Книга Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный

— Семьдесят пять! — радостно выпаливаю я.

— Что, семьдесят пять?

— Ну, в Австралию прошло. Ну, с прадедом вместе через портал прошло семьдесят пять человек! — я рад, что решил, наконец, эту задачу.

Лерка опять что-то прикидывает.

— Сань, это же целая толпа!

— И чё? — что-то, правда, непонятно, в чём проблема.

— У них должна была быть какая-то причина.

— Для чего?

— Чтобы в портал полезть! — Лерке что-то не нравится. — Сань, целая толпа, почти сто человек! Какого икса они все в портал-то полезли?

— Какого-какого? А вот про это прадедушка как раз и не рассказывал!

— Сань, ну, он-то ладно не рассказывал. А другие? Они что, никто, никогда, никому, ни словечка?! Да не может такого быть!

Проблема, однако! Что-то я не додумал. Или не я?

— Сань, ты пока думаешь, курицу разрежь.

Я взял нож и начал расчленять птицу.

— А это не тот петух, которого ты так трепетно спасал? — усмехнулась Лерка.

Я присмотрелся.

— Да, нет вроде бы. — усомнился я. — Тот, мне кажется, помельче был.

И я продолжил препарировать петуха, которого никто так и не спас.

— Нет, Саня! — с сожалением произнесла «сестра». — Так мы за дворян не проканаем!

— Ты это сейчас о чем? — я отложил своё занятие, потому что опять какие-то загадки появились.

— Ну, ты же курицу режешь не правильно! — возмутилась она.

— На! — вспылил я. — Порежь правильно! А я посмотрю!

Она метнула в меня взгляд, способный испепелить таракана средних размеров, и начала резать правильно. Я смотрел, как мне показалось, довольно внимательно, но никакой разницы не увидел.

— А там, кстати, не только дворяне, но ещё и купцы были! — заметил ей я.

Она отложила нож, и взяла себе ножку.

— Саша, купцы купцами, но нам-то как дворянам надо выглядеть! Так что изволь соответствовать!

Я, прямо скажем, не сильно врубился в этот прикол с соответствием. Это про то, что вилку надо держать в левой руке, а котлету в правой? Так я вроде бы так и делаю.

— А ты заметила, что барон-то, похоже глаз на тебя положил? — решил подколоть я Лерку.

— Ревнуешь что ли? — бесстрастно как-то спросила она в ответ.

— К кому?! К этому Бздышеку Заподловскому?! Много чести!!!

— Ох ты! Ох ты! Прямо аристократ выискался! Бароны ему ниочём!

— А ты вот уже вся растаяла! Барон на неё засмотрелся! Ты, наверное, уже мысленно фату примеряла? Да? — мне прям понравилось Лерку этой темой прикалывать. — А чё? Будешь ты такая баронесса Мнишек! Валерия Карловна!

На её лице появилась хитроватая улыбка. Она наклонилась так, что её лицо оказалось в полуметре от моего, и вкрадчиво так выдала:

— А что мне барон? Я, может, ещё сама великой княжной стану.

Эта фраза вызвала у меня приступ гомерического хохота. Выпавший из рук нож, глухо звякнул об пол. Отсмеявшись, я хотел приступить к объяснению, но меня опередили:

— Не веришь?! Вот окручу какого-нибудь князя, женю на себе, а тебе велю отрубить голову и посмотрю, как ты тогда будешь ржать, конь тыгыдымский! — и обиженно поджала губы.

— Нет! Так ты великой княжной не станешь! — Валери меня развеселила, я уже не думал ни про упавший нож, ни про барона Мнишека. — Лера! Княжна — это дочь князя, а не жена! Жена — это княгиня! А Великая княжна это не просто дочь Великого князя, это племянница или двоюродная сестра Царя. Как ты планируешь стать племянницей самодержца?

— Я двоюродной сестрой стану, а тебе велю голову отрубить, чтоб не умничал! — и отвернулась.

— Нет, Ваше Императорское Высочество, не сможете. Ибо казнить или миловать своих подданных только монарх право имеет! — уел я свою сестру-подругу-сокурсницу и, поднимая с пола нож, добавил, но уже примирительно: — Княжной ты не станешь, а княгиней запросто. В смысле замуж за князя выйти проще, чем стать его дочерью. Только не за Великого! Максимум за Светлейшего.

— Это почему? — Лерка снова повернулась ко мне, и во взгляде её читался плохо, очень плохо скрываемый интерес. — Почему не смогу за Великого князя выйти?

Я тянул театральную паузу, сверля насмешливым взглядом кандидатку в аристократки:

— Да потому, солнышко, что разрешение на великокняжеский брак сам царь-батюшка выдает. А без его одобрямса брак великокняжеским не считается, — я вложил в эту фразу всё злорадство, на которое был способен в тот момент. Трех секунд торжества мне показалось достаточным, и растянув лицо в ехиднейшей улыбке, не забыв при этом наклонить посильней голову. Думал, сейчас мне прилетит лихая оплеуха, но пронесло.

— Жаль, — Лерик как будто и не обиделась. По крайней мере, в голосе ничего такого не прозвучало, разве что легкая, неискренняя какая-то досада. Несостоявшаяся княжна вернулась к куриной ножке. Вот только хватило её ненадолго, минуты на полторы.

— Сань, а Сань. А ты откуда всё это знаешь?! — спросила Лерка и откинула со лба непослушную челку, — Про князей этих всяких?

Я перестал точить, улыбаться, кстати, тоже перестал. Серьезный вопрос достоин серьезного ответа.

— Передачу недавно смотрел про Николая Второго. Про родню его. Там кто-то из его родственников величал себя Великим князем. Вот, — тыльной стороной ладони я вытер со лба несуществующий пот. — И как раз объясняли, почему он не имел на это права. Двоюродные братья и сестры царя называются Великими князьями и княжнами по праву рождения. — Я поднял глаза, и мой взгляд встретился с Леркиным. Оказывается, она меня внимательно слушала. — Да. Потому что они внуки императора. Если царь дает своё согласие на брак, то их жены и мужья тоже становятся Великими князьями и княгинями, а вот уже их дети могут стать Великими, только по специальному Указу царя. Ну, или если в престолонаследии приблизятся.

— Чего сделают?! — Лерка аж наморщилась от непонимания.

— Понимаешь, у царей, королей там всяких, у них очередь своя, кто, когда царем становится. Престолонаследование называется. — Глядя как Лерка внимает, я малость приосанился, подражая серьезным лекторам, и продолжил: — Первым в этой очереди — старший сын царя, ну, или короля, потом другие сыновья по старшинству. Дочерей почти никогда не учитывают. Потом младшие братья царя, тоже по старшинству. После них дядья, ну, младшие братья отца царя.

— Тоже по старшинству?

— Конечно! Потом племянники и уже потом двоюродные братья. — Правда, тут я не был уверен, но лицо делал серьёзное, так что Валери точно поверила. Поверить то поверила, но без каверзных вопросов не обошлось:

— А почему это женщин не учитывают? Что это за дискриминация? П-ф-ф!