Книга Сборник Забытой Фантастики №5 - Отис Эделберт Клайн

Крейвен, несмотря на свою рану, дал показания. Он описал их путешествие во всех подробностях, подтвердив рассказ Тесси. Призывы к порядку не смогли сдержать аплодисменты в адрес девушки.

Джарвис последовал за инспектором. Он опознал рецепт и так живо описал его отвратительный смысл, что зрители содрогнулись. Присяжным потребовалось всего несколько минут, чтобы вынести вердикт.

Когда был оглашен вердикт, изысканно одетая женщина громко пробормотала:

– Какая чудовищная несправедливость! Этот молодой человек наследует все богатство своего отца, хотя он помогал его убивать.

Она была одной из многочисленных кузин Джима Крейгхеда и была огорчена тем, что его большое поместье оказалось вне ее досягаемости. Росс Крэгихед был слишком далеко, чтобы расслышать ее замечание, но она услышала его ответ, затаив дыхание, потому что он поднялся на ноги перед толпой, ошеломленный быстрым поворотом событий. Он взял Тесси за руку и встал рядом с коронером.

– Я хочу сказать вам, мистер коронер, публично, – начал он, – доктору Джарвису и инспектору Крейвену, что после того, что было раскрыто здесь сегодня, я не могу взять ни пенни из имущества моего отца, его завещание делает доктора Джарвиса душеприказчиком и дает ему определенные полномочия на распределение, в случае, если я по какой-либо причине не унаследую собственность. Поскольку я, пусть и невиновный, был вместе с Тесси орудием его смерти, деньги достались бы мне запятнанными кровью. И все же эта трагедия неразрывно связала судьбы Тесси и мою. С тем, что у нас есть, мы покидаем этот город сегодня вечером – мы немедленно поженимся. После этого мы уедем далеко от этого места ужасных воспоминаний, чтобы жить как можно лучше с тем, что приготовила для нас жизнь. Если мы свободны, мы отправимся немедленно.

– Вы свободны, – сказал коронер. – Все доказательства теперь занесены в протокол.

Толпа расступилась, чтобы дать им пройти. Когда они направились к двери, девушка обеими руками вцепилась в руку своего сообщника по преступлению. Невольные преступники!

Карлика так и не судили. На следующее утро он был найден мертвым в своей камере, несмотря на тщательную охрану, установленную для предотвращения его самоубийства. Маленькая капсула во его рту показала, что он всегда был готов к возможному аресту. Пигги Билл загадочно умер до того, как ему было предъявлено какое-либо обвинение.

– Самоубийство, – заметил инспектор Крейвен, – как однажды сказал Вебстер, это признание.

Год спустя доктор Джарвис получил сообщение из Сиднея, Австралия, в котором говорилось о рождении Джима Крейгхеда, второго, "чудесный светловолосый мальчик, здоровый и шумный" – улыбнулся доктор, вспомнив, что его полномочия опекуна так не были востребованы.

КОНЕЦ

КАМЕННЫЙ КОТ

Майлс Джон Брейер

Расследование показало, что я был последним, кто видел молодого Брайана перед его внезапным и таинственным исчезновением. Я видел его в тот день, когда мой замечательный друг доктор Флекингер показал нам двоим каменного кота. Мы нашли доктора за работой в его лаборатории, большой, просторной комнате, где солнечный свет ярко отражался от множества предметов из стекла и полированного металла. Как обычно, там была мисс Лайла, занятая какими-то научными заданиями доктора.

Брайан смотрел только на скромную молодую леди в белом фартуке и с закатанными рукавами. Когда мы вошли, она подняла голову, увидела его и кивнула ему с улыбкой, читавшейся в ее глубоких темных глазах. Брайан пожелал доктору доброго утра, а затем подошел к тому месту, где она сидела, вырезая срезы на микротоме, чрезвычайно деликатно обрабатывая похожие на паутинку парафиновые ленты. Я перешел на другую сторону комнаты, где доктор работал с чашками Петри и микроскопом, и обменялся с ним приветствиями.

Доктор Флекингер продолжал свою работу, и его сосредоточенность на ней была так велика, что через несколько мгновений он забыл обо мне. Он поливал черной жидкостью какие-то комочки плоти в чашках Петри и наблюдал, как они чернеют и сморщиваются, а затем отделял кусочки для изучения под микроскопом. Некоторое время он рассеянно смотрел в свой блокнот. Затем произошла странная вещь, которая заставляет меня дрожать, когда я думаю об этом. Внезапно он задрал манжету, обнажил руку и вылил немного зеленовато-черного вещества на одно место. Эффект был отвратительным. Плоть почернела и сморщилась, а рука затряслась. Он некоторое время рассматривал ее, а затем, схватив скальпель, быстро провел им через пламя и одним взмахом срезал почерневшую кожу и плоть. Он наложил компресс-повязку, чтобы остановить кровотечение, и продолжал беззаботно заниматься своей работой, совершенно не обращая внимания на меня, стоящего там и дрожащего.

Таким человеком он был. Я боялся его. Дружба, которую я поддерживал с ним, была одной из тех вещей, которые мы делаем вопреки протестам нашего здравого суждения. Я завидовал его богатству, его поразительному интеллекту и его прекрасной дочери, потому что мне приходилось много работать, чтобы заработать на жизнь, имея лишь посредственно устроенные мозги, и все мои заботы были лишь в том, чтобы любить и беспокоиться о племяннике, который мог бы позаботиться о себе лучше, чем я. Я наслаждался обществом доктора Флекингера во время его перерывов в трудах и восхищался его замечательной частной коллекцией мраморных и бронзовых скульптур. Но иногда мне было неуютно в его обществе. Хотя я был его самым старым и лучшим другом, у меня было чувство, что он порезал бы меня на куски, если бы этого потребовали условия эксперимента, с той же бесчувственной точностью, с которой он вращал морских свинок в центрифуге во время наших студенческих дней, чтобы определить влияние этого на кровообращение.

Мисс Лайла и Брайан были так увлечены каким-то общим делом, что не заметили этого жуткого представления. Через четверть часа доктор, казалось, сделал паузу в своей работе, потому что он отложил ее в сторону и развлекал меня так приятно, что я забыл и простил его недавний поступок. Когда мы с Брайаном собирались уходить, он показал нам каменного кота. Он стоял на низкой колонне, в комнате с множеством маленьких скульптурных фигурок. Я не обращал на него особого внимания, но он запечатлен в моей памяти и до сих пор остается там, преследуя меня, когда я пытаюсь думать о более приятных вещах. Он был натурального размера, из какого-то черного камня, и, без сомнения, был замечательным произведением скульптурного искусства, с выгнутой спиной, прямым хвостом и сердитым видом.

Но мне он не понравился. Брайан едва ли заметил скульптуру, но мисс Лайла, стоявшая у подиума, вдруг вздрогнула. Трехлетняя девочка экономки доктора Флекингера ковыляла по комнате за своей матерью, которая вытирала пыль со