаких шагов касательно этой опасной женщины, ведь рано или поздно Провидение воздаст ей по заслугам.

– Благодарю вас. Провидение уже ей воздало, да так, что лучшего она и не пожелает.

Эти слова произнес нежный голосок. Каждый из членов семьи вздрогнул и сжался, ибо в дверях возникла Джин Мьюр, опирающаяся на руку сэра Джона.

– Как вы посмели вернуться? – начал Эдвард, впервые за все время потеряв самообладание. – Как у вас хватило дерзости вновь прийти в наш дом и упиться видом разрушений, которые вы сюда принесли? Дядюшка, вы еще не знаете, что это за женщина!

– Молчи, Нед! Я не выслушаю от тебя ни слова, пока ты не вспомнишь, где находишься, – повелительно произнес сэр Джон, сопроводив свою речь подобающим жестом.

– Не забывайте свое обещание: любить меня, прощать меня, защищать меня и не слушать обвинений в мой адрес, – прошептала Джин, ибо взгляд ее живо выхватил пачку писем.

– Так и будет, не бойтесь, дитя мое. – Сэр Джон привлек Джин к себе и направился к своему креслу возле пылающего камина (камин неизменно зажигали, когда миссис Ковентри выходила из спальни).

Джеральд, до сих пор меривший шагами комнату, остановился за спиной Люсии, словно желая защитить ее от оскорблений; Белла прижалась к матери. Эдвард, титаническим усилием взяв себя в руки, протянул дяде письма и произнес:

– Прочтите их, сэр, и вы все поймете сами.

– Не стану читать, не стану слушать, не поверю ничему, что хоть сколько-нибудь способно умалить мои уважение и любовь к этой молодой леди. Она меня предупредила. Мне известно, что у нее есть враг – бесчеловечный, лишенный благородства до такой степени, чтобы оболгать и угрожать ей. Я знаю, что Джин отвергла и тебя, Нед, и Джеральда. Уязвленной гордостью объясняются ваше недостойное поведение и несправедливые слова. Всем случалось ошибаться; с легким сердцем я прощаю Джин ее ошибки, но не собираюсь узнавать о них из ваших уст. Если Джин ненароком обидела вас, простите ее ради меня и забудьте о прошлом.

– Дядя, у нас есть доказательства того, что эта женщина – самозванка! Ее разоблачают ее же собственные письма. Прочтите их, не дайте ослепить себя! – вскричал Эдвард, взбешенный словами сэра Джона.

Тихий смех привлек всеобщее внимание, а через секунду стала ясна его причина. Пока сэр Джон говорил, Джин завладела письмами, которые сэр Джон держал в руке, заложенной за спину (излюбленная его поза). Поскольку все смотрели на сэра Джона, Джин преспокойно швырнула письма в огонь. Хихиканье с издевкой и внезапная, мгновенная вспышка явили, что именно произошло. Эдвард и Джеральд метнулись к камину… Слишком поздно – доказательства превратились в пепел. Дерзкие, яркие глаза Джин бросили вызов обоим братьям. С легким жестом, исполненным пренебрежения, она произнесла:

– Руки прочь, джентльмены! Вы запятнали себя участием в сыске, однако я пока не под стражей. Бедной Джин Мьюр вы могли причинить вред – но вам не дотянуться до леди Ковентри.

– Леди Ковентри! – выдохнуло ошарашенное семейство, продемонстрировав целый спектр эмоций.

– Да, леди Ковентри; моя обожаемая и почтенная супруга, – отвечал сэр Джон, простирая оберегающую длань над хрупкими плечами Джин. И жест, и слова дышали затаенным благородством, так что жалость и уважение к обманутому джентльмену охватили всех, кто был в комнате. – Прошу относиться к ней соответственно и ради меня воздерживаться от дальнейших обвинений, – продолжал сэр Джон. – Я отдаю себе отчет в своем поступке и уверен, что не раскаюсь в нем. Если я слеп, позвольте мне пребывать в этом состоянии, покуда время не откроет мои глаза. Мы ненадолго уедем, а когда вернемся, пусть здесь все будет по-прежнему – таково мое желание; с той только разницей, что отныне Джин, подобно солнцу, осветит мою жизнь.

Все словно дара речи лишились. Тишину нарушила Джин.

– Могу я узнать, как к вам попали эти письма? – холодно спросила она.

– Сидней, прослеживая ваш извилистый жизненный путь, нашел вашу подругу Гортензию. Она очень нуждалась, польстилась на деньги и стала пересылать ваши письма Сиднею сразу по получении – ибо всякого предателя в конце концов ждет предательство, – изрек Эдвард.

Джин передернула плечами, бросила взгляд на Джеральда и произнесла с многозначительной улыбкой:

– Помните об этом, мсье, и позвольте мне надеяться, что как супруг вы будете удачливее, чем как воздыхатель. А вы, мисс Бьюфорт, примите поздравления. И заклинаю, следуйте моему примеру, если хотите удержать любящих вас.

На этих словах из интонаций Джин испарился сарказм, взгляд перестал быть презрительным и лицо просияло светом единственной добродетели, что еще сохранилась в этой женщине, насквозь пропитанной фальшью. Обернувшись к Эдварду, Белле и миссис Ковентри, Джин сказала просто и искренне:

– Вы сразу отнеслись ко мне по-доброму. Спасибо, я постараюсь отплатить тем же. Вам троим я могу признаться: