Книга Крылья из огня и тени - Ава Рид

Черная. Ее нить была черной. Она не сверкала, не светилась, а просто висела, словно не в силах вырваться из плена, как бы ей того ни хотелось.

В этот момент Мила заплакала от всей души. Потому что она всем своим существом прочувствовала эту боль. Потому что все в ней хотело вцепиться в эту нить, прижать ее к себе и защитить ее.

– Ты аномалия. Человек, который больше не является человеком. Ты – что-то между мирами, и поэтому твоя нить еще здесь. Но твоя судьба заморожена, у меня больше нет власти над тобой. И тем больше ее у тебя. Я не раз видела, как появляются и исчезают аномалии, но ты… – Подойдя ближе, она взяла Милу за руки. – Милена, ты нечто большее.

– Я не знаю, что мне делать. Что я еще могу сделать, – озвучила Мила свою тревогу, свой страх.

– Я скована запретами. Мне нельзя тебе ничего говорить, нельзя тебе помогать, но… я кое-что тебе дам.

– Зачем? – Мила высвободила руки, энергичным движением вытерла слезы и попыталась снова собраться с духом.

– Потому что… потому что иногда, если правила уже были нарушены, возврата нет, – загадочно объяснила она. – Твоя сила возникла не сама по себе. И тебя одарили ею не специально. Кажется, твоя сила – своего рода побочный эффект. Она не была запланирована, и все-таки вот она. У тебя человеческая природа, но ты носишь в себе что-то, что тебе не принадлежит. То, что нарушает равновесие для тебя и для нас, потому что не может быть живого человека без души. – Подняв подбородок, она пристально посмотрела на Милу. – Человек состоит из смертной части – тела и вечной – души. У него есть собственное равновесие, и в то же время вы являетесь нашей противоположностью. Вы смертны, а мы нет. Теперь твоя «вечная» часть – это не только душа. Твоя душа такая светлая и сильная, что она влияет на твое зрение. Ты поднимаешь завесу, которая разделяет наши миры. Но и тебе нужна противоположность – человек, который живет, хотя и не имеет души, – но его не существует. Это никогда не входило в его планы. Но это случилось, и он пошел на этот риск. Намеренно. Это был не Случай, хотя именно он запустил этот процесс. Случай превратился в судьбу – и отнял ее у тебя.

Мила ничего не поняла – мысли слишком сильно путались, в голове был сплошной туман.

– То, что я тебе дам, поможет тебе найти свой путь. – Саива тепло улыбнулась ей. – Это поможет тебе принять решение, которое необходимо принять. – Судьба легко поцеловала ее в лоб, и Мила ощутила, как этот поцелуй превратился в поток, уносящий ее с собой – сквозь моря и океаны, сквозь поля из вечности. – Удачи, Мила. До скорого, – услышала она голос Саивы где-то вдалеке, словно за завесой, – и погрузилась во тьму.

Она чувствовала боль – и эта боль была хорошей.

40

Тариэль

– Это нехорошо. Совсем нехорошо.

Если Иезекиль сейчас же не прекратит бегать кругами и не перестанет размахивать руками, Тариэль точно выйдет из себя.

– Почему нам нельзя присутствовать? Почему это длится так долго? Почему Мила кричала? Все это выглядит не слишком хорошо, – бормотал он снова и снова, пока Тариэль наконец не схватил его за плечо, заставляя остановиться.

– Мы узнаем все в свое время. Когда ей понадобится наша помощь, нас позовут.

– Они нас позовут. Ну ладно.

– Совершенно верно. А сейчас сядь и подумай о чем-нибудь другом.

– Выпечка. Мне нужно что-то испечь.

Тариэль расстроенно вздохнул.

– Нет, что-то испечь – не выход. Можешь сделать нам пирог, когда все это окажется позади.

– Обещаешь? – недоверчиво спросил Тариэль и прищурился. Он знал, что Тариэль относится к его увлечению с иронией.

– Да, обещаю.

– Очень хорошо, тогда я пока подумаю, что…

Иезекиль замолчал на полуслове, потому что раздался еще один крик – еще более громкий, глубокий и отчаянный, чем предыдущий.

– Мила! – воскликнул Иезекиль, сбросил с себя руку Тариэля и поспешил к двери. – С меня хватит, я немедленно иду к ней. Михаэль вообще не позволил бы себя прогнать и уж точно не стал бы так спокойно сидеть в этой проклятой комнате, – рассерженно произнес он и вырвался наружу. Тариэль наступал ему на пятки. Одновременно с ними в центральную комнату ворвались Райя и Цето. Похоже, никто не смог ждать. Напряжение постепенно измотало всех. Когда Мила снова закричала, Райя подбежала к ней. Они увидели, как встревоженные Мим и Пан лежат на животе Милы и как Элариан с Ашером пытаются удержать ее и, возможно, разбудить.

Ожидание тянулось бесконечно. Ничего не происходило.

Подойдя к Миле, Тариэль шумно сглотнул. Ее кожа побледнела и была покрыта потом.

– Проклятье, я этого больше не вынесу. Что здесь происходит? Почему она не проснулась? – встревоженно и одновременно рассерженно произнесла Райя.

– Там, где она находится, время проходит иначе, чем здесь. С разной скоростью. Возможно, Мила находится там всего пять минут, а возможно – три дня, – попытался объяснить Элариан.

– Это не ответ на мой вопрос! – выкрикнула она, и Цето мягко положил руку ей на плечо.

Ашер был едва способен ясно мыслить, его лицо исказилось, словно от боли, и все его внимание было поглощено Милой. Вокруг нее уже возникла завеса дыма, потому что он с трудом мог контролировать свои эмоции. Если бы Тариэль знал, к чему приведет его тупое следование приказам…

– Не знаю, почему она кричит, почему ей больно. Я даже не знаю, находится ли ее душа там, где должна быть, – признался Элариан, вытирая платком покрасневшие щеки и виски Милы. Нить у нее на лбу отчетливо светилась. Мим лизнула Милу в подбородок, а Пан тихонько завыл. Никто из них не знал, что делать. Это была пытка.

– Почему мы рискнули пойти на это? – Тариэль выпалил этот вопрос, не подумав, и тут же понял свою ошибку.

Быстрее, чем он успел отреагировать, Ашер бросил на него разъяренный взгляд и схватил его за рубашку. Его энергия едва не опалила кожу Тариэля.

– Потому что из-за твоих необдуманных решений и из-за вашего идиотского Совета у нас не осталось других вариантов! – в ярости рявкнул он. С потолка посыпался пепел, но тут Райя оттащила его назад и успокоила, а Цето тем временем занял его место рядом с Милой.

Никто не рисковал заговорить снова – все сосредоточились на Миле. А потом все произошло очень быстро.

Мила замерла в неподвижности. Она лежала спокойно и мирно, и, когда Тариэль заметил потрясенное выражение на лице Иезекиля и подошел немного ближе, он увидел, что нить больше не держится на коже Милы – она слетела с нее, словно иначе и быть не могло. Он не заметил ни раны, ни шрама, ничто не напоминало о том, как нить прожигала ее кожу. Бледность Милы тоже сменилась здоровым цветом лица.

Цето уступил место Ашеру, заметив, что Мила пошевелилась и прошептала его имя. Мим и Пан завиляли своими крошечными обрубленными хвостиками. Тариэль проникался к ним все большим уважением, даже когда они были в этом облике, и предпочитал держаться от них на расстоянии.