Книга Человек у руля - Нина Стиббе

Когда Мелоди Лонглейди вернулась в школу из своего путешествия в США, она подготовила небольшой доклад для класса под названием «Мое путешествие в США». Не чтобы повыпендриваться, просто миссис Кларк сказала, что она должна это сделать, после того как две недели шлялась по Америке, в то время как остальные «писали контрольную за контрольной и терпели тяготы обычной жизни».

Я была рада возвращению Мелоди, потому что мы были тайными подругами и с ней было очень удобно возвращаться из школы. И весь класс с нетерпением ждал доклада о США. Нас не так уж интересовал рассказ о чужих каникулах мечты, но когда наблюдаешь за мучениями несчастного, стоящего перед всем классом, это и зачаровывает, и вызывает сочувствие.

Миссис Кларк стала нашей учительницей в новом учебном году, и она была настолько же милой, насколько мисс Торн противной. Полная энтузиазма, но при этом строгая.

Мелоди очень стеснялась и просто зачитала вереницу фактов, которые никто не мог запомнить или хотя бы расслышать, о том, что Бостон и Нью-Йорк находятся на Восточном побережье США, а их население составляет столько-то человек. В конце миссис Кларк поблагодарила Мелоди и предложила нам задать ей вопросы, чтобы узнать о ее личных впечатлениях. Со стороны миссис Кларк это было очень прозорливо, потому что Мелоди перестала стесняться и рассказала кое-что интересное.

Я все еще помню первый вопрос и ответ, они произвели на меня глубокое впечатление.

Миссис Кларк: «Мелоди, скажи, что больше всего впечатлило тебя в Америке?»

Мелоди: «Дружелюбие американцев».

Мелоди развила тему и рассказала, что в начале путешествия семейство Лонглейди несколько тревожили все эти улыбки, и дружелюбие, и люди, которые здоровались и спрашивали «как ваши дела?». Непривычные к такой теплоте, первые несколько дней они не знали, куда от нее деваться, и все боялись, что вот-вот их застрелят.

За все путешествие им встретился только один раздраженный тип, это был коротышка, который сказал что-то неприятное о Северной Ирландии, и мама Мелоди в ответ напомнила ему о Вьетнаме, и им пришлось удирать, пока не случилось чего. Они вскоре привыкли к бесконечной доброте и любезности, и им даже стало нравиться, а когда они вернулись в Великобританию, все тут показались им ужасно холодными и грубыми.

– Кто-нибудь еще хочет задать Мелоди вопрос об Америке? – спросила миссис Кларк.

Я подняла руку.

– Да, Лиззи.

– А еда вкусная была? – спросила я.

Мелоди, кажется, пришла в восторг от моего вопроса и принялась перечислять всю ту вкуснейшую еду, которую они ели.

В самый первый день они приехали в отель очень уставшими – или, как говорят американцы, ухайдокавшись, – но не особо голодными и решили не идти на ужин, а заказать еду в номер. Они заказали сэндвичи с говядиной и чай, намереваясь поесть перед телевизором, где показывали выступление комиков Эбботта и Костелло.

Они думали, что им принесут несколько сухих треугольничков хлеба и блюдечко горчицы – возможно, с салатом. Но получили они по полкоровы (каждый) сочных ломтиков ростбифа, корзинку с солеными чипсами, какие-то экзотические листья, крошечные помидорки, кусочки авокадо и расплавленный сыр, все это на серебряном подносе с разнообразными майонезами и горчицами. И чай тоже был не простой чай в чашке, а пинтовые бокалы, полные сладкой оранжевой жидкости, налитой поверх колотого льда, листьев мяты и ломтиков лимона. Описание напомнило мне мамины ужины до того, как они с папой охладели друг к другу.

Класс охнул, услышав, что каждому досталось по полкоровы, и Мелоди продолжила рассказ об американских блюдах, которые каждый раз оказывались куда больше и вкуснее, чем они рассчитывали.

После школы я пошла домой с Мелоди. Я спросила – из вежливости, – как ее умирающая тетушка, умерла ли она или по-прежнему цепляется за жизнь, и выяснилось, что они с ней не встретились, потому что тетушка уехала на курс рисования акварелью, который совпал с их поездкой.

Я сказала Мелоди, что хотела бы эмигрировать в Нью-Йорк, где так вкусно готовят, все такие дружелюбные и вообще весело.

– Как бы я хотела, чтобы моя семья переехала жить в Америку, – сказала я.

– Не думаю, что твоя семья там бы вписалась, – сказала Мелоди.

– Почему? – спросила я.

– Там нужно быть абсолютно нормальным, нельзя вести себя странно или необычно, они этого не любят, за это могут застрелить.

Так что я отказалась от фантазии об эмиграции, да и к Мелоди немного охладела.

22

Несколькими месяцами ранее Крошка Джек участвовал в национальном конкурсе, где можно было выиграть велосипед. Он с легкостью ответил на несколько вопросов о безопасности при езде на велосипеде, написав, что нужно не забывать о тормозах и показывать жестами, что поворачиваешь, и так далее, но завис на придумывании рекламного слогана, потому что в рекламе Крошка Джек был не силен, и он обратился к маме.

И вот что придумала мама:

Хлеб, картошка, яйца, сок,К чаю сладкий пирожок,Если свежесть ищешь ты,В «Кооператор» поспеши.

Мама выдала стишок не задумавшись. Но Джеку не понравилось:

– Это слишком длинно, это стихотворение, им нужен только слоган.

И Джек придумал сам: «“Кооператор” – твой свежий друг».

Это был хороший слоган, но он бы никогда до него не додумался, если бы мама не упомянула свежесть в своем стихе.

Мы совсем забыли о конкурсе, но оказалось, что свежесть и в самом деле вела к успеху, и на этой неделе (неделе бухгалтерских прозрений) мы узнали, что Крошка Джек выиграл приз. Джек сам не мог получить его, потому что участвовать в конкурсе можно было только лицам старше 18 лет, поэтому маме пришлось явиться на церемонию, где ей прилюдно должны были вручить один из трех возможных призов – велосипед или одну из двух корзин: первая с разнообразными сырами и светлым пивом, а вторая с чатни, джемами и консервами.

Люди, явившиеся на торжественную церемонию, где член местного совета раздавал призы, похоже, расстроились, когда маме присудили велосипед, а ее слоган похвалили за простоту и за упоминание свежести. Одна старушка даже закричала: «И хватило же у нее наглости претендовать на велосипед! Да она может десять таких купить».

И никто не хлопал, пока мама катила велосипед через толпу. Мужчина из «Геральд» и женщина из «Меркьюри» сфотографировали, как она спешно уезжает, и мне было очень неуютно. Лица собравшихся выражали скуку или отвращение. Когда мы оказались в безопасности садика за нашим домом, мама уронила «Рэйли Суперб», закрыла лицо трепещущими руками и некоторое время так стояла. Мы все замерли, как бы в знак уважения.

Потом, когда мама уже почти пришла в себя, к нам зашел мистер Лонглейди, чтобы поработать со счетами. Мама поставила кофейник, и они уселись за кухонный стол.