Книга Гарпун дьявола - Тони Бранто

позвоним и убежим?

– Предпочитаю вручить лично.

Я изобразил губами неприличный звук.

– Тебе жить надоело? Или хочешь нарваться на родовое проклятие? Уж лучше бы ты ей это дерьмо в почтовый ящик засунул, как мы тогда – дохлую крысу Расселам. Помнишь? Вони было! И дед нам таких чертей дал!

Адам пожал плечами.

– Посмотрим, что из этого выйдет, – сказал он. – Мне в любом случае хотелось бы выразить соболезнование.

Мы загнали «Форд» в гараж и направились к дому Макэвоев. Я по-прежнему нёс над нами зонт, а мой друг не расставался со зловонным ящиком, прижав к себе, словно это был сундук с сокровищами.

Не знаю, почему я шёл вместе с ним на почти верную погибель. Но любопытство не позволяло повернуться и пойти домой. Я предпринял последнюю отчаянную попытку прояснить ситуацию и вразумить друга:

– Пока мы не наломали дров с твоим ящиком, может, ты всё-таки объяснишь, что мы сейчас несём Ровене Макэвой?

– Подумай, Макс. Ты задавался вопросом, зачем Ровена спрашивала Натана Тёрнера о новейших лекарствах.

– Это был предлог, чтобы деликатно выведать что-то про смерть Джозефа.

– А теперь подумай, зачем Ровене интересоваться смертью Джозефа, если её никогда не волновали жизни чужих людей?

Я прикидывал разные варианты ответов, ни к чему не придя в итоге.

– Потому что её интересуют не чужие жизни, а чужие смерти. Потому что она – странная, – сказал я, хотя знал, что это – пустые слова.

– Потому что ты вбил себе в голову, что её интерес должен быть связан непосредственно с Джозефом.

– Значит, её интересовал не Джозеф? Кто тогда?

– Подумай об этом с другой стороны. Зачем она спрашивала так много про новейшие препараты у Тёрнера – незнакомого ей человека, если её муж – сам врач и она может спросить его об этом в любой день?

Я непроизвольно нахмурился. Чувствуя, что сказать мне нечего, Адам кивнул.

– Ты сразу сел на мель со своей идеей, – сказал он. – Потому что она никуда не ведёт.

Конечно, думал я, Адаму всегда было проще, ведь он не копался подолгу, как я, в собственных идеях. Его догадки всегда вели к свету прямым путём, как палец бушприта указывает на огни маяка.

– Всё случилось в одно утро, и я решил, что всем, даже таким ведьмам, как Ровена, хочется непременно узнать обстоятельства смерти, – оправдывался я. – Ровена ведь не водит дружбу с мисс Вудс.

Адам помотал головой.

– Не всех интересуют чужие проблемы, Макс. Особенно, – подчеркнул он, – это касается Ровены. Ей важны только собственная жизнь и жизни членов её семьи.

– Тогда чего она добивалась от Тёрнера? – не отступал я.

– На мой взгляд, есть существенная причина для такого её поведения.

– Конкуренция! – дошло до меня. – Макэвой столько лет был единственным практикующим врачом в деревне, а теперь Ровена боится, что Тёрнер со всеми этими новейшими препаратами и методиками вытеснит её мужа!

– Ты считаешь, она настолько не уверена в своём муже как во враче? Кто тебе вбил подобное в голову?

– Должно быть, Мэгги.

– Вот видишь, как ты податлив. Опять за тебя думают, Макс.

– Ничего подобного, – возразил я. – И я считаю доктора Макэвоя хорошим парнем. Мрачноват, правда, но головы никогда не терял. Разве что когда женился. Уверен, тому виной – приворот.

Адам усмехнулся.

– А ещё Мэгги сказала, что у Макэвоя руки трясутся, но ты хоть раз замечал за ним подобное?

– Ни разу, – признался я.

Мы уже почти дошли до нужной двери, когда я остановился как вкопанный.

– Значит, Ровена узнавала про препараты для кого-то из семьи?

Адам прошёл под козырек и постучал.

– Это хорошая мысль, Макс. Но попытайся развить её.

Я не успел ничего развить, потому что дверь перед нами открылась, и нас встретил Джон Макэвой. Я тут же взглянул на его руки – они не тряслись. Врушка эта Мэгги!

– Мистер Макэвой, позвольте выразить вам соболезнования, – сказал Адам, протягивая руку.

Хозяин дома уныло пожал протянутую руку и сказал тихим голосом:

– Спасибо, Адам. Не стойте под дождём, парни, входите!

Нас пригласили отогреться и провели в гостиную, где находились капитан Макэвой и Ровена. Мы припёрлись в разгар вечернего чая, поэтому Келли было велено принести ещё две кружки.

– Положить это в прихожей? – спросила Келли, глядя на ящик.

– Спасибо, не надо, – ответил Адам и пристроил источник навозного смрада в ногах, когда мы сели на диван.

Хью Макэвой подался вперёд, рассматривая таинственный сундук.

– Расселу нужно памятник ставить. Даже в такую погоду ящики разносит!

Адам улыбнулся.

– Посылка от моей тётки из Бергена, – зачем-то соврал он.

– Не видно сургучных печатей.

– В такую погоду своего носа не видно, – туманно отшутился Адам, и это прозвучало, как не лезь не в своё дело.

– И правда, – чуть улыбнулся капитан Макэвой и глянул в окно. – Скоро смоет весь наш остров.

– Хорошо бы, – всё так же уныло произнёс Джон Макэвой.

Келли принесла поднос с нашими кружками, а затем разлила чай, случайно попав струёй из чайника на журнальный столик.

– Ах, простите, миссис Макэвой! Я очень сожалею!

– Ничего, – сказала Ровена. – Я схожу за тряпкой.

Она встала и прошла на кухню. Келли боролась с чайником, у которого крышка срывалась и падала.

Пока мы наблюдали эту сцену, Адам наклонился к моему уху и быстро сказал:

– Заговори их и не дай им выйти на кухню.

– Что? – вырвалось у меня, когда Адам уже взял свой деревянный сундук и встал.

– Тётка из Бергена прислала по моей просьбе прекрасные травы на случай, если малыш Билли вновь захворает, – объяснил он присутствующим. – Не хочу утомлять этим вас, мистер Макэвой, лучше схожу на кухню и расскажу об этом подробнее вашей жене.

– Конечно, – отстранённо кивнул Джон Макэвой.

Адам поспешил на кухню, а Келли, вытерев лужу салфетками, что были приготовлены для гостей, взяла поднос и скрылась в коридоре.

Молчание нарушил Хью Макэвой.

– Как дела с крышей? – спросил он.

– В процессе. С такой погодой крыши не поменяешь, – сказал я.

– И то правда. Впереди сентябрь. Будет только хуже.

Я пригубил горячий чай и прочистил горло.

– Говорят, отыскалась лодка с крестами? – сказал капитан Макэвой.

Кивнув, я обрадовался, словно мне сдали туза из колоды. Теперь я мог сам завести тему о героине.

– Парень оказался неместный. Торговал рыбацкими снастями вперемешку с наркотиками, – сказал я, следя за реакцией мужчин.

Капитан Макэвой удивился, а Джон Макэвой продолжал сидеть, понуро склонив голову и никак не реагируя.

– Значит, наркотики? Ясно. Похоже, через него Джозеф и приобретал себе отраву? – сказал Хью Макэвой.

– Верно.

– Я раньше нет-нет да замечал эту лодку.