Книга Особые отношения - Джоди Пиколт

Зои поворачивается ко мне.

— Послушай, Макс, вы можете, наконец, перестать ломать комедию? Буду с тобой откровенна. Говорить нам не о чем. Если ты хочешь, чтобы тебя засосало в воронку извращенного мира церкви Вечной Славы, это твое право. Но если ты пришел сюда с подругой, чтобы обратить меня в свою веру, этому не бывать.

— Я здесь не для того, чтобы обращать тебя. Что бы между нами ни произошло, ты должна знать: ты мне не безразлична. И я хочу быть уверенным, что ты делаешь правильный выбор.

В глазах Зои вспыхивают злые огоньки.

— Ты мне читаешь проповедь о правильном выборе? Да это просто смешно, Макс!

— Я совершил много ошибок, — признаю я. — И совершаю их каждый день. Я не идеал, как ни крути. Но никто не идеален. Именно поэтому ты должна прислушаться ко мне, когда я говорю: ты не виновата в своих чувствах. С тобой это произошло. Но на самом деле ты не такая.

Она недоуменно смотрит на меня, пытаясь понять смысл моих слов. Я сразу вижу, когда эта загадка решается.

— Ты имеешь в виду Ванессу? Боже мой! Ты решил провести кампанию против геев прямо у меня в гостиной! — Зои всплескивает руками, и я затравленно смотрю на Паулину. — Так входи, Макс, — ехидно говорит она. — Мне не терпится послушать, что ты скажешь о моем стиле жизни, ведущем к вырождению. В конце концов, я целый день провела в больнице у постели умирающих детей, поэтому заслужила право на то, чтобы немного расслабиться и развлечься.

— Пожалуй, мы пойдем, — шепчу я Паулине, но она проходит мимо меня в гостиную и садится на диван.

— Я раньше была такой, как вы, — сообщает она Зои. — Жила с женщиной, любила ее, считала себя лесбиянкой. Мы поехали вместе отдыхать, пошли обедать в ресторан, и официантка, приняв заказ моей подружки, повернулась ко мне. «Сэр, — сказала она, — а вы что будете заказывать?» Должна признаться, что тогда я выглядела совершенно по-другому. Одевалась, как парень, ходила, как парень. Хотела, чтобы меня принимали за юношу, чтобы в меня влюблялись девушки. Я на сто процентов была уверена, что такой родилась, потому что с рождения ощущала себя не такой, как все. В тот вечер я сделала то, что не делала с детства: взяла с прикроватной тумбочки в гостиничном номере Библию и стала читать. По чистой случайности я открыла ее на Третьей книге Моисеевой, на Левите: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость». Я не мужчина, но я поняла, что Бог говорит обо мне.

Зои закатывает глаза.

— Я не очень сведуща в Библии, но абсолютно уверена, что развод тоже запрещен. Тем не менее я же не явилась к тебе в дом, Макс, когда мы получили в суде решение о расторжении брака.

Паулина продолжает вещать, словно не слыша едких замечаний Зои.

— Я стала понимать, что могу отделять одно от другого. Я не лесбиянка — я отождествляла себя с ними. Я перечитала статьи, в которых утверждалось, что человек якобы рождается гомосексуальным, и обнаружила в них слишком много ошибок и расхождений. Я попалась на удочку. И как только я это поняла, тут же осознала, что все можно изменить.

— Вы намекаете, — говорит с придыханием Зои, — что все так просто? Просите — и будет дано вам! Я говорю, что верую, — и тут же чудесным образом спасена? Говорю: я не лесбиянка — и аллилуйя! — я излечена? И если бы сейчас в эту дверь вошла Ванесса, она показалась бы мне совершенно непривлекательной?

Словно по волшебству, в гостиной, на ходу расстегивая жакет, появляется Ванесса.

— Я ослышалась или упоминали мое имя?

Зои подходит и быстро целует ее в губы — привет.

