Книга Фандом - Анна Дэй

Мне хочется только одного – бежать как можно быстрее и как можно дальше. Отступив по ветке обратно к стволу, роняя по пути злые слёзы, я спускаюсь с дерева. Все наставления Эша позабыты: я хватаюсь за любые ветки, скольжу вниз в облаке мелких веточек и сухих листьев. У самой земли я промахиваюсь мимо надёжного сука и бухаюсь на траву. Удар о землю вышибает из моих лёгких остатки воздуха, я лежу на спине, проклиная огромное дерево и судорожно глотая воздух. Кажется, я сейчас задохнусь, так и не выбросив из головы отвратительную картину.

Сначала я слышу её голос и только потом вижу её. Под ногами Элис шуршит гравий, а она тихо, но отчаянно окликает меня:

– Виола! Виола!

Упав рядом со мной на колени, она спрашивает:

– Ты сильно ударилась?

– Да.

– Головой?

Ощупав лоб, я уверенно отвечаю:

– Нет.

Элис помогает мне сесть. Нежный аромат её духов действует на меня как успокоительное, и я злюсь только на себя. Элис совсем без косметики, накладные волосы, конечно, рассыпались по плечам, вместо халата она завернулась в белую шёлковую простыню, чтобы прикрыть наготу. Она выглядит так бесхитростно, что я вижу перед собой привычную Элис. Мою Элис.

– Что ты вытворяешь? – Мой слабый голос звенит от слёз, что удивляет не только Элис, но и меня.

– Я… Прости меня… Я не знаю, что ещё сказать…

– Ты не хочешь вернуться домой?

– Думала, что хочу, но потом… всё это…

– Что это? Уиллоу?

– Ну да… и вообще… – Элис торжественно обводит рукой поместье. – Страна чудес.

– Чёрт побери, подруга! Так ты не влюблена в него? Ты просто хочешь стать одной из них?

С трудом поднявшись на ноги, я выпрямляюсь во весь рост. В грудной клетке всё ещё чувствуется резкая боль, мозгу ощутимо не хватает кислорода, но ярость не даёт мне рухнуть на землю.

– Почему бы и нет? – Элис тоже встаёт, расправляя складки простыни, будто одеяние принцессы. – Гемы меня любят. Дефы видели во мне прокажённую, остригли, пытались повесить, заперли в башне.

– Кстати, меня они тоже пытались повесить, помнишь?

– Значит, ты меня понимаешь?

– По правде говоря, нет. Если бы ты видела то, что видела я, знала, как гемы на самом деле обращаются с дефами, ты бы запела совсем другую песенку.

– А если бы ты была на моём месте, быстренько бы передумала.

– О господи, Элис! – В раздражении я сжимаю кулаки. – Гемы хорошо к тебе относятся только потому, что считают своей!

– И что с того?

– И то… Вот схватишь насморк, или начнёшь стареть, как обычный человек, или… не знаю… не сможешь ответить на вопросы в праздничной викторине, потому что мозги у тебя по сравнению с гемами недоразвитые…

Тут я попала в точку. Элис в возмущении даже отступает на шаг.

– Намекаешь, что я тупая, да?

– Ну, раз ты сама хочешь остаться здесь, с интеллектом у тебя проблемы. – Обойдя Элис, я иду по направлению к саду, нещадно топча каблуками траву и пылая от гнева.

Однако Элис догоняет меня и хватает за руку.

– Виола, ну пожалуйста, пойми! Мне нигде не бывало так хорошо, как здесь, с гемами!

– Бедная-несчастная Элис! Красота – тяжкое испытание. – Вырвав руку из цепких пальцев Элис, я иду дальше.

– Я не то хочу сказать! – Элис перегораживает мне дорогу. – Я здесь счастлива.

– Понятно. И мы все должны быть счастливы за тебя. А ты подумала о Кейти? Что с ней сделает Торн, когда узнает, что твоя единственная цель в этом мире – забраться в постель к Уиллоу?

Лицо Элис ненадолго омрачается. Что это – ей жаль? Она раскаивается? И тут я замечаю, что половинки сердечка на её шее больше нет.

Предательница!

– Из-за тебя мы не только застрянем в этом мире, нас здесь просто убьют!

– Торн ничего не сделает Кейти. Она ему слишком сильно нравится. Это пустые угрозы.

– Тебе виднее. А что ты скажешь Нейту, когда ему снова попытаются отрубить руки, – что это, пустые угрозы, да?

Напоминание о случившемся на рынке явно злит Элис.

– Слушай, Ви, охранники, конечно, вели себя отвратительно, но Уиллоу и его семья – они все просто замечательные! Они бы никогда так не поступили.

Ярость переполняет до краёв каждую клеточку моего тела. Я вспоминаю того безногого парня в цистерне, и обещание, данное Эшу, уже не кажется слишком важным.

– Неужели? А ты спроси Уиллоу, что его родители хранят в сером бункере в дальнем углу поместья!

Элис не удивлена, и это очень странно. Она сконфужена, будто ей стыдно в чём-то сознаться.

– Ты знаешь, что у них в бункере, – догадываюсь я.

Элис отводит глаза, поправляя простыню.

– Я заметила шрамы на ногах Уиллоу и спросила, что произошло. Он мне всё рассказал.

– И про родственников на запчасти рассказал? – громче, чем следовало бы, спрашиваю я.

– Про дубликатов? Да, и про них тоже.

Как же мне хочется взглянуть ей в лицо, но Элис упорно отворачивается.

– Можно сколько угодно называть их дубликатами, это дела не меняет. Они – люди. – До меня вдруг доходит истинный смысл слов Элис. – Постой, Уиллоу сам тебе всё рассказал? Он всё знает?

– Конечно знает. Это же его ноги.

Так и тянет её стукнуть, но я сжимаю ладони, как в молитве.

– Элис, это не его ноги! В том-то и дело – не его! – Я делаю паузу после каждого слова в надежде достучаться до Элис. – Он. Их. Украл. У своего брата!

– Какая мелодрама!

– Ты в своём уме? – Меня уже трясёт от ярости, я срываюсь на визг, не слыша себя. – Зачем же ты вмешалась сегодня утром? Отрубили бы Нейту руки – у вас же есть запасные?!

Элис отвечает спокойно, словно утешая неразумную сестру:

– Всё не так плохо, Виола. Дубликаты ничего не чувствуют: они в коме. Они даже не знают, что живы.

– Конечно, в таком случае всё в порядке. Они же не могут взглянуть вам в глаза, когда им отрезают части тела?

– Харперы построили специальное хранилище для своих дублей, чтобы с ними ничего не случилось, – тем же спокойным тоном продолжает Элис.

– Да, я знаю. Я их видела. И поверь мне – случиться с ними там может всё, что угодно!

– Успокойся, Ви. – Только Элис может выглядеть так собранно и безупречно, завёрнутая в простыню с кровати моего псевдобойфренда и обсуждающая кражу органов. – Когда до Харперов дошли слухи об охранниках складов… Ну, ты знаешь, о чём я… Что там с дубликатами обращались слишком вольно, они построили для своих отдельное хранилище, чтобы никто до них не добрался.