Книга Джокер - Феликс Разумовский

— Ну и?.. — вслух спросила Оксана. —Дальше-то, я вас спрашиваю, куда?..

Некоторое время она недоумённо стояла, обшаривая взглядомберег, но ни взгляду, ни здравой логике зацепиться было решительно не за что.Потом она села на тёплый пригорок, выпустила кота и застыла, обхватив рукамиколени.

С мохового болота наплывал запах багульника. Над разводьямизавивались воздушные волокна, унизанные невесомыми бисеринками влаги. Из нихткались то силуэты деревьев, то прозрачные тени высоких зубчатых стен, то дажеподобия старинных аэропланов… Болотная фата-моргана жила своей равнодушной изагадочной жизнью, не принимая в расчёт маленькое человеческое существо,потерянно сидевшее у его края.

Но потом по воде пробежала лёгкая рябь, туман сделался гуще,и навстречу Оксане поплыли две светящиеся фигуры. Они шагали через топь,держась за руки, — маленькая и большая…

Она сразу узнала их. Она не могла их не узнать.

Оксана вскочила на ноги, чтобы бежать к ним, чтобы быть с нимитам, где они теперь находились… Вздрогнула и проснулась.

Она сидела на скамеечке у заправки «Лукойл», в ногах тёрсяТихон, которого судорожное движение хозяйки согнало с колен, а на заправкузаруливал «янки-танк».

Эту громадину мог оценить по достоинству лишь настоящийзнаток. «Хаммер Н1» отличался от своего военного собрата лишь отсутствиемброни. Такой же мощный, неподъёмный, приземистый и до жути прожорливый.[109]

Естественно, к нему сразу бросился парнишка-заправщик. И тутТихон вдруг насторожился, а потом распушил хвост и ровной походкой двинулся кджипу. Оксана присмотрелась и увидела, как за тонированным стеклом шевельнуласьгромадная тень. В машине сидела собака, и, похоже, очень серьёзная.

В это время из «Хаммера» выскочил бородатый россиянин,потянулся к заправочному пистолету, но оглянулся, увидел кота и вдругобрадовался:

— Тихон, привет! Ну что, зверюга, опять Ханьку мордубить идёшь?

— Тихон, стоять! — прибавила шагу Оксана и на ходураспахнула рюкзачок. — А ну, живо на место! Имей совесть!

Говорят, совести у котов нет. Возможно, это относилось и кТишке, но хозяйка была в авторитете. И рука у неё, когда она говорила таким воттоном, становилась ох и тяжёлой. Рыжий убивец остановился, взвесил возможныеварианты — и мягко, с этакой презрительной грацией, запрыгнул в подставленныйрюкзачок.

— Вот это да, — восхитился бородач.

Одно из стёкол джипа поползло вниз. Человек, сидевшийвнутри, внешностью и манерами был форменный Остап Бендер, разве что несколькопостаревший.

— Хороший кот, рыжий, к деньгам, — похвалил он иобворожительно улыбнулся Оксане. — Самой обаятельной фее безопасности нашпламенный революционный привет… И что же это центровое гэбэ-чека поделывает вздешних провинциях?

Варенцова скользнула взглядом чуть дальше и увидела в машинекрупного пожилого дядьку. И огромную среднеазиатскую овчарку, выглядывавшую унего из-за плеча. В памяти тут же щёлкнуло реле: ну как же, заминированныйуазик и взрывное устройство, оказавшееся в итоге куском хозяйственного мыла.Вспомнила Оксана и «товарища Бендера», вместе с Наливайко стоявшего тогда водворе.

«Ну-ка, ну-ка…» Память у неё тоже была профессиональная,хранившая отменную галерею разных выдающихся личностей.

— И вам здрасте, Матвей свет Иосифович, — не боясьошибиться, ответила Варенцова. — А не подскажет уважаемое собрание, как бымне Олега Краева отыскать?

— Батюшки-светы, — изобразил испугФраерман. — Да неужто и он совсем не тот, за кого мы его держим?

— К сожалению, это так, — с самым каменным лицомкивнула Оксана. — После общения с ним мой кот вместо нормального «мяу»порывается говорить «мью-мью».[110] Дело ясное — английскийшпион…

«Тишенька, — с нежностью думала она о притихшем врюкзачке безобразнике. — Интересно, бывают ангелы-хранители не слебедиными крыльями, а с когтями и в шерсти? В лоснящейся такой,огненно-рыжей?»

— Мы сдали того фраера войскам энкавэдэ… — хмыкнулФраерман. — Как же не помочь родной контрразведке, да ещё в лице та-акойдамы… У вас время есть? Уйма? Вот и ладно. Сейчас встретим кой-кого, а затем,Бог даст, вернёмся на базу. — Он расправил плечи и лихо поклонился: —Разрешите представиться: командир поискового отряда «Ночной таран». Это, —кивнул он на бородатого, — заместитель мой, Николай… э… для своих — КоляБорода. С Василием Петровичем вы уже знакомы…

— Имела честь быть представленной, — улыбнуласьВаренцова. — Спасибо большое.

Телефон Фраермана вдруг выдал «Вечерний звон», весьмапохожий на похоронный.

— Так… — Матвей Иосифович глянул на дисплей инажал кнопку соединения. — Да, Акакий Акакиевич, привет. Что? Как? Где?Кто? Во сколько? Ну и?.. Лады. — Медленно спрятал сотовый, фыркнул, глянулна Колю Бороду. — Слыхал?

— Ну да, — пожал плечами тот. — Очередное ЦУ?

— Очередное ЧП, — глянул на свой «Ролекс»Фраерман. — Немцы, мать их, до места сбора не доехали, встали. У нихкакая-то там дорожная проблема. Более точной информации нет, зона покрытияживёт как хочет, спасибо и на том, что вообще вышли на связь. Ладно, будутзнать, какие тут яйки и млеко… Ну добро, поехали!

Варенцова загружалась в «Хаммер» медленно и осторожно.

— Шерхан, свои, — строго предупредил кобеляНаливайко. Тот обиженно сделал домиком рыжие брови — дескать, что, у кого-тосомнения?.. — и потянулся обнюхать новую пассажирку.

— Вякнешь — кастрирую, — предупредила Оксанапритихшего в рюкзачке кота. Тишка в ответ чихнул.

Собачья морда оказалась щекотной и тёплой.

— Отстань от тёти, — вмешался Василий Петрович, новлажный нос уже ткнулся в Оксанину щёку, а когда азиат вполне дружески лизнулеё в ухо, Варенцова неожиданно для себя расхохоталась. Она начинала постепенноосознавать, до какой степени ей повезло.

Она ехала к Краеву.

Да как — с полным комфортом…

Оксана обняла устроенный на коленях рюкзачок, где сидел её мохнатыйангел-хранитель, откинулась к подголовнику — и сама не заметила, как задремала.

Разбудила её перемена в характере движения. Джип началплавно притормаживать, а потом встал совсем. Оксана оторвала голову от уютногоподголовника: поперёк дороги раскинулся «ёж» — гибкая лента сметаллическими шипами. Чуть подальше виднелась колючая проволока и нависалшлагбаум, увенчанный надписью на фанерке: «Стоять! Буду стрелять!»