Книга Служанка с Земли: Радужные грёзы - Сирена Селена

– Так ты посмотри на прутья, они далеко друг от друга стоят. Это мы пролезть не можем, а она если захочет, то сможет к нам попасть… Недаром тонкая, как лань, – терпеливо пояснил Логан.

– А ты не боишься, что она магией приложит так, что потом детей иметь не сможешь? В отличие от наших бабёнок эти все с магией, – вновь спросил подозрительный Анастас.

– Я же тебе рассказывал, у донтрийцев магия в волосах заключается. У неё волосы всего лишь по плечи, явно не очень сильная. Да и не работает здесь её магия, как и наша, раз она до сих пор своих не позвала на помощь и не дала знать, что жива, – ответил сообразительный Логан.

Его сокамерники на несколько секунд замолкли, переваривая услышанное, а затем разом повернулись ко мне и заголосили, пытаясь подозвать к себе жестами и чересчур слащавыми фразами, словно бездомную собаку:

– Иди сюда, красотка, не обидим!

– Иди, иди сюда, маленькая, смотри, у нас еда есть!

– Пугливая какая, ну мы тебя пригреем. Тебе же наверняка холодно? Иди-иди сюда…

Я наморщила нос и отвернулась от голосящих мужчин, даже на четвереньках отодвинулась подальше от решётки, разделяющей наши камеры. Вслед мне понеслись улюлюканья и свистки, так как мужчины лицезрели мою пятую точку в обтягивающих штанах. Ох, я и забыла, что это донтрийцы привычные к девушкам в штанах, а для норгешцев такая одежда считается верхом разврата. Вздохнула, покачала головой, села на попу, обхватив колени руками, и отрешилась от внешних звуков.

Очевидно, что я попала в донтрийскую тюрьму. Видимо, воины, за неимением времени на разбирательства, жива я или мертва и к какому роду отношусь, кинули меня сюда. Судя по разговору мужчин, они считают меня донтрийкой. Но как это возможно? Я вытянула руки вперёд ещё раз, с исследовательским интересом рассматривая грязь под ногтями, заусенцы и запёкшуюся кровь. Стоп! А куда подевалась родинка с запястья?

Голова соображала туго, но я заподозрила, что либо слишком сильно ударилась головой, либо… я скинула сапог и закатала штанину, чтобы найти родимое пятно на щиколотке Эллис, но не нашла его. С удивлением уставилась на новенький педикюр с нежно-розовым шеллаком, а также на до боли знакомые мозоли-натоптыши, которые были у меня из-за постоянного ношения высоких шпилек в прошлой жизни.

– О-о-о-о… – простонала, массируя виски холодными пальцами, и пытаясь собрать всё в единую картину.

Я вернулась в собственное тело, но при этом осталась в этом странном магическом мире. Как такое возможно? Неужели жрица решила, что раз не может вернуть мою душу в тот мир из-за приказа князя, то хотя бы поменяет тела местами? Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, что же произошло со мной… кажется, я тонула… и со мной был Ладислав! Меня пробил холодный пот. Славик жив или нет? Неужели я так стремилась сбежать из донтрийского дворца, что погубила малыша? Сердце пропустило удар и сжалось от страха. Нет, я видела, как Винсент вынырнул с Ладиславом на плече, а он малыша в обиду не даст и позаботится, это точно.

Я пыталась ещё несколько минут успокоить своё сердце и убедить себя, что, скорее всего, с Ладиславом всё в порядке. Я понимала, что чем больше думаю о малыше, тем больше себя накручиваю, при том, что конкретно сейчас ничего не могу сделать… Надо ждать пока меня освободят донтрийцы, чтобы выяснить, что произошло с ребёнком.

Хриплый стон вывел меня из собственных мыслей. Я заозиралась в поисках источника звука, а когда нашла его, сердце совершило очередной кульбит. В соседней камере с противоположной от троих озабоченных норгешцев стороны на таком же тюфяке, как у меня, лежал мужчина с закрытыми глазами. Его лицо было изуродовано ожогами, одежда висела обугленными лохмотьями, и сквозь прорехи которой хорошо змеились застарелые линии шрамов.

Я встрепенулась и с отчаянно колотящимся в груди сердцем подошла вплотную к решётке, чтобы рассмотреть лежащего. В камерах царил полумрак, а лицо мужчины воспалилось, и было покрыто волдырями до такой степени, что черты не угадывались, но шестое чувство внутри меня буквально вопило: «Это Кристиан! Это точно он!»

Я столько раз после того, как узнала, что он жив, представляла нашу встречу, что ему скажу, и всё никак не могла поверить, что передо мной лорд Кьянто. Столько месяцев прошло с нашего расставания, столько всего изменилось, я так долго думала, что он умер… Я совершенно растерялась от переполнивших меня противоречивых чувств. С одной стороны, с моим бывшим работодателем мы были более чем квиты. Он надругался надо мной, а я оставила его умирать в его же собственном обрушившимся особняке, а с другой стороны… я понимала, что только от одного его имени у меня начитается иррациональная тахикардия.

Сами собой всплыли слова Логана о том, что я смогу протиснуться между прутьев, и я попробовала. Да уж, донтрийцы явно строили тюрьму с учётом габаритов своих идеальных шкафообразных мужчин, и никак не рассчитывали на тонкую меня. Тело пролезло легко, пришлось лишь чуть-чуть выдохнуть из себя воздух, да снять ремень с массивной пряжкой. Снимая ремень, не удержалась от хмыканья, так как в памяти были слишком живы картины, когда я тщетно пыталась его снять с себя под водой. Когда я оказалась по ту сторону решётки, до меня донеслись громкие голоса мужчин:

– Эй, что она делает? – встревоженно воскликнул один.

– А ну, не ходи туда, там наш главный!

– Может, решила, что наш лорд посимпатичнее тебя, Логан, будет? – хохотнул третий.

– Не ерунди, лорда собственная жена бросила, а сейчас он ещё уродливее, чем был до войны. Я переживаю, как бы она его не убила! Вдруг она из этих… из Быстрой Реки.

– Эй! А ну стой! Отойди от него! Не смей к нему прикасаться! – хором заорали все трое и застучали оглушительно громко бить по прутьям железными мисками, чтобы привлечь моё внимание.

Мне слегка импонировало, что норгешцы даже будучи в плену пытаются защитить своего лорда, но этот балаган надоел окончательно, я решительно развернулась к мужчинам, гневно сверкнула очами и произнесла на чистейшем норгешском:

– Хватит! – мужчины мгновенно замолчали, оторопело уставившись на меня. До сих пор они думали, что я не понимаю их речь. – Я не причиню Вашему лорду вреда. Ему требуется помощь, и я просто хочу её ему оказать.

Не передать словами, как изумлённо вытянулись их лица, но я уже отвернулась и поспешила к Кристиану. Он дышал хрипло, явно мучаясь болью от ожогов.

– Воды… – простонал лорд Кьянто, а у меня сжалось сердце, когда я услышала его рваный низкий баритон.

Было тяжело признаться самой себе, но я скучала по Кристиану все эти месяцы.

Я осмотрелась, увидела при входе в камеру бурдюк и схватила его. Похоже, донтрийцы всё-таки не хотели, чтобы главнокомандующий норгешской армией умер до официальных разбирательств, а потому оставили воду в камере. Что ж мне это было на руку. Я с осторожностью проверила содержимое кожуха на вкус и, убедившись, что это именно вода, а не какая-нибудь отрава, приложила бурдюк к потрескавшимся губам Кристиана. Он судорожно сделал несколько глотков и закашлялся.