Книга Спецхранилище. Второе пришествие - Олег Синицын

- Вот черти! - пробормотал Степан Макарыч, осторожно поднимая голову и разглядывая сквозь переплетение труб поле перед нами. Я последовал его примеру и обнаружил, что шагающие танки сократили дистанцию метров до восьмидесяти. Между их ног, растянувшись цепью, бежали биороботы в серебристой защите.

М-да, неприятный расклад: два беглых пленника и старый дед против инопланетного взвода, усиленного трехногой бронетехникой. И нам даже нечем их встретить. С биороботами мой трофейный бластер еще как-то поборется, но пробить броню шагающих танков ему точно не светит… Я обнаружил, что индикатор заряда померк, и сменил магазин. Подвеску с боеприпасами удалось подобрать еще по пути в тюремный бокс: два магазина, три ребристые гранаты, крохотный патронташ со шприцами-стимуляторами, которые я сразу выбросил (может, кто-то и получит кайф, вколов себе инопланетное обезболивающее, но только не я, увольте-с). В общем, в распоряжении было не так много средств, способных остановить врага. Так что нам оставалось лежать и не высовываться.

Поделиться этим соображением со Степаном Макарычем я не успел. Просунув ружье между труб, дед сощурился и шмальнул из одного ствола так, что у меня заложило правое ухо.

- Дед! - крикнул я с упреком.

- Ну извини, Валерочка, не сдержался. Больно удачно на мушку лег.

- Их так не завалишь. Они в защите.

- А как завалишь? Лежа на жопе? Надо же что-то делать!

Диалог оборвал накатившийся ответ в виде орудийных залпов, к которым добавились несколько очередей. Под напором огненной лавины "трансформатор" несколько раз основательно вздрогнул. Мы вжались в землю, прячась за ним. Снова запахло паленой изоляцией - снаружи наше укрытие сильно оплавилось.

Когда обстрел смолк, я выглянул между труб. Пехота и треножники уже находились метрах в сорока. Земля подо мной начала едва заметно подпрыгивать от стальных шагов. Скоро меня и Степана Макарыча будет видно из башни, как на ладони. Удар прямой наводкой - и нас можно смело вычеркивать из Книги Жизни! А засыпанный землей Бульвум по-прежнему не двигался, только бок его вздымался и опускался, вздымался и опускался. Не желает участвовать в битве. Не знаю, почему. Но Степан Макарыч прав, что-то надо делать!

Я снял с подвески одну из гранат и, повозившись в поисках кнопки активации, бросил в сторону нападавших. Стоило пластиковому цилиндру отделиться от ладони, как на его боках щелкнули расправившиеся крылышки и он полетел самостоятельно. Через секунду бухнул взрыв. Раздались крики на нечеловеческом языке, и снаружи в наше укрытие снова полилась плазма. В этот раз огонь был таким отчаянным, что стало ясно - пришельцы решили окончательно снести наше укрытие. Конструкция задрожала, по земле побежали трещины, полетели отколотые металлические элементы. Огонь не прекращался, погружая нас в бушующий ад.

Я оглох от грохота канонады и потерял ориентацию. Вздрагивающая земля указывала, что треножник совсем близко, но я не мог даже поднять голову, чтобы это проверить.

- Твою ма-а-а-а-а-а-а-а-ать!!! - заорал Степан Макарыч, держась за разбитый лоб, раскроенный осколком.

В этот момент поднялся Бульвум.

Щуплая фигурка выросла на вершине земляного холма, обвитая дымом и гарью. На темном лице гневно сверкали глаза. В рядах наступающих что-то звонко лопнуло, и стройность ведущегося по нам огня нарушилась. Лучи перестали попадать в укрытие и хаотично засверкали с разных сторон.

С огромной осторожностью я высунул голову.

Левый треножник, оставшись на двух ногах, медленно заваливался набок. Третья нога с разломанным на конце суставом падала в противоположную сторону. Орудие на башне отчаянно поворачивалось, словно с помощью этой манипуляции танкисты пытались сохранить равновесие машины, однако это было бессмысленно. С ревом разрывая воздух, покалеченный треножник тяжело рухнул на землю, придавив нескольких пехотинцев… Волшебная сила Бульвума опять переломила ход боя в нашу пользу. Однако мы с дедом тоже были причастны к успеху. Ферг воспользовался тем, что огонь атакующих сосредоточился на нас. Пока противник равнял с землей наше укрытие, головастик отлеживался и копил силу, после чего встал и опрокинул треножник.

Второй шагающий танк резко изменил траекторию и попер навстречу маленькому инопланетянину. Туда же повернулись стволы пехоты, но мы со Степаном Макарычем не позволили им навалиться на Бульвумчика скопом и врезали по строю всеми средствами, которые оставались в нашем распоряжении. Понимая, что грудные доспехи из ружья не пробить, дед стрелял ниже пояса и четырьмя меткими выстрелами сумел вывести из строя двоих нападавших. Мой бластер, полоснув по фигурам, опрокинул еще двоих, а бросок гранаты добавил хаоса на правом фланге атакующих.

Тем временем, расстояние между Бульвумом и вторым треножником неумолимо сокращалось. Боевая машина наступала на пришельца, ноги с яростью вонзались в дно распадка, орудие направлено на одинокую фигуру, застывшую на пригорке. На прущую на нее трехногую каланчу моя большеголовая Керри глядела исподлобья. Я ждал, что ферг нанесет один решающий сокрушительный удар, однако он почему-то тянул с развязкой.

Воздух загудел от электричества. По обвивающей орудие спирали побежали легкие искры. Само орудие словно напряглось, готовясь выстрелить и