Книга Труп в доме напротив - Анна Дашевская

— Аркадий! — позвала негромко.

— А? Завтрак я готовлю, Софья Григорьевна. Срочное что-то? — ответил голос со второго этажа.

— Сирень твоя зацвела! Можешь идти искать пятилепестковые цветки!

— Ух ты! — мгновенно домовой оказался возле куста, оценил высоту, и через секунду рядом с ним стояла небольшая аккуратная стремянка.

— Как это у тебя получается? — спросила Софья с некоторой завистью.

— Что получается?

— Так вот р-раз — и ты из кухни прямо сюда, опять р-раз — и стремянка… И вообще, — она поудобнее уселась на скамеечку, подпёрла подбородок ладонью и уставилась на Аркадия, закопавшегося в крупную розово-сиреневую гроздь цветов. — И вообще, столько еды наготовить, это ж надо штат из трёх поваров и десятка поварят содержать. А я никогда и не видела, чтобы ты, например, лук резал, или там тесто замешивал…

Домовой оторвался от сирени и посмотрел на неё укоризненно:

— Ты, матушка, не спрашивай о таких вещах. Не дело это.

— Почему?

— Почему? — Аркадий Феофилактович уселся на верхней ступени стремянки и вздохнул. — Ты станешь спрашивать у гнома, как устроена связь между отделениями банка? Каким таким образом ты сдаёшь ларчик с драгоценностями в Москве, а твой сын получает его в тот же день в Лютеции?

— Пожалуй, не стану… Понимаю, прости, есть секреты, которые не открывают посторонним.

— Вот именно, — проворчал домовой, снова закапываясь в цветочную кисть. — Хоть ты и не посторонняя, а это наше, и никому знать нельзя. Считай, что мне просто нравится готовить, вот и всё. Иди уже, завтракай, давно всё на столе!

Уже у двери её догнал голос Аркадия Феофилактовича:

— Кстати, готовить я действительно люблю!

Дирижабль, которым летели из Кракова близнецы с гувернёром и племянница Катя, должен был прибыть в Москву в пять вечера. Значит, из дому Алексу нужно было выехать в четыре. Отчёт господину Парсонсу по последнему делу он передал, история с убийством в доме напротив закончилась, и Верещагин решительно не знал, чем же себя занять. В первую очередь, ему не хотелось даже думать о том, что придётся рассказать сыновьям о смерти Елены… Как, вот как такое можно рассказать четырнадцатилетним мальчишкам?

А ведь придётся…

Он повертел в руках блокнот с записями, перечитал пометки по рассказу господина Шнаппса… И начать новое дело пока не получится, уж точно он не расстанется с мальчишками ни на минуту хотя бы первые пару дней! Правда, можно запустить Суржикова в самостоятельное плавание и посмотреть, что же из этого выйдет. Хм… Алекс взглянул на помощника. Тот увлечённо заворачивал в тонкий блинчик ломтик копчёного лосося и одновременно спорил с Максом:

— Нет, вот ты мне всё же объясни, за каким лешим тебе понадобилось связываться с этим осиным гнездом? Ты не мог подождать до сегодняшнего дня, пока господин твой дед будет официально отрешён от… как у них это называется? От сана?

— Ну, у них это называется «Верховный друид», — ответил молодой человек, поливая блины в своей тарелке сметаной и вареньем. — Так что если говорить лингвистически, то, наверное, от верховенства. Только ты неправ, Влад, я с ними не связывался, я среди них родился и жил почти восемнадцать лет!

— И тем не менее, на мой вопрос ты не ответил! Зачем ты вчера пошёл встречаться с посланником твоего деда?

— Затем, что ты бы за меня точно не сошёл! Ну сам подумай, на скамейке в парке сидят три человека, ещё два десятка прогуливаются по аллеям. Кто из них друид, ты как определишь? И даже если сумеешь, что можно ему предъявить, кроме того, что он прибыл из Пскова? А вот когда они попытались бросить на меня аркан подчинения…

Суржиков возвёл глаза к небу:

— «Ступай! Когда ты сядешь на корабль, Он будет от крушенья обеспечен, Не под водой, а в петле твой конец!»

— Макс, хватит, — включилась Софья. — Мы все вчера очень беспокоились.

— Всё уже кончилось, мам! Жаль, что тут нет головизора. Говорят, есть специальная программа, где транслируют аудиенции.

— Врут, — покачал головой Алекс. — На то она и аудиенция, что это личный приём. Личный!

Макс надул губы.

— Ну и ладно! Кстати, Хива — это тоже круто!

— Иди уже, занимайся, ценитель крутизны! — усмехнулся Влад. — Тебе сколько экзаменов досдавать?

— Ну, три…

— Ну, вот…

Когда мальчик ушёл, спотыкаясь и цепляясь за каждую половицу, Софья повернулась к Алексу:

— Я… хотела поговорить. Наверное, я уеду.

— Теперь-то куда? — вырвалось у него.

— Обратно… в Псков, — она опустила глаза. — Макс может переехать в общежитие, я узнавала, у университета есть… неплохое.

Верещагин потёр переносицу.

— Знаешь, я сегодня как-то плохо соображаю. Давай ещё раз. Ты хочешь вернуться в Псков, оставив здесь сына, чтобы?…

— Как я говорила тебе, там мой муж, Антон Гребнев, отец Макса.

— Кажется, ты говорила несколько по-другому, что это теперь не муж, а дерево! — не удержался Суржиков. Два укоризненных взгляда были ему наградой, но Влад не остановился. — Нет, я слыхал, что такое бывает! Немало женщин называют своих мужей дубинами, но я никак не пойму, зачем тебе жить с ним рядом? «И если выглядит иной вельможа дубом, ты хочешь уподобиться плющу?»

— Если не будет друидской общины, за ним некому будет ухаживать, — тихо пояснила Софья. — Он ведь не может сказать, что ему нужна вода или… или что-то ещё.

Почему-то всё то, что она сама себе твердила ночью в тишине спальни, сейчас, рядом с друзьями казалось малоубедительным…

Мужчины переглянулись.

— Но ведь даже если община будет распущена… — медленно проговорил Алекс.

Суржиков подхватил:

— Даже если по указу его царского величества общину ликвидировали, всех из Псковской губернии не вышлют! Ну, десяток самый главных, тех, кто носил белые балахоны, остальные-то останутся. Если они под себя всю губернию подгребли, там и женщины были наверняка, ведь так? — Софья кивнула. — Ну вот! Значит, нужно просто договориться с кем-то…

— Мам, да что тут думать? — в столовую как-то незаметно вдвинулся Макс. — Тётке Марии напишешь, ну, и денег пошлём! Делов-то…

— Пошли мне терпения Великая Матерь… Ты заниматься пошёл!

— Ма-ам!

Набрав на коммуникаторе номер господина Шнаппса, Алекс подождал минуту — экран светился синим, играла бодрая музычка — и хотел уже отключиться, когда лицо нового клиента высветилось вместо заставки.

— Добрый день!

— Добрый, добрый, господин Верещагин!

— Альфред Францевич, я завершил предыдущее дело и готов встретиться с вами.