Книга Завтрак с Машиахом - Илья Баксаляр

В один миг проницательный ум Овадьи распутал клубок таинственных загадок. Получалось, что убийца вошел немного раньше старика, который, по всей видимости, застал раввина уже мертвым. Возможно, даже стал случайным свидетелем убийства. Бен Сахим проник в синагогу, убил Иехиэля Кацмана, затем появился старик. Убийца, по всей видимости, спрятался где-то внутри помещения и ждал появления верующих, полицейских и врачей, а затем под шумок аккуратно покинул место преступления в образе хасида, который никак не бросался в глаза. Но где тогда был старик? Новая загадка возникла перед Менахемом, от перенапряжения у него заболели виски. Он постарался вспомнить, с чего начались все беды. Сначала убийство родителей. Отца убрали как конкурента. Это еще как-то можно понять. Мать погибла случайно. Затем дед. Зачем надо было убивать деда, да еще таким жестоким способом? Он никому не мешал жить, читал свою Тору и трактовал людям ее тайные знаки. Старик с кольцом Соломона – может быть, он был причастен к убийству? Нет, у него слишком благородное лицо, такой, скорее всего, не мог быть преступником. Убийца раввина – сотрудник «Моссада», весьма непонятный и подозрительный тип. Но зачем ему надо было убивать раввина? Он не был конкурентом ни для кого. Какая мотивация убивать всеми уважаемого знатока Торы? Скорее всего, он выполнял чей-то приказ. Менахем вспомнил, что этот убийца работает на некоего Моше Айтона. Ключ к разгадке именно в этом человек. Но старик? Какое отношение он имел к моему деду? Как этот человек был связан с мечетью Аль-Акса и убийством двенадцати рабочих в микроавтобусе? Что связывало весь этот клубок разных убийств?

Овадья забарабанил пальцами по клавиатуре. Он нашел нужную камеру на контрольно-пропускном пункте, расположенном на выезде из Иерусалима, по таймеру выделил записи, сделанные в мечети. Молодой человек долго просматривал кадры, пока не заметил остановившийся у шлагбаума знакомый по криминальным новостям зеленый микроавтобус. Из него вышел водитель. Камера зафиксировала его лицо, оно было до боли знакомо. Теперь все сошлось. Старик с кольцом Соломона на пальце, двенадцать рабочих, хасид и убийства. Водителем микроавтобуса, который вез домой работавших в мечети строителей, был тот самый агент «Моссада» по имени Бен Сахим, он же Равиль Даган.

***

С самого утра молодой араб сновал у контрольно-пропускного поста, связывающего старый Иерусалим с восточной его частью. Он подолгу спорил с хозяевами лавчонок, яростно торгуясь за каждый шекель, стараясь как можно больше снизить цену товара. Со стороны казалось, что люди ругались, махали руками, устраивали громкий скандал, но на восточных базарах это был настоящий спектакль, где каждый хорошо знал свою роль. Продавец заранее завышал цену в два раза, старался показать, что его товар самый лучший, и даже при непомерной цене на уступки идти не хотел ни при каких обстоятельствах. А покупатель изначально просил в три раза дешевле и тоже публично демонстрировал, что знает толк в товаре. Такой спор мог продолжаться довольно долго. Порой стороны так увлекались своей игрой, что совсем забывали о времени. Продавец под яростным напором шекель за шекелем снижал цену, а покупатель соглашался заплатить чуточку больше, чем предлагал первоначально. Нередко покупатель пытался демонстративно покинуть магазин, а продавец в самый последний момент останавливал его в дверях, и спектакль начинался заново. Но после долгих выступлений, красочных разговоров, показных обвинений в алчности, низком качестве товара и плохой погоде стороны, устав от игры, приходили к обоюдно устраивающей цене. Тепло пожимая друг другу руки, расставались как старые добрые друзья в прекрасном настроении, словно и не было громких, не самых лучших слов с пеной у рта, множества обвинений и ругательств.

