Книга Психология народов и масс - Гюстав Лебон

Петр Пустынник (Петр Амьенский) (ок. 1050–1115) – монах, один из организаторов Первого Крестового похода, создававший ополчение из простых людей, которым он проповедовал. Во времена Лебона значение его фигуры преувеличивалось, исходя из общей симпатии тогдашних историков к народу и народным движениям, поэтому его даже называли иногда «вождем» крестоносцев, хотя он был лишь руководителем низового ополчения.

Тогда им удалось создать в душе толпы ту грозную силу, которая называется верой и содействует превращению человека в абсолютного раба своей мечты.

Роль всех великих вожаков главным образом заключается в том, чтобы создать веру, все равно, религиозную ли, политическую, социальную, или веру в какое-нибудь дело, человека или идею, вот почему их влияние и бывало всегда очень велико. Из всех сил, которыми располагает человечество, сила веры всегда была самой могущественной, и не напрасно в Евангелии говорится, что вера может сдвинуть горы. Дать человеку веру – это удесятерить его силы. Великие исторические события произведены были безвестными верующими, вся сила которых заключалась в их вере. Не ученые и не философы создали великие религии, управлявшие миром, и обширные царства, распространявшиеся от одного полушария до другого!

Во всех этих случаях, конечно, действовали великие вожаки, а их не так много в истории. Они образуют вершину пирамиды, постепенно спускающейся от этих могущественных властителей над умами толпы до того оратора, который в дымной гостинице медленно подчиняет своему влиянию слушателей, повторяя им готовые формулы, смысла которых он сам не понимает, но считает их способными непременно повести за собой реализацию всех мечтаний и надежд.

Во всех социальных сферах, от самых высших до низших, если только человек не находится в изолированном положении, он легко подпадает под влияние какого-нибудь вожака. Большинство людей, особенно в народных массах, за пределами своей специальности не имеет почти ни о чем ясных и более или менее определенных понятий. Такие люди не в состоянии управлять собой, и вожак служит им руководителем.

Власть вожаков очень деспотична, но именно этот деспотизм и заставляет ей подчиняться. Не трудно убедиться, как легко они вынуждают рабочие классы, даже самые буйные, повиноваться себе, хотя для поддержания своей власти у них нет никаких средств. Они назначают число рабочих часов, величину заработной платы, организуют стачки и заставляют их начинаться и прекращаться в определенный час.

В настоящее время вожаки толпы все более и более оттесняют общественную власть, теряющую свое значение вследствие распрей. Тирания новых властелинов покоряет толпу и заставляет ее повиноваться им больше, чем она повиновалось какому-нибудь правительству. Если же вследствие какой-нибудь случайности вожак исчезает и не замещается немедленно другим, то толпа снова становится простым сборищем без всякой связи и устойчивости. Во время последней стачки кучеров омнибусов в Париже достаточно было арестовать двух вожаков, руководивших ею, чтобы она тотчас же прекратилась. В душе толпы преобладает не стремление к свободе, а потребность подчинения; толпа так жаждет повиноваться, что инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином.

Такой способ подавления забастовок довольно эффективен, поскольку увеличивает риски для всех бастующих: им кажется, что если расправились с их вожаками, с ними разделаются и подавно. Но в современном мире его осуществлению препятствуют как коллективный договор работодателя с работающими, так и возможности оспаривать арест – даже если сделать последнее не удастся, можно оттягивать время, продолжая забастовку.

Класс вожаков удобно подразделяется на две определенные категории. К одной принадлежат люди энергичные, с сильной, но появляющейся у них лишь на короткое время волей; к другой – вожаки, встречающиеся гораздо реже, обладающие сильной, но в то же время и стойкой волей.

Первые – смелы, буйны, храбры; они особенно пригодны для внезапных дерзких предприятий, для того, чтобы увлечь массы, несмотря на опасность, и превратить в героев вчерашних рекрутов. Таковы были, например, Ней и Мюрат во времена Первой Империи. В наше время таким был Гарибальди, не обладавший никакими особенными талантами, но очень энергичный, сумевший овладеть целым неаполитанским королевством, располагая лишь горстью людей, тогда как королевство имело в своем распоряжении дисциплинированную армию для своей защиты.

Но энергия этих вожаков, хотя и очень могущественная, держится недолго и исчезает вместе с возбудителем, вызвавшим ее появление. Очень часто герои, проявившие такую энергию, вернувшись к обыденной жизни, обнаруживали самую изумительную слабость и полную неспособность руководить своими поступками даже при самых обыкновенных условиях, хотя они с виду так хорошо умели руководить другими людьми. Такие вожаки могут выполнять свою функцию лишь при том условии, если ими руководят и возбуждают их постоянно, и если всегда над ними находится человек или идея, указывающие им их поведение.

Такая слабость очень хорошо известна по бывшим революционерам в частном быту – они вели себя как обычные пенсионеры, ничем не выделяющиеся среди других. Обычно это объясняется тем, что привыкнув принимать решения в чрезвычайной ситуации, они разучились адаптироваться к другим обстоятельствам, а значит, в мирной жизни могут самое большее копировать поведение и быт соседей.

Вторая категория вожаков, обладающих стойкой волей, не столь блестяща, но имеет гораздо большее значение. К этой категории и принадлежат истинные основатели религии и творцы великих дел: св. Павел, Магомет, Христофор Колумб, Лессепс. Умны ли они или ограничены – все равно, мир будет всегда им принадлежать! Их упорная воля представляет собой такое бесконечно редкое и бесконечно могущественное качество, которое всё заставляет себе покоряться. Часто не отдают себе достаточно отчета в том, чего можно достигнуть посредством упорной и сильной воли, а между тем ничто не может противостоять такой воле – ни природа, ни боги, ни люди.

Фердинанд де Лессепс (1805–1894) – французский дипломат, юрист, организатор строительства Суэцкого и Панамского каналов. С последним связан самый громкий экономический скандал в новой истории, из-за многочисленных мошенничеств и злоупотреблений исполнителей («Панама»). Лебон приводит пример Лессепса как человека сильной воли, значение которого в мировой экономике и в мировой истории признавали все страны. В следующих абзацах он не называется по имени, но ведется рассказ о его жизни.

Ближайшим примером того, что достигается сильной волей, служит знаменитый человек, разделивший два мира и выполнивший задачу, которую напрасно пытались выполнить в течение трех тысяч лет многие из величайших государей. Позднее он потерпел неудачу в подобном же предприятии, но тогда уже наступила старость, перед которой все стушевывается, даже воля. История тех трудностей, которые надо было преодолеть при прорытии Суэцкого канала, лучше всего указывает во всех своих подробностях, как много может сделать одна только сильная воля.

Очевидец, доктор Казалес, в нескольких захватывающих строчках резюмирует это великое дело, об осуществлении которого рассказывал сам его бессмертный автор: «Он рассказывал изо дня в день все эпизоды эпопеи канала, говорит Казалес. Он рассказывал, как ему надо было победить невозможное и сделать его возможным, восторжествовать над всеми препятствиями, коалициями, неудачами, несчастиями и неуспехами всякого рода. Однако ничто не могло ввергнуть его в уныние, заставить упасть духом. Он вспоминал, как восстала и безустанно нападала на него Англия, какую нерешительность выказывали Египет и Франция; как французский консул больше других мешал началу работ и как ему нужно было противодействовать, влияя на рабочих, подвергая их жажде и отказывая им в пресной воде; он говорил, что морское министерство, инженеры, все люди серьезные, опытные, ученые, но естественным образом настроенные враждебно против его идеи и притом убежденные в его гибели, предсказывали эту гибель в такой-то день и час, точно дело шло о солнечном затмении».