Книга Лето потерянных писем - Ханна Рейнольдс

– Хочешь спуститься к пляжу?

Я снова обратила внимание на Тайлера.

– Это завуалированное приглашение к поцелуям?

Тайлер расхохотался.

– Вау.

– Знаю. Я бы смутилась, но оказалось, что нет.

– Круто. Что ж, да, это приглашение. Меня устраивает, что ты запала на Ноя. Но не стесняйся, можешь воспользоваться мной в качестве отвлекающего маневра.

Я рассмеялась, а потом запрокинула голову и снова захохотала.

– Ты мне нравишься. Ты забавный.

В глазах Тайлера появилась надежда.

– Забавный настолько, что ты на меня запала?

– Нет. Я иду домой, но спасибо.

– Эй, ты промахнешься сто раз из ста бросков, которые так и не сделаешь[13]. – Он наставил на меня пистолет, как герой провалившегося фильма девяностых. – Вот тебе хороший совет, Шенберг.

– Запомню.

На следующий день, созвонившись с мамой по видеосвязи, я спросила:

– Как думаешь, бабушка и Эдвард Барбанел могли общаться через несколько лет после ее отъезда?

– Она никогда о таком не упоминала.

– Нет, я про другое… Ладно, но пообещай не смеяться.

Она приподняла брови.

– Обещаю.

– Я тут ни при чем, – предупредила я. – У Джейн появилось странное предположение. Что, если… – Я помедлила, а потом затараторила, смущенно пытаясь выдать догадку как можно быстрее: – Что, если они возобновили роман и в результате родилась ты, их тайный плод любви?

Мама безудержно заржала.

– Мам! Ты обещала не смеяться!

– Ты сказала «тайный плод любви»! – вскричала она. – И как мне тут не смеяться?

– Ладно, смейся. – У меня дернулись губы, но я не сдавалась. – Думаешь, такое могло быть?

– Милая, нет.

– Ты уверена?

– Да, я уверена. Если тебе станет легче, благодаря дедушке я носитель болезни Гоше.

Я еще никогда так не радовалась генетической мутации ашкенази.

Я шумно выдохнула.

– Уф.

Мама наклонилась поближе к экрану.

– Это означает, что тебе нравится Ной Барбанел?

– Мам!

– Ладно! Забудь, что я спрашивала. – У нее задрожали губы, а потом она расплылась в улыбке и разразилась смехом. – Поверить не могу, что ты решила, будто я тайное дитя любви миллионера.

С минуту я изображала притворное возмущение, но потом засмеялась вместе с мамой.

Фух.

Следующим вечером после двухчасового просмотра битвы, в которой викинги пытаются завоевать Англию, у меня завибрировал телефон. Не от звонка, а от сообщения. Я опустила глаза, думая, что это Нико или другая подруга из дома.

Однако это оказался Ной.

Я тут же ответила:

– Алло?

– Привет, – сказал он уставшим голосом. – Чем занимаешься?

– Ничем особенным. А ты?

– Да тоже ничем.

Больше он ничего не сказал. Я посмотрела на свое отражение в зеркале, мое лицо было скрыто тусклым вечерним светом. Рядом со мной на кровати калачиком свернулась Элли Мэй, ее золотистая шерсть переливалась в свете лампы, и я выводила дорожку по ее меху.

– Ты в порядке?

– Да. – В его голосе появилась странная нотка.

Я подождала, что он сам расскажет.

Ной вздохнул мне в ухо.

– Я поссорился с папой.

– Что случилось?

– Неважно. Он поругался с дедом, потом перепало мне… Ты не занята? Не хочешь… прогуляться?

– Да, давай. Где встретимся? – Я окинула взглядом свои пижамные шорты и задумалась. Я чувствовала себя стоящей на краю пропасти: бесстрашная, испуганная и готовая прыгнуть. – Вообще… Джейн и миссис Хендерсон вечером не будет дома, может, заскочишь к нам?

И задержала дыхание.

– Уверена? Да, я бы хотел.

У меня чуть не вырвался торжествующий вопль.

– Договорились.

Ной пришел через двадцать минут, и все это время я прибиралась дома. Зачем? Неужели я думала, что Ной развернется и уйдет, если в моей ванной сливная пробка и кран в раковине не будут начищены до блеска? Он высмеет меня, если подушки на кровати не будут взбиты? Почему я так нервничала?

Потому что я очень-очень нервничала.

Телефон завибрировал:

«Рапунцель, Рапунцель, опусти свои длинные волосы».

Кинув напоследок взгляд на свою прибранную комнату, я скатилась по лестнице и открыла входную дверь. На пороге в джинсах и голубой футболке стоял Ной, и при виде него напряжение, которое я испытывала, тут же испарилось. Я улыбнулась.

– Не такие уж длинные у меня волосы.

Он протянул руку и дернул меня за кудряшку.

– Довольно длинные.

Я покраснела.

– Хочешь, поднимемся наверх?

Пока я вела его по узким ступенькам в свою тесную комнатенку, нервозность вернулась. Зачем я вообще его позвала? Зачем он мне позвонил? Это случилось, потому что мы единственные, кто понимаем друг друга в этой сложной, запутанной истории наших семей? Или по самой обычной, простой и пьянящей причине, когда парень звонит девушке?

А еще… смотрел ли он на мою попу, пока мы поднимались по лестнице? Зад у меня вполне симпатичный.

Мы поднялись на третий этаж, и я распахнула дверь.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Ну почему я такой ботан?

Ной усмехнулся и кивнул в сторону моей кровати.

– Это твоя?

– Да.

Он плюхнулся на нее навзничь. Божечки. Ной Барбанел на моей кровати. Я села в ногах, облокотившись спиной о стену. Мы сидели перпендикулярно друг к другу, его согнутые колени были устремлены вверх, а я вытянула ноги.

Ной взял с подушки Печального слона и высоко приподнял мягкую игрушку.

– Ты его оставила.

– Я же тебе говорила. Он слишком печален, чтобы его бросить, а я не могу грузить малыша еще большими драмами.