Араб, купив полмешка орехов, направился в соседнюю лавку. Только он вошел в небольшой магазинчик, как заметил в толпе арабов, направлявшихся в еврейскую часть города, силуэт мужчины в черном одеянии. Молодой покупатель, аккуратно поставив товар у входа, бросился вслед за человеком в черной одежде. Высокий крепкий мужчина, молча пройдя через пропускной пост, постарался раствориться в узких переулках старого города. Араб, соблюдая безопасную дистанцию, следовал за ним. Людей на улице было очень много, что осложняло преследование. Однако мужчина без труда передвигался в толпе, умело лавируя между пешеходами и с легкостью перепрыгивая ступеньки, ведущие к Стене Плача. Пройдя еще два квартала, он свернул в переулок, остановился у светлого здания и незаметно проскользнул в дверь. Араб в несколько прыжков оказался рядом и, как только человек в черном одеянии вошел в дом, стремительно набросился на него с криком: «Руки вверх! Вы арестованы!» Овадья уже было вытащил пистолет, но в этот момент почувствовал сильный удар по спине.

Глава 23

В большой зале было пусто, в углах горели серебряные меноры, посреди комнаты стоял гроб с телом Давида. Он был облачен в самые дорогие царские одежды, на пальцах сияли перстни с драгоценными камнями, обрамленными золотой оправой. Душа царя, паря над телом, прощалась с этим миром, в котором провела почти семьдесят лет. Она пребывала в нетерпеливом ожидании похорон, после которых можно будет отправиться на небеса и предстать перед Богом. В ней боролись два чувства: с одной стороны, хотелось оторваться от надоевшей мирской суеты, а с другой – ее охватила мучительная тоска по тому времени, которое предоставили ей небеса для жизни на этой прекрасной земле, полной трудностей и разочарований и одновременно радостей побед и прекрасных моментов, коими так счастлив человек.

К гробу подошел мужчина. Душа тревожно вспорхнула повыше, наблюдая за своим телом со стороны. «Отец! Отец! Почему ты ушел так рано?» – красивый молодой человек с карими глазами, правильными чертами лица и каштановыми кудрявыми волосами с грустью смотрел на умершего. Крупные капли слез непроизвольно текли по его бледно-матовым щекам. Лицо почившего царя осветил блеклый свет, и юному Соломону показалось, что бледно-синие губы царя зашевелились. Он наклонился к отцу, желая уловить последние наставления. Но Давид молчал. Душа опустилась ниже, почти к самому уху Соломона. Она знала все мечты и желания правителя, и ей захотелось закричать во всю мощь: «Соломон! Сын мой! Построй храм! Я умер с успокоением, зная, что Бог разрешит тебе воплотить мою мечту. Мои руки по локоть в крови, на мне много греха. Но ты, мой сын, светлый человек, твои руки не погрязли в убийствах, а совесть перед Богом и людьми чиста. Я знаю, власть, которую ты обретешь завтра, станет для тебя тяжелой ношей. Она потребует применения всех твоих сил и умений. Но это не самое трудное в жизни правителя. Власть портит людей. Сила, богатство и соблазны ломают даже самых стойких мужей. Но выдержи все эти испытания, пронеси мудрость через годы, не поднимайся над людьми, слушайся Бога. Деньги, сладострастие, удовлетворение своих слабостей, медные трубы славы не поднимут нас на небо и не позволят оставить после себя крепкую и добрую память в народе». Душа хотела еще что-то сказать, но Соломон выпрямился. «Я понял тебя, отец! Твоя мечта сбудется. Я построю храм и постараюсь, чтобы твое имя в истории еврейского народа стояло вторым после Моисея. Мне будет трудно без тебя, но, думая о тебе каждый день, я справлюсь». Душа, тронутая словами нового царя, поднялась выше, ее возносило в небо от бурных чувств, которые разрывали ее на части. Но, совладав с собой, она опустилась к телу Давида в полном умиротворении. Соломон посмотрел на тело отца. Ему показалось, что Давид едва уловимо улыбнулся ему, прощаясь навсегда.