Книга Пиранья. Озорные призраки - Александр Бушков

Моторы заработали. Лодки по красивой дуге отвалили отпричала и пошли в открытое море: почти бок о бок, одна впереди на полкорпуса.Мазур оживился. Начиналось самое интересное.

Он проделывал такую штуку впервые и представления не имел, скакой скоростью все будет происходить, мог только примерно прикидывать.

Они, конечно, идут прямиком к казармам, пересекая по прямойполукруглый залив... Ага!

Мазур привстал, вытянул шею. С моторками происходило нечтокатегорически непредусмотренное теми, кто на них сейчас плыл с гордым видомконкистадоров... Они ощутимо замедляли ход, одна вильнула, ушла в сторону,выписывая зигзаги. Вот они снова сблизились...

Заметно проседая в воду, на глазах становились ниже, ниже.Потому что погружались... Видно было, как оторопело мечутся на обеих ореликиМайка, держа на весу тяжеленные сумки...

Получилось в точности так, как и было задумано. В днище ккаждой лодки они с Лавриком просверлили дюжину отверстий диаметром в полдюйма.Заткнули каждое деревянной пробкой – а к каждой пробке надежно присобаченакрепкая леска, другим своим концом прикрепленная к причалу.

Дальше было совсем просто. Куски лески были метра в двадлиной. Стоило моторкам отойти от причала, как натянулись две дюжины лесок,выдернув моментально две дюжины пробок, и в образовавшиеся две дюжины отверстийрадостно и весело заструилась морская водичка... Последствия понятны даже длядвоечника.

С огромным удовольствием Мазур наблюдал за развитием событий– суета в лодках (точнее, идиотская толкотня) свидетельствовала о полнойрастерянности. Лодки погружались, прекрасно можно рассмотреть, что незадачливыепутчисты по пояс в воде.

Ну, наконец-то! Они дружненько сыпанули за борт, в ласковыеи романтичные карибские волны. Барахтались там, по инерции еще пытаясь спаститяжеленные сумки с оружием и боеприпасами, а сумки тянули их ко дну. Вот кто-тозагребает обеими руками – бросил вон пожитки к чертовой матери, подарилморскому царю, предпочитая озаботиться собственным спасением...

На фрегате тоже помаленьку начиналась нешуточная суета,свидетельствовавшая, что там попытались пуститься в плавание (ну да, якоря уженад водой) и обнаружили, что винт отказывается вертеться... На корме ужетолпилось не менее двадцати человек, они перегибались за борт, пытаясьрассмотреть что-нибудь под водой, вот кто-то впопыхах уронил белый тропическийшлем, и он булькнул в воду, вот от надстройки бегут еще несколько, и на головаху них офицерские фуражки, прекрасно различимые в лучах восходящего солнца...

И никаких мин с торпедами, мы же не звери, господа, мыпрекрасно помним, что между нашими странами нет состояния войны. Сейчас фрегатуне могли ничем помочь ни его броня, ни могучие пушки, ни силовая паротурбиннаяустановка мощностью аж в шестьдесят тысяч лошадиных сил. Практически любойсовременный корабль, как бы он ни был велик, какими бы техническими новинкамини оснащен, превращается в лишенную хода груду железа, если винт у него опутанпрозаической сетью...

Конечно, через пару часов они освободятся. За борт пойдутаквалангисты, но пока они ножиками, вручную покромсают сеть на клочки, времябудет безвозвратно упущено...

Моторок на воде уже не видно – только головы торчат, судя поих мельтешению, кое-кто еще не оставил надежды спасти поклажу, но большинствоне только ее побросало, но и пытается сейчас освободиться от одежды и обуви –до берега далековато обутым-одетым плыть трудненько, к тому же они не морскиеволки, вон как бултыхаются, сразу видно, что плаванье для них вещь редкая,обременительная, кто-то руками машет и, похоже, орет благим матом. На фрегатеопределенно в растерянности – вроде бы нужно и шлюпки спускать, спасатьтерпящих бедствие, и своих житейских забот полно...

Век бы так сидел и смотрел. Чертовски приятно наблюдать состороны результаты своей работы, проведенной столь изящно и качественно. Нодело было еще не кончено, и Мазур, с превеликим сожалением оторвавшись отувлекательного зрелища, побежал к такси, ожидавшему его поодаль.

Водитель погнал по пустым утренним улицам, время от временигорестно вздыхая – со своей позиции он не мог ничего видеть, а полюбоватьсяхотелось...

Он увидел грузовик, когда до «Ниагары» и расположеннойнапротив «авторемонтной мастерской» оставалось еще далеко. Здоровенная древняяпятитонка с брезентовым верхом кузова, судя по виду, помнившая еще чуть ли неВторую мировую войну.

Так уж несчастливо и нескладно все вышло, что неведомыйводитель грузовика зачем-то остановил свою громоздкую развалюху так, что онаполностью загородила ворота. Они открывались внутрь, и распахнуть их еще можнобыло, а вот выехать со двора стоявший там микроавтобус ни за что бы не смог.Надо полагать, водитель, перед тем как раствориться в безвестности, принял всенадлежащие меры, чтобы его антикварный экипаж не смогли не только завести, но исдвинуть с места, это тоже можно было проделать без особых хлопот – оставитьмашину на передаче, скажем...

Вылезши из машины, Мазур пошел к своему дому, сбеззаботностью опытного зеваки глядя на суетившихся вокруг грузовика обормотов.Судя по их унылому виду и бесцельной суете, они уже пытались сдвинуть грузовикс места и убедились, что им сие не по силенкам... Сам Бешеный Майк стоял укабины, перекатывая во рту незажженную сигарету, и лицо у него было стольпримечательное, что Мазур едва не фыркнул в открытую. Физия человека, докоторого медленно-медленно, как до жирафа, начинает доходить, что все пропало,что все наполеоновские замыслы летят к чертовой матери, что на перевороте можноставить крест. Да вдобавок и рация молчит – та, что была на одной из моторок,наверняка уже пошла ко дну вместе с прочим скарбом. Можно смело ставить стопротив одного, что в увлекательный и жутковатой биографии Майкла Шора подобныхпроколов еще не случалось, так идиотски он шлепался мордой в грязь впервые...

«Вот так-то, голубь сизокрылый, – наставительно сказалпро себя Мазур, с независимым видом направляясь к черному ходу. – Допрежьтебе везло исключительно потому, что ни разу в жизни не сталкивался с „морскимидьяволами“. Ни единого выстрела, ни одного покойничка, ни одной свернутой насторону челюсти, даже мозоль никому не оттоптали – а блестяще задуманныйпереворот, имевший все шансы на успех, обернулся сущей комедией. Можно толькопредставить, что тебе скажут твои наниматели, с какой рожей ты будешьоправдываться, и какая пойдет о тебе слава касаемо профессиональной репутации.Ну что же, постарайся в следующий раз баловать там, где нас нет, глядишь, что иполучится...»

Он вошел в дом, громко стукнув дверью – и на лестнице сразуже объявилась милая крошка Гвен, судя по ее лицу, так и не ложившаяся в этуночь, а за спиной у нее маячил тот волосатик, что столь бездарно мотался заними по городу.

Пройдя мимо них, как мимо пустого места – толькопальцем поманил – Мазур вошел в ее комнату. На столе стояла кинокамера, лежалплоский переносной магнитофон, несколько блокнотов и целая россыпьавторучек – они все же надеялись, что их не обманут, приготовились кинтервью...