Книга Мистерии янтарного края - Георгий Георгиевич Батура
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
17 (18) Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины?..
71 (76) Когда Ева была в Адаме, не было смерти. После того, как она отделилась от него, появилась смерть. Если она снова войдет в него и он ее примет (! — Г.Б.), смерти больше не будет.
73 (79) Чертог брачный — не для животных и не для рабов и женщин оскверненных (имеющих нескольких «мужей», — Г.Б.). Но он для мужей свободных и дев.
78 (86) Если бы женщина не отделилась от мужчины, она бы не умерла вместе с мужчиной. Ее отделение было началом смерти. Поэтому пришел Христос, дабы снова исправить разделение, которое произошло в начале, объединить обоих…
79 (86) Итак, женщина соединяется со своим мужем в чертоге брачном (в «спальне новобрачных», — Г.Б.). Ибо те, кто соединился в чертоге брачном, более не будут разделены…
96 (102) Был Отец в Сыне и Сын в Отце. Таково есть Царствие Небесное.
Но ведь это и есть самое точное определение мистерии Царства Небесного!
Истина и правда, совесть
В современном бездуховном языке слова истина и правда — почти синонимы. Можно сказать, что использование слова истина сегодня свидетельствует о большей эмоциональности высказывания, а у части представителей того языка, в котором это слово присутствует, это слово может означать «окончательную правду», «правду возвышенно-поэтическую» и даже «правду Вселенскую». Образованные люди, — люди философского склада, которые знают языки, — делают различие между субъективным знанием и знанием объективным. В этом случае в их представлении субъективное знание отражается словом «правда», а объективное — «истина». Но в любом случае для подавляющей части простого народа, который далек от философских рассуждений, существует только слово «правда». Исчезновение духовного мира из жизни современного человека привело к такому положению вещей, что те народы, в языках которых этого слова нет (например, англоязычные или поляки), не замечают этой беды и относятся к отсутствию слова истина так же равнодушно, как и к постепенному угасанию слова совесть в своем лексиконе.
Нивелирование этих двух маркеров состояния духовного уровня человека — слов истина и совесть — активно происходит и в современной России. Но, например, в дореволюционной России, в романах Достоевского слово совесть присутствует как само собой разумеющееся, и без знания этого явления, как «Отче наш», читающий будет воспринимать произведения Достоевского как занимательные детективы с любовными интригами. То же самое можно сказать и о великой русской поэзии. Например, поэт Серебряного века Иннокентий Анненский по праву назывался «поэтом совести». Вот заключительное четверостишие, взятое из его стихотворения «В дороге»:
Дед идет с сумой и бос,
Нищета заводит повесть:
О, мучительный вопрос!
Наша совесть… наша совесть…
Вопрос совести особо актуален в сегодняшней России. Или еще одно стихотворение, но уже Алексея Константиновича Толстого, которое датируется 1858 годом:
В совести искал я долго обвиненья,
Горестное сердце вопрошал довольно —
Чисты мои мысли, чисты побужденья,
А на свете жить мне тяжело и больно.
Читатель видит, что А.К.Толстой говорит действительно о совести и правильно понимает это слово, потому что вопрошает свое сердце. Вопрошает так, как будто спрашивает это у другого человека. И большинство читающих эти стихи, прекрасно понимало, о чем он говорит. Чтение подобных стихотворений и художественных произведений поневоле заставляло человека обращаться к взгляду внутрь себя — уже к своей собственной совести. И ведь ни Достоевский, ни Анненский вовсе не имели намерение кого-то назидать. Они писали о своем, о своей совести, которую ранило чье-то поведение или какая-то картина, увиденная ими на улице, или собственное тяжелое состояние. Здесь следует сказать, что настоящая русская поэзия — это обязательно что-то такое, что затрагивает вопросы совести. И то, что у сегодняшнего читателя пропал интерес к классической русской поэзии, это маркер исчезновения совести в нашем новом русском государстве. Маркер исчезновения духовности.
В романе «Евгений Онегин» главный герой, ловелас и праздный прожигатель жизни, отвечая Татьяне на ее чувство, назидательно заявляет:
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
То есть он (а значит, и сам А.С.Пушкин) знает, что такое совесть. Онегин напрямую апеллирует к совести, как к высшему судье. И именно по этой причине он не пользуется предоставленной возможностью соблазнить доверчивую и «по уши» влюбленную в него «дикарку».
А вот, например, поэма Н.А.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Семеро деревенских мужиков задались вопросом:
Кому жить любо-весело,
Вольготно на Руси?
И отправились бродить по городам и весям, задавая этот вопрос представителям разных сословий. Встретили на дороге тройку помещика и задали ему этот вопрос. И вот как он им начинает отвечать:
Я дал вам слово честное
Ответ держать по совести,
А не легко оно…
Следовательно, и этот помещик, и даже сами крестьяне имеют правильное представление о совести. И интересно было бы послать таких крестьян с их вопросом по сегодняшней Руси. Чтобы ответ тоже был «по совести».
Можно привести в этом ряду и раннее стихотворение М.Ю.Лермонтова («Первая любовь», 1830):
В ребячестве моем тоску любови знойной
Уж стал я понимать душою беспокойной;
На мягком ложе сна не раз во тьме ночной,
При свете трепетном лампады образной,
Воображением, предчувствием томимый,
Я предавал свой ум мечте непобедимой.
Я видел женский лик, он хладен был как лед,
И очи — этот взор в груди моей живет;
Как совесть душу он хранит от преступлений…
И последний пример — поэт К.К.Случевский. Это совершенно особый случай, если говорить о совести. Поэт, недооцененный у нас в России, — довольно яркая звезда на поэтическом небосклоне страны. Но если Сергея Есенина или Николая Гумилева, например, предпочитала аудитория молодежная, то К.Случевский привлекал публику повзрослее.
Мужчину поэтического склада души всегда притягивает колдовство женского очарования. Без этого поэтов не бывает. И насколько тонко чувствует К.Случевский женскую природу! Нет такой наблюдательности даже у гениального А.Пушкина. Я не знаю другого русского поэта, который мог бы так незаметно, но безошибочно подмечать в женщине исконно присущее ей любовное чувство.
Но в то же самое время понятие «совесть» у этого поэта не имеет такой