Как будто они всегда так здороваются.

Как будто это абсолютно естественно.

И от этого у меня внутри все переворачивается.

Зои смотрит на Паулину.

— Пропади вы пропадом! Я ни капельки не исцелилась.

Ванесса уже заметила нас.

— Не знала, что у нас будут гости.

— Это Паулина, — представляет Зои, — а Макса ты знаешь. Они здесь, чтобы уберечь нас от ада.

— Зои, — говорит Ванесса, — можно тебя на минутку?

Она уводит Зои в примыкающую к гостиной кухню. Мне приходится напрягать слух, но многое удается расслышать.

— Я не стану запрещать тебе приводить в дом гостей, но о чем, черт побери, ты думаешь?

— Думаю, что они сумасшедшие, — отвечает Зои. — Ванесса, я не шучу: если им никто никогда не говорил, что они безумны, как они об этом узнают?

Они еще о чем-то говорят, но слов не разобрать. Я растерянно оглядываюсь на Паулину.

— Не волнуйся, — успокаивает она, похлопывая меня по плечу. — Протест — это естественная реакция. Господь взывает к нам, чтобы мы сеяли Его слово, даже если может казаться, что мы взываем к глухим. Но я всегда сравнивала подобные разговоры с нанесением морилки на натуральный дуб. Даже если удастся оттереть насыщенное пятно, след все равно останется — морилка проникает в крошечные щели, от нее невозможно избавиться. И после нашего ухода Зои еще долго будет думать об этом разговоре.

С другой стороны, если покрыть морилкой сосну, дерево лишь снаружи изменит свой вид. Оно ведь не превратится в настоящее красное дерево. Интересно, Паулина никогда об этом не задумывалась?

В дверях появляется Зои, за ней идет Ванесса.

— Не делай этого, — умоляет она. — А если ты станешь встречаться с негром, то пригласишь поговорить об этом ку-клукс-клановцев?

— Ванесса, прекрати! — отмахивается Зои и поворачивается к Паулине. — Простите, так что вы там говорили?

Паулина складывает руки на коленях.

— По-моему, мы говорили о том, как я прозрела, — отвечает она. Ванесса хмыкает. — Я поняла, что оказалась подвержена гомосексуальному влечению по нескольким причинам. Моя мама — простая сельская девушка из Айовы, из тех, что встают в четыре утра и за день успевают изменить весь мир. Она верила, что руки даны человеку для того, чтобы трудиться; что если упадешь и заплачешь — значит, ты слабак. Мой отец много путешествовал, его просто не было дома. Я всегда была девчонкой-сорванцом, мне больше нравилось играть с братьями в футбол, чем сидеть дома и нянчить кукол. И конечно, у меня был двоюродный брат, который сексуально меня домогался.

— Ну разумеется, — бормочет Ванесса.

— Знаете, — говорит Паулина, глядя на Ванессу, — все мои знакомые, которые считали себя геями, так или иначе испытали жестокое обращение.

Я с тревогой смотрю на Зои. С ней никто жестоко не обращался. Она бы мне сказала.

С другой стороны, она же не сказала мне, что ей нравятся женщины.

— Дайте угадаю, — говорит Ванесса. — Ваших родителей не обрадовало известие о том, что вы лесбиянка?

Паулина улыбается.

— Сейчас у меня с родителями прекрасные отношения — мы многое пережили, Боже милостивый! Это не их вина, что я считала себя лесбиянкой. На мой выбор повлияло несколько факторов — начиная с домогательств и чувства незащищенности, которое испытывает женщина, до осознания того, что к женщинам относятся как к гражданам второго сорта. По этим причинам я стала вести себя определенным образом. Вела жизнь, которая отдаляла меня от Господа. Меня мучает вопрос, — обращается она к Зои, — почему вы считаете возможным для себя добиваться любви у представительниц своего пола? Вы же, по всему видно, такая не от рождения… у вас же была счастливая семья…