Книга Институт фавориток - Эль Бланк

Жаль, долго наслаждаться знакомыми ощущениями «слепоты» не удается. Атиус быстро включает подсветку, совсем слабую, напольную, которой тем не менее хватает, чтобы увидеть, куда именно мы пришли.

Небольшое помещение, заставленное старой мебелью, пустыми рамами, какими-то коробками, тюками…

— Что это? — Я изумленно рассматриваю вещи, которые кто-то когда-то забыл вынести из дворца. А может, просто поленился.

— Обычный хламовник. Кладовка. — Атиус пожимает плечами, пробирается к одной стене и отодвигает в сторону полотно, свисающее откуда-то сверху. — Иди сюда, — зовет, приглушая голос, после того как заглядывает в маленькое светлое отверстие.

Похоже, мы за кем-то подсматривать будем.

Несколько секунд я все же медлю, не решаясь к нему присоединиться. Во-первых, оказываться в опасной близости от альбиноса мне не хочется. Да, я по-прежнему не чувствую к нему симпатии, но риск все равно остается. Одно дело касания рук или то, что он меня нес, когда я без сознания была, — это практически безопасно, и совсем иное, если ему сейчас придет в голову воспользоваться ситуацией и меня приобнять. А я прекрасно помню, что имеются у мужчины физиологические потребности…

Во-вторых, меня учили, что у каждого империанина есть право на тайну личной жизни, и вот такие «наблюдения» — это крайне неэтичный поступок. За который можно и наказание схлопотать, если тот, за кем следишь, не давал тебе права на это.

— Нам не нужно разрешение, не волнуйся, — словно прочитав мои мысли, торопит принц. — Это не частные покои, а главная гостиная. Она считается общественным местом. Мы с моей старшей сестрой, будучи детьми, здесь часто прятались и наблюдали, как нас ищут.

Мое любопытство вкупе с притихшей щепетильностью все же побеждают. Заглянув в маленькое смотровое окошечко (а здесь их действительно несколько), я вижу сидящую на толстом ворсистом ковре светловолосую женщину в бежевом платье, которая занимается с маленькой беленькой малышкой полугода от роду. Улыбается, протягивая ей игрушки, помогает сесть, когда та заваливается на пол, берет на руки и успокаивает, если девчушка хнычет. Рядом с ними расположилась еще одна альбиносочка в платье бирюзового цвета. Опираясь на высокий удобный подспинник, она просматривает информацию на вильюрере.

Первая — жена короля. Вторая — его фаворитка. А девочка…

— Моя младшая сестра, дочка Родизы, — шепотом объясняет Атиус. — Как видишь, жена и фаворитка прекрасно ладят.

Вижу. Это трудно не заметить. Орлея возится с девочкой так, словно это ее собственная дочь, а фаворитка, отыскав нечто занимательное среди иллюстраций, которые рассматривает, показывает изображение королеве. Обе женщины смеются, перебрасываются краткими фразами и возвращаются к прежним занятиям.

— До свадьбы отец не имел привязки к Родизе. Да и мама, насколько я знаю, не была для него смыслом всей жизни. Все это пришло позже. И семейное счастье тоже, — продолжает убеждать меня цессянин. — У нас с тобой ситуация мало чем отличается. Все зависит от того, как именно намерены себя вести те, кто будет взаимодействовать. Если изначально они готовы идти на компромисс и принимать друг друга на равных, так и будет. Это невозможно регулировать законами или запретами.

Ответить ему я не успеваю.

— А где Атиус? — раздается приглушенный, но вполне различимый женский голос. — Все еще выгуливает девочек?

— Видимо, так, — отвечает ей чуть более высокий, звонкий.

Вновь приникнув к окошку, я вижу, как Родиза заглядывает в планнер и откладывает его в сторону. Опускается с сиденья на пол, оказываясь рядом с Орлеей, спускает с плеча платье, освобождая грудь, и забирает дочку из рук королевы.

— Полагаешь, наследница со всей ответственностью подошла к вопросу выбора или все же пытается выиграть время, затягивая процесс? — продолжает разговор та, наблюдая за кормлением и поглаживая светлые волосы вцепившейся в маму девчушки.

— Затягивает, — веско, со знанием дела отвечает Родиза. — Дэйль сказал, что у нее к Атиусу уже есть влечение, значит, девчонка, скорее всего, мечтает о танце с ним без жены. Наверняка жалеет, что согласилась на статус фаворитки, она же не в наших традициях воспитана.

— Будет давить на мальчика, — расстроенно вздыхает Орлея. — Неужели она такая же, как ее прабабка?! Сначала та до такой степени влюбила в себя моего тогда еще будущего мужа, что он ради нее готов был на что угодно! На Зогг за ней полетел, хотя мой отец и просил его этого не делать. Даже жениться на этой вертихвостке собирался, несмотря на то, что это лишило бы его возможности стать королем Цесса. А Лила его отвергла! Мало того, отказалась помочь ему избавиться от навязчивой тяги к ней, обрекла на долгие годы мучений и обвинила в домогательстве![2] Неслыханно! Нашего Дэйля, такого искреннего, деликатного!.. — Королева даже задыхается от возмущения и смахивает слезы, выступившие на глазах. — Еще и ипериане насмехались и унижали, пока он был в плену. А теперь ее правнучка будет изводить моего сына! Говорила я, не нужно связываться с этой семейкой! Но у мужчин свои планы. Родиза, за что мне такое наказание?!

— Это политика… — в тон ей сетует королевская фаворитка.

Атиус не дает мне дослушать разговор. Схватив за локоть, тянет в сторону, торопливо задергивая штору. Он уже на словах родительницы начал проявлять беспокойство, а теперь совсем разнервничался.

— Это ложь! — возмущаюсь я вовсе не бесцеремонному обращению, а тому, что услышала от его матери. — Такого не может быть! Лила не могла…

— Тише, Дейлина, тише!

Принц успокаивает меня, оттаскивая подальше от стены, голоса за которой теперь слышны лишь как невнятный гул. Наконец, когда мы оказываемся у двери, отпускает и, уперев ладони в покрытие, замирает напротив. В тесном пространстве меж его рук мне не слишком комфортно. Но как изменить положение, если любая попытка вырваться приведет к тому, что он меня банально обнимет?

К счастью, цессянин переходить к активным действиям не намерен. А может, просто видит доблестного пограничника, который, деловито высунув наружу мордочку и одну лапку, внимательно следит за происходящим. Потому Атиус не позволяет мне сбежать, по всей видимости намереваясь нивелировать впечатление от услышанного. Ведь он определенно не на этот эффект рассчитывал, когда привел меня сюда.

— Дейлина, мне жаль, что ты это услышала, — торопливо шепчет. — Понимаю, насколько для тебя шокирующе…

— Это неправда! — шиплю тихо в ответ, не желая прислушиваться к его доводам. — Да, мама не рассказывала мне подробности о жизни прабабушки, но я знаю точно — Лила была порядочной и честной девушкой. Она рисковала жизнью и ради своей любви осталась жить на чужой планете. Которую, кстати, именно цессяне пытались сначала захватить, а потом и завоевать. Разве не так?