Книга Лебединые одежды - Екатерина Гордиенко

— Я люблю только тебя. Я никуда от тебя не уйду. Я просто беспокоилась об Агнаре. Это ничего не значит.

— Это значит все! Вся твоя доброта принадлежит мне. Ты не можешь заботиться о ком-то другом. Я ни с кем не делюсь.

Хильд смотрела на него и не знала, что сказать. То, что было черным для нее, Орвар считал белым. И наоборот. Как же они оказалсиь связаны так крепко, что не мыслили существования друг без друга? Если ты сейчас перестанешь держать меня, я просто развалюсь на куски, подумала она. Какие части тебя проросли в меня так глубоко, что я уже не смогу без тебя быть целой?

Черный коготь скользнул по ее щеке вниз, погладил шею, затем, двигаясь дальше, вспорол свитер и остановился под левой грудью. Хильд казалось, что сейчас ее сердце бьется на самом его острие.

— Ты такая красивая, моя Хильд, — тихо сказал Орвар. — Я слышал истории о том, как эйги убивали женщин, потому что не могли справиться со своей любовью к ним.

— Ты… — было очень трудно говорить сквозь стоящий в горле ком, — убьешь меня?

Его глаза пожелтели, а зрачок вытянулся в линию:

— Я бы так и сделал, если бы не любил тебя так сильно.

— Что? — Казалось, на этот вопрос ушло все ее дыхание.

— У тебя с самого начала было слишком много власти надо мной. Я боялся этого. — Он давил на нее не столько тяжестью своего тела, сколько своей непреклонной волей. — Ты могла спасти меня или уничтожить по своему желанию. Вот почему я сопротивлялся. — Коготь двинулся ниже, разрезая свитер до пояса, затем на землю упала кнопка джинсов. — Теперь, когда ты предала меня, я их понимаю.

Он развернул ее и прижал грудью к дереву.

— Орвар!

— От тебя до сих пор воняет им!

Холодный воздух коснулся ее ягодиц и бедер.

— Не надо! Я не хочу!

— Не хочешь? Тогда почему ты такая мокрая?

— Я не…

— Хватит спорить. Просто впусти меня.

Он на мгновение отстранился, а потом вошел так резко, что Хильд вскрикнула и впилась ногтями в его руку. Он тут же прикусил шею под затылком, и они замерли на несколько бесконечно долгих ударов сердца. Когда боль ослабла, Хильд смягчила хватку, и Орвар начал медленно двигаться.

— Люди говорят, что самый страшный человек тот, которому нечего терять, — он говорил прямо ей в ухо, и Хильд чувствовала, как вниз по шее бегут стайки мурашек. — Но мы, эйги, знаем, что нет опаснее того, кто может потерять все. Твой Агнар может зарыться под самый тяжелый камень в самой глубокой пещере, я все равно найду его.

Хильд дернулась, но только поцарапала себе грудь о кору дерева.

— Нет!

— Я буду смотреть, как тускнеют его глаза.

— Не надо!

— Я не позволю ему умереть, как мужчина. Задушу, как собаку. Я не собираюсь смотреть на его рожу в Вальгалле.

Ее попытки освободиться только распаляли его.

— Ты думаешь, что приручила меня? Нет. Только я решаю, кому жить, а кому умереть. — Его слова были жестоки, но Хильд не могла больше сопротивляться. Низ живота стремительно сжимался, а тело напряглось в предчувствии взрыва. Орвар запустил окровавленную руку в ее волосы и резко дернул: — И только я решаю, когда и как мне трахать мою жену.

Хильд закричала и тут же услышала хриплый рев Орвара. Его тело навалилось, выбивая из нее последнее дыхание, и несколько раз дернулось. Затем он отстранился. Сначала звякнула пряжка его ремня, потом Хильд почувствовала, как на нее натягивают джинсы и поправляют остатки свитера. Не доверяя трясущимся ногам, она развернулась и привалилась спиной к многострадальному дереву.

Орвар выглядел все таким же отстраненным.

— Застегни куртку, — сказал он, — Кьяртан скоро вернется.

Она послушалась и снова посмотрела на мужа.

— Ты понял, что я тебе сказала? — Орвар молчал, словно превратился в один из камней, что усеивали все поля и рощи вокруг Королевских курганов. — Я люблю тебя. — Снова никакой реакции, только внимательный и настороженный взгляд. — Но я не могу принять некоторые твои поступки. Если ты убьешь его, ты сломаешь меня. Меня уже не будет.

Хильд ждала ответа, но он молчал.

— Ты можешь изменить свое решение?

— Нет.

Она прекратила сопротивляться и позволила своему телу сползти на землю. Подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Посмотрела наверх. Туман постоянно двигался, словно замерзшее дыхание великана. Временами над ветвями дерева образовывался просвет, через которое было видно небо. Только небо, и больше ничего — ни птицы, ни падающей звезды, никакого доброго знака. Это только в книгах все заканчивается хорошо, в жизни получается иначе.

— Хильд.

Орвар стоял над ней, предлагая свою руку, чтобы помочь подняться. Почему же ей казалось, что приняв ее, она сорвется в пропасть? Она покачала головой.

— Я переночую у твоей матери.

Дом вёльвы был действительно не далеко, и Хильд сократит путь вдвое если пройдет полем. Его пальцы медленно сжались, затем из кулака потекла тонкая струйка крови. Хильд закрыла глаза и уткнулась лицом в колени.

ГЛАВА 36

С кургана Орвар видел, как в маленьком доме на другом конце лощины открылась дверь, и Хильд вошла внутрь. Она должна была знать, что он смотрит, но не оглянулась. Она даже не попрощалась с ним, просто встала и пошла. И у него впервые в жизни не хватило смелости остановить ее.

Через полчала отзвонился Кьяртан. Ублюдок Агнар оказался ранен не так серьезно, как надеялся Орвар. Несколько швов на предплечье и укол в задницу — легко отделался. Тело его невезучего оператора перенесли ближе к домам, и обнаружившая его парочка уже проблевалась в кустах и вызвала полицию.

Вскоре подтянулись Боли с Хельги Левшой, теперь можно было оставить на них охрану Хильд, а самому заняться личными делами. Вернее, дело было одно, но о-о-чень личное. Ублюдок Агнар. Кьяртан отследил его до гостиницы, Орвару оставалось только зайти к нему в номер, придушить, а потом пойти в кабак и напиться. Нормальный план…

… который пошел не так, едва он открыл дверь старого бюргерского дома, переделанного под семейную гостиницу. Из двери прямо на него вывалился Агнар собственной персоной, в чистой одежде и с влажными после душа волосами, пробормотал то ли «извините», то ли «изыди» и уверенно двинулся вверх по переулку. На углу притормозил, на несколько секунд завис под вывеской «Золотая кружка» и нырнул в пивную.

Стало быть, план менялся. Сначала выпить, затем придушить ублюдка. Или совместить. Орвар толкнул дверь пивной и полной грудью вдохнул запах сигарет, соленой трески и жареных колбасок. Низко опущенные над столами лампы под жестяными абажурами давали мало света, но сквозь волны дыма он разглядел знакомую фигуру в дурацом свитере с оленями. Агнар сидел на высоком табурете перед барной стойкой, и единственными свободными местами оставалась пара насестов рядом с ним.