Книга Путь страсти - Дженнифер Эшли

— Теоретически ничего.

— Тогда зачем он ему?

— Затем же, зачем и Каллуму. Напугать оборотней. Внушить им страх, что с потерей меча их души утратят бессмертие. Заставить их гадать, что он будет делать с мечом. Да оборотни сойдут с ума при одной мысли, что меч попал в руки фэйри!

Андреа глухо заворчала:

— Что же мне делать?

— Да все просто — не отдавай ему меч, и все.

— Но... Проклятие, Шон, а вдруг он и правда мой отец?!

— И поэтому ты готова украсть для него меч?

— Нет, конечно! Даже если Фионн не соврал, как я могу доверять ему? Он ведь когда-то бросил мою мать... впрочем, и меня тоже. Он, конечно, твердит, что сделал это ради нашей же безопасности, поскольку у него были враги, которые, не задумываясь, убили бы нас с матерью. Но, холера... все это может оказаться кучей вранья! Откуда мне знать?

— Хочешь пробраться в страну фэйри и сама узнать, что правда, а что нет?

Андреа зябко поежилась. Ее с детства учили ненавидеть фэйри, которые некогда создали оборотней, чтобы те сражались за них, а после обращались с ними с беспощадной жестокостью. Страна фэйри — хуже, ада, во всяком случае, так утверждали оборотни. Там царит лютый холод и на каждом шагу подстерегает опасность. И плохо придется оборотню, если он попадет в руки фэйри. Его ждет смерть — либо быстрая и внезапная, либо долгая и мучительная, если фэйри придет охота позабавиться.

— Не знаю...

— Тогда я пойду с тобой.

— Что? Ты шутишь?! Почему?

— Ты ведь хочешь узнать, кто ты такая?

Шон сидел с таким невозмутимым видом, словно это не он только что вызвался сделать то, что в глазах оборотня иначе как подвигом трудно было назвать. Или безумием... Чтобы бастет отправился в страну фэйри просто потому, что его подружке-полукровке приспичило раскопать семейные корни?! Бред!

— Ты спятил?! — возмутилась она. — Это слишком опасно. Ведь тогда фэйри смогут заполучить не только меч, но и самого стража.

— Не смогут. Я оставлю меч Лайаму.

— А если тебя убьют? Нет, Шон, я не позволю тебе рисковать жизнью!

— Я же вижу, как ты мучаешься, — спокойно сказал он. — Естественно, мне это не нравится.

— Ну, понятно... значит, ты решил, что можешь все исправить! — усмехнулась Андреа. — Нет, я знала, конечно, что у тебя непомерное самомнение... но чтобы до такой степени?!

Он подошел вплотную к ней, и Андреа опять почувствовала окружавшую его ауру силы.

— Потому что у меня получится лучше, глупенькая. Потому что не хочу, чтобы ты пострадала. И так теперь будет всегда.

И столько яростной решимости было в его голосе, что по спине Андреа поползли мурашки.

— Ты не должен идти со мной. Это безумие, Шон!

— Лучше уж я пойду с тобой, чем отпущу тебя одну. — В горле у него заклокотало.

Андреа подбоченилась.

— Ты опять за свое?

— Это опасно, — уперся Шон.

— Разговор окончен. Я и сама знаю, как это опасно, но ты не можешь посадить меня под замок. Ты сам говорил, что здесь я вольна поступать как мне хочется, и пользоваться полной свободой — в отличие от моего родного города оборотней. Выходит, передумал?

Шон снова зарычал, однако глаза его оставались человеческими. Между ними возникла какая-то новая связь — узы, которые было не так-то легко порвать.

— Ладно, — кивнул он. — Давай, развлекайся. — Его руки тяжело опустились ей на плечи. — Но танцевать, черт возьми, ты будешь только со мной, поняла?

— Ревнуешь? — усмехнулась Андреа.

— Еще как! До сих пор жалею, что не свернул ему шею. — Шон обхватил ее лицо ладонями. — Я так хочу тебя, что это сводит меня с ума! — Он улыбнулся — улыбкой уверенного в себе самца.

Его жадный поцелуй мгновенно зажег пожар в ее крови. Сегодня она танцевала для него — да, чтобы подразнить его, но еще и для того, чтобы возбудить в нем желание. Ей был нужен он, Шон, а вовсе не Эллисон. Вот что делает любовь... толкает на безумства.

Руки Андреа скользнули ему под майку, легли на грудь, где глухо и часто билось сердце.

— Значит, ты отпустишь меня?

Он зарылся лицом в ее волосы.

— Одну? Нет. Мой долг — защищать тебя. И я это сделаю.

— Даже сейчас? Когда мы оба сходим с ума?

— Я попросил Ронана покараулить возле дома. Он с радостью согласился. Должно быть, сидит сейчас на крыльце.

— Вот и хорошо. — Андреа рывком стащила с него майку, пока он сам сражался с застежкой ее лифчика.

Оба упали на кровать. Андреа услышала пение меча, в следующее мгновение губы Шона жадно смяли ее рот. Он не перестал удивлять ее: хотел уберечь ее от опасности — и тут же вызвался сопровождать ее туда, где опасность грозила им обоим; боялся потерять ее — и твердил, что она свободна. Он до сих пор винил себя в гибели Кенни, и сердце ее разрывалось от жалости к нему.

Одежда уже не мешала им — Шон сорвал с нее трусики и резким толчком глубоко врезался в нее. Андреа напряглась, выгнулась, как лук, а потом испустила ликующий крик. Острое наслаждение захлестнуло ее с головой — обхватив Шона ногами, она задвигалась в одном ритме с ним.

«Шон, любимый!»

Тела оборотней были созданы для любви — для неистового и яростного совокупления. Они могли заниматься этим до обморока, до изнеможения. И то, что Андреа была наполовину фэйри, не заглушило острого желания, сводившего ее с ума. А может, все дело было в Шоне.

Не успев подумать об этом, она вдруг почувствовала, что летит в пропасть, и крепко обняла Шона, стремясь увлечь его за собой. На дно они упали вместе. Песня меча звучала все громче — Андреа не знала, слышит ли ее Шон. Она только собралась спросить его об этом, но тут губы его вновь нашли ее рот и он вновь занялся с ней любовью.

— Классные блинчики, — одобрительно заурчал Ронан с набитым ртом. — М-м-м, с черникой! Мои любимые!

Гремевший сковородками Шон ничего не ответил. В глаза ему точно насыпали песку, настроение было отвратительное. Он не спал всю ночь — то ли из-за желания, которое так и не смог утолить, то ли из-за беспокойства за Андреа. В эту ночь кошмары ее не мучили — и на том спасибо, мрачно подумал он.

Какого черта он взялся жарить эти чертовы блинчики? Одному Богу известно...

— Знаю, что ситуация сложилась хреновая, — невнятно пробормотал Ронан. — Но все утрясется.

— Черт... я рассчитывал, что ты будешь держать язык за зубами! — рявкнул Шон.

— M-да, когда ты говоришь «черт», значит, ты страшно зол. Чего ты на меня взъелся? Я ведь просто хотел помочь.

— Извини. Не выспался.

— Еще бы ты выспался! А то я не слышал, как вы с Андреа резвились там, наверху. Такое не скроешь. Хочешь совет? Затащи ее в постель и не выпускай оттуда. Тогда у вас не будет времени ругаться. Да и сил тоже.