Книга Имитатор. Книга первая. Увертюра - Олег Рой

— Так была у него девушка или нет? Или вы просто предполагаете, а на самом деле не в курсе?

Девушка, казалось, обиделась:

— Чего это я не в курсе? Короче. Может, на свидания он и ходил когда, но никого постоянного у него не было, это точно!

— Друзья?

Та лишь помотала головой.

— А сестра? У него ведь сестра была.

Девушка удивилась:

— Сестра? Он никогда… Не знаю. Про сестру я не слышала.

Маша-Мишель как будто растерялась, услышав про сестру, засуетилась, заглянула в телефон и заявила, что ей срочно-срочно нужно бежать, ее, оказывается, ждут.

Арина глядела ей вслед с чувством странного дежавю. Худенькая, длинные русые волосы заплетены в асимметричную, над левым ухом, недлинную косу, правильное, но неяркое лицо… Как та домработница, снимок которой показывал Арине Чарли. И даже… Нет, что за паранойя? Но почему, собственно, нет?

Почему бы этой Маше не оказаться той девушкой, которую запечатлели камеры слежения?

Мишель, подумать только! А если Мишель — это не выпендреж? Если Мишель — это «ми»? Фамилия-то у нее Долгова, тоже «нотная»…

И вполне похожа на те кадры с камер наблюдения… Ну похожа ведь!

И рост подходящий!

На себя погляди, саркастически фыркнул внутренний голос. Что ты каждый день в зеркале видишь? Правильно, худенькую русоволосую девушку с правильным, но неброским лицом. Волосы, правда, короткие, вот и вся разница.

Таких девушек — в узких, подвернутых так, чтобы открывать тонкие щиколотки, или наоборот просторных, фасона «штаны моего бойфренда», джинсах, в коротеньких или метущих брусчатку юбках, в ветровках и жилетках — их таких в Питере миллион!

Непонятно было одно: зачем она вообще приходила? Пощекотать нервы? Похвастаться перед приятелями — а я нынче у настоящего следователя была?

За окном полыхнуло, громыхнуло, завыла чья-то сигнализация, точнее, сразу несколько, целый оркестр. Опус «Ночная гроза» в исполнении небесных фанфар с аккомпанементом автомобильных сирен, хмыкнула Арина. Вот ведь досиделась! И что? Ждать, пока дождь закончится? Вызвать такси? Воодушевиться классическим «не сахарные, не растаем»?

Когда она, изрядно промокшая, несмотря на предусмотрительно прихваченный утром зонтик, добралась наконец до дома, Виталик уже спал. В квартире было тихо, темно и как-то непривычно. Ни посуды в раковине, ни ботинок посреди прихожей. Даже пакет, торчащий из помойного ведра, был девственно чист.

Только на кухонном столе почему-то лежал старенький плед, скрученный в узел. Она осторожно потрогала мягкую ткань, потянула за угол, потом за другой… Внутри обнаружилась кастрюлька, а в ней — борщ. Арина варила его в воскресенье, перед тем как позвонить Мирре Михайловне, Варила большую кастрюлю, чтоб хватило хотя бы до среды, эта, литровая, с отколотой немного ручкой, служила у них только «на разогрев».

Кастрюлька была еще теплая.

К горлу вдруг подкатил комок. Казалось бы — пустяк какой: муж позаботился, чтобы замученная работой жена не забыла поужинать. Не сварил ведь этот самый борщ, всего лишь разогрел. Но главное ведь — забота! Причем без всяких просьб! А если кто этого не понимает, он ничегошеньки не понимает в человеческой жизни!

Виталькина мама наверняка скорчила бы презрительную, а то и гневную гримасу: это ведь жена должна обеспечить усталому после работы супругу горячий ужин, а не наоборот! Но она далеко, а они с Виталькой здесь, и какая разница, что там считает свекровь!

Слезы продолжали течь, но Арина упрямо черпала ложку за ложкой, прямо из кастрюльки, пока та не опустела.

* * *

Рядом кто-то был. Нет, не рядом, но — здесь, в той же тьме, в которой тонула Мирра. Она не могла понять, откуда взялось это ощущение, но была абсолютно уверена — тут кто-то есть. Это не галлюцинация, не бред, не сон. Минуту назад она действительно спала, но ее что-то разбудило!

Звук? Свет? Движение воздуха? Запах?

Тишина, во весь голос кричащая о чужом присутствии, тянулась бесконечно долго. Почему он не двигается? Примеряется, как ему будет удобнее убивать сразу двоих?

Или… Или он ждет, когда они с Миленой умрут сами?! Но Милка говорила, что он держит своих жертв максимум неделю. А без пищи человек может и месяц прожить, неделя — слишком мало, чтобы взять и умереть.

В горле что-то царапнуло. Без пищи. А без воды?

Вспомнилось «правило трех троек»: без воздуха человек умирает через три минуты, без воды — через три дня, без пищи — через три недели. Значит, три дня? Нет, это какое-то неправильное правило. Без пищи человек может прожить уж точно больше трех недель. А без воды? Есть же разница, лежит он, одинокий, посреди Сахары или — в промозглом средневековом подвале, где стены сочатся сыростью? Мирра провела ладонью по стене, на которую опиралась. Нет, здесь не настолько влажно, чтобы текло по стенам, но ведь и не пустыня Сахара! Они продержатся!

Тьма на мгновение побледнела — и вновь сгустилась.

Ощущение чужого присутствия пропало.

Нет, это не морок, не галлюцинация. Он был здесь. Слушал их дыхание. Или, быть может, он видит в темноте. И проверяет, живы ли они?

Мирра еще раз подергала обхватывавший талию ремень. Безнадежно. Пошарила вокруг — не попадется ли кирпичный осколок, которым можно было бы этот проклятый ремень перепилить? Но осколков не было, только мелкая крошка.

Часы — с отличным стальным браслетом, с острыми углами звеньев — и заколки, у которых тоже внутри были острые стальные пластинки, похититель забрал.

Если бы Мирра поехала в туфлях! Можно было бы сейчас сломать одну из них, у каждой приличной туфли вдоль подметки идет стальной супинатор. Но она выбрала балетки. Тонкая, мягкая, почти резиновая подметка — и ничегошеньки твердого. Юбка шелковая, на эластичном сборчатом поясе, на тенниске даже пуговиц нет, не говоря уж о каких-нибудь пряжках. Джинсовая курточка… Мирра ощупала ее всю: пуговицы на курточке имелись, да что толку с пуговиц? Она даже попыталась поскрести ремень краем одной из них — но нет, тут нужно было что-то потоньше, поострее. А у нее — ничего. Только трусики и лифчик. Совсем простые, она любила «спортивное» белье.

Стоп.

Мирра залезла рукой под футболку, пощупала нижний край бюстгальтера — жесткий. Точно, там же внутри такие «косточки», чтобы лучше форму держать. Косточки… Они только называются косточками, а на самом деле они… пластмассовые, наверное? Нет, не пластмассовые! На старом белье откуда ржавые пятнышки появляются?

Задрав футболку, она щелкнула крючками на спине, стянула с плеч лямки, пощупала — да, под чашечками круглые, как будто пружинные вставки. Зубы справились с плотным хлопковым трикотажем легко, всего-то и нужно было — в подходящем месте прогрызть маленькую дырочку, потом нажать, подвигать, еще нажать… Минут через десять Мирра держала в руках две тонкие и, судя по пружинистости, металлические дужки шириной миллиметра по два. Лифчик без них сидел как-то странно, но терпимо, да и что делать, если других вариантов нет?