Книга Белая орчанка и оборотень - Li Litvinenko

Вердер решил напомнить другу подробности отношений своего вожака и этим утешить расстроенного Сардера.

— Гелиодор Бёрк кормил. Яблоки там, то, сё.

— Яблоки. — Сард задумался. В подвале не было яблок, еще не сезон. Но был мед! — А мед? Орчанки едят мед? — С надеждой посмотрел он на соседа.

— Не знаю как эти, а Бёрк лопала всё.

Сардер подскочил с кровати и помчался в погреб. В ту ночь обратно он так и не пришел.

Он дождался во дворе обители свою васильковую орчанку и нарушил приказ. Спасая будущую пару от голодной смерти, он приблизился к ней.

Появление возле барака нового оборотня, Зою не удивило, она даже кажется, ждала его. Вчера вечером, за вечерней трапезой, Амичит рассказал прокаженным, о том что оборотни, взяв с него пример, выбрали себе в пары девушек из обители. И пояснил что волки будут ждать появление командира, чтобы своими действиями не вызвать людской гнев. Это вызвало неожиданно бурную реакцию у орчанок, они стесняясь и хихикая, как дурочки, стали выспрашивать у него имена «своих» кавалеров. И Амичит охотно назвал, какие рисунки, кто выбрал.

— Тсавор — с яблоками, Сардер — с васильками, Сфелер — с ромашками. — Оборотень перечислил по очереди все шляпки, загибая при этом пальцы на руке.

— А с подсолнухом? — Забеспокоилась Берта, не услышав название своего цветка.

Амич задумался, перебирая в голове всё сказанное Церусом.

— Нет, с подсолнухом не было.

Берта всхлипнула готовая вот-вот разрыдаться. Это было на неё совсем не похоже, характер у всеми признанного лидера был железный. Видя это, Амич ещё раз перебрал в голове всех братьев.

— А! Вспомнил! — Радостно воскликнул оборотень и хлопнул себя ладонью полбу. — Церус! У его пары шляпа с желтым колесом!

Берта опустила голову на сложенные на коленях руки и зарыдала.

— Ну, я же тебе говорила, — Желая успокоить её, но все же слегка поучительным тоном, заговорила Дина. — Что лепесточки нужно было длиннее вышивать.

На неё зацыкали со всех сторон остальные девушки. Рядом села Потишана и начала сочувственно гладить Берту по голове, приговаривая:

— Да ладно тебе, нашла из-за чего расстраиваться, я вот, тоже в вышивке не сильна!

Берта подняла голову и, вытирая слезы, замотала головой.

— Не из-за этого… Я думала, меня не выбрали. — И опять заревела. К ней как то вдруг, подсели все остальные девушки и понимающе разделили её занятие, разревевшись всем составом. Чем сильно удивили Амичита.

Ведь никому не хочется быть одиноким, даже если ты безобразная проклятая…

23 глава.

Дюморт сегодня вечером опять пошел посмотреть на жилище орчанок. Он ходил туда каждый вечер, последние дни в одиночестве. Братья неохотно брали его с собой, спрашивая, зачем он сыплет соль на свою рану, ведь девушек оказалось меньше чем оборотней и самки ему не досталось, а ещё не вернулись братья, уехавшие в город с Гелиодором. «Парные» в серьёз опасались, что на девушек появятся новые претенденты, и приказ Церуса ни кого не обрадовал. Они хотели поскорей сойтись со своими половинками и закрепить статус семейных. Судьба жестоко посмеялась над Дюмортом, ведь в их стае, он больше всех хотел семью. Пока братья прогуливали деньги по кабакам, он собирал заработанное. И в каждом новом городе приглядывал себе половинку. Однажды он был уже у цели, молодая гномочка соблазнилась на сладкие речи и дорогие подарки. Она согласилась сбежать с ним. На покупку добротного дома он скопил, а нанявшись в стражу любого города, обеспечил бы им безбедную жизнь. Но семья гномки узнала о планах молодки и её отговорили. Уже через неделю та пошла под венец с гномом.

Сейчас, сидя не далеко от отрытой калитки на старом пеньке, с которого хорошо просматривался весь двор, Дюм размышлял о своём решении бросить вызов. Все в нем протестовало… Они братья. Но пара этого стоила. Он будет биться! И пусть победит достойный. Наблюдая за девушками, он выбирал ту, — за которую поднимет спор. Задумавшись, не сразу обратил внимание, на скользившую вдоль стены барака тень. В небо уже начинала подниматься полная, сегодня, луна. Инкогнито, скрывался в густом сумраке, оставшимся за строением и не развеянным желтым светом. Кто-то незаметно пытался уйти со двора. Оборотень встал, аккуратно отряхнул со штанов приставшие опилки и незаметно пошел по следу.

Всю эту неделю Евлалия горела в огне лихорадки. За ней ухаживали, поили всякими отварами, пытаясь облегчить страдания и продлить ей жизнь. Она краем сознания еще воспринимала происходящее вокруг, но ее тело доживало последние дни. Раньше девушки помогали выходить ей днём на улицу, подышать свежим воздухом и погреться на солнце, но уже дней восемь сил у неё не хватало и на это. Лали слышала новости, девушки постоянно, почти, присутствовавшие при ней, бурно обсуждали произошедшее с Оливией.

Однажды зимой, еще, когда они жили в городе, ночью ей стало совсем туго, Бёрк, вызвавшаяся посидеть с ней, рассказала свою историю. Взяв слово ни кому не говорить, она призналась, что полюбила волка и стала оборотнем. Её рассказ, Лали восприняла как сказку, придуманную Бёрк ей в утешение. Теперь слушая девушек и увидев Амича, Евлалия как последнее желание, захотела встретить «своего волка».

Жар предсмертной лихорадки придал ей сил, и она не одев даже кофту, в тонкой ночной сорочке, выскользнула из постели. Дождавшись пока девушки, пойдут мыться в бане, пошла по тропинке, ведущей к мосту на реке. Пошатываясь, она брела между деревьев, чувствуя, как тело её покидают последние силы. Лали остановилась и начала оседать на землю. Но не упала, её подхватили чьи-то сильные руки. Дюм держал её аккуратно, вдыхая слабый, чуть слышный аромат. Он рассказал ему, что хрупкая малышка, попавшая в его руки, умирала. Такая милая крошка. Его сердце защемило от грусти. Она могла бы стать его парой.

— Ты мой волк? — Глаза Евлалии лихорадочно блестели, разглядывая оборотня. С усилием она подняла руку и провела Дюморту по щеке, покрытой однодневной щетиной. — Мой волк!

— Хочешь стать моей парой? — В его вопросе была какая-то обречённая решительность.

Он не будет сражаться за чужих девушек. Небо услышало его молитвы и дало ему половинку. Пусть она умирает, и став её парой он умрет вместе с ней. Но хотя бы миг будет не одинок в этой жизни.

— Пара это жена? — Она доверчиво смотрела на него, вопросительно приподняв тонкие, соболиные брови. Бледное личико рассекали грубые оспины, отвлекая внимание от тонких черт её измученного болезнью, симпатичного лица.

— Да, жена. Жена — навсегда.

— Навсегда… — Лали задумчиво вглядывалась в его синие глаза своими огромными, карими, влажными как у оленя. К щекам, покрытым испариной он температуры, прилипли прядки растрепавшихся, темных волос, цвета орехового дерева. Сильнее прижавшись к его груди, она решительно сказала. — Да, пара навсегда.

— Тогда мы должны совершить ритуал. — Дюм стянул с плеч свою охотничью куртку и постелил её на землю под раскидистым кленом, росшим тут на поляне, через которую проходила тропка к реке.