Книга Распутин. Анатомия мифа - Александр Николаевич Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время беседы Мария Федоровна заметила: «Я слышала, что вы имеете намерение говорить о Распутине Государю. Не делайте этого. К несчастью, он вам не поверит, и к тому же это его сильно огорчит. Он так чист душой, что во зло не верит». Напрасно на это надеялась царица. Душа «борца с дьяволом» горела неугасимым огнем. «Государыня, это вопрос династии. И мы, монархисты, больше не можем молчать. Я счастлив, Ваше Величество, что вы предоставили мне счастье видеть вас и вам говорить откровенно об этом деле. Вы меня видите крайне взволнованным мыслью об ответственности, которая на мне лежит».
Почему же Родзянко все-таки не счел возможным показать «документы»? Ведь его намерением, как сам утверждал, было «открыть глаза государю». А кто же лучше матери смог бы исполнить эту миссию? Однако при таком исходе заслуга самого Родзянко свелась бы к минимуму. Его роль главного героя была бы отодвинута на второй план, и аплодисменты публики из партера достались бы другим. С этим он примириться не мог.
Беседа с царем состоялась 26 февраля 1912 года. На ней председатель Думы заявил о недопустимости влияния Распутина, о том, что этот человек — «оружие в руках врагов России, которые через него подкапываются под церковь и монархию», что под его воздействием перемещаются церковные иерархи, что он «хлыстовец» и «развратник». Не счел нужным «прирожденный монархист» умолчать и о главном: «Всех пугает близость его (Распутина. — А. Б.) к царской семье. Это волнует умы». Впервые в русской истории должностное лицо позволило себе осуждать в присутствии монарха его семейное окружение!
В беседе с Родзянко самообладание Николаю II изменило, и он несколько раз прерывал поток страстных инвектив, возвращая своего собеседника, что называется, на землю обычными и такими обоснованными вопросами: «У вас есть факты о том, что Распутин сектант? Откуда вы взяли, что он занимается развратом? Какие перемещения произведены под его влиянием?»
Из ответов сразу стало ясно, что все выводы построены на смутных материалах. Хлыстовство Распутина выводилось из умозаключений автора одной брошюры, в обоснование его «развратных действий» лидер Думы привел давнее сообщение о том, что — о ужас! — он ходил с женщинами в баню! На это Николай II, будучи уравновешенным человеком, спокойно заметил: «Так что же здесь особенного? У простолюдинов это принято».
Родзянко успокоиться не мог. Он показал царю фотографии, на которых проповедник сидел в окружении женщин. Это широко известный ныне снимок, многократно публиковавшийся под названием «Распутин в кругу поклонниц». На нем при самом пристальном изучении нельзя заметить никаких признаков «развратно-сексуальных деяний». Зачитывались и два письма от женщин, которых он якобы обольстил. Эти признания не содержали подписи и никакого доверия не внушали. Вся эта патетическая сцена закончилась, по сути дела, полным конфузом Михаила Владимировича. Однако сам он того не признал.
О своей встрече глава Думы рассказывал в подробностях повсюду, представляя себя борцом с «темными силами». Состоявшаяся беседа убедила Родзянко лишь в одном: «царь ослеплен». Мысль о собственном ослеплении мифом ему ни на минуту не приходила в голову. Все последующие годы именно председатель Думы оставался одним из тех, кто усиленно нагнетал антираспутинскую истерию в стране.
Генерал с масонской отметиной
С самого начала появления темы Распутина многие не сомневались, что пресловутый «старец» лишь эмблема, только титул неких скрытых сил, намеревавшихся расшатать власть и добиться торжества разрушительной идеи. Такая точка зрения постепенно возобладала в тех кругах, которые было принято называть «лояльными власти». Именно из этой среды и вышли самые шумные и наиболее видные «борцы с тьмой», которые на самом деле оказались распространителями антигосударственной пропаганды.
Если поведение Гучкова и Родзянко можно объяснить патологической политической близорукостью, если их можно представить жертвами собственного неуемного, даже безумного честолюбия, то в случае с генералом В. Ф. Джунковским дело обстояло значительно сложнее. Есть серьезные основания полагать, что здесь имелись и вполне определенный злой умысел, и вполне реальная цель — сокрушить государственную систему.
Царский генерал в роли ниспровергателя царского режима, возможно ли такое? Да, вполне. Подобных примеров более чем достаточно. В этой связи можно не только вспомнить имена офицеров на Сенатской площади в 1825 году (декабристы), но и сослаться на значительно более свежие примеры. Немалое число высших военных чинов империи в последний период ее существования разделяли скептическое отношение к власти. В их среде были и либералы, и даже республиканцы, которые отреклись от клятвы верности царю, изменили присяге задолго до того, как последний монарх сложил с себя властные полномочия. И потом не лучшим образом себя зарекомендовали. Служили на командных должностях в Красной Армии, а некоторые и того больше: стали работать в органах рабоче-крестьянской власти.
В числе последних оказался и бывший царский генерал В. Ф. Джунковский, который несколько лет тесно сотрудничал с ЧК-ГПУ-НКВД. Хотя эта глава жизни генерала и не изобилует подробностями, но сам факт не подлежит сомнению. Пресмыкательство перед «народной властью», впрочем, не позволило бывшему блестящему офицеру Преображенского полка умереть в тишине и покое. В 1938 году по решению НКВД его расстреляли.
Прожив более полувека из своих семидесяти трех лет при «ужасном царском режиме», Джунковский успел сделать изумительную карьеру, которой могли позавидовать самые удачливые баловни судьбы. Владимир Федорович окончил Пажеский корпус, затем служил в лейб-гвардии Преображенском полку, ас 1891 года выполнял обязанности адъютанта при московском генерал-губернаторе великом князе Сергее Александровиче. Близость к дяде царя, аккуратность, воспитанность и распорядительность сделали Джунковского известным при дворе.
Это был по-светски безукоризненный господин, украшение балов и приемов, великолепный бальный кавалер, да и вообще образованный, с широким кругозором человек, не только живо интересовавшийся салонными новостями, но и имевший неподдельную тягу к театру и литературе. Вся театрально-богемная Москва знала и уважала «милого Владимира Федоровича». Эта известность однажды спасла ему жизнь. Когда в 1918 году большевики развернули красный террор, то среди прочих был схвачен и подлежал расстрелу Джунковский. Однако до этого в тот раз дело не дошло. В Совнарком поступило письмо, под которым стояли имена, не нуждавшиеся ни в каких рекомендациях: А. В. Нежданова, М. Н. Ермолова, О. Л. Книппер-Чехова, В. И. Немирович-Данченко. Они умоляли отпустить Джунковского, который «был лояльным советской власти». Голос был услышан: Джунковского отпустили…
Государственная карьера Джунковского началась в 1905 году, после убийства великого князя Сергея Александровича. Сначала он получает пост вице-губернатора, а вскоре и московского губернатора. В 1908-м Джунковскому присвоено звание генерал-майора. Еще раньше, в 1905 году, царь делает его флигель-адъютантом, то есть включает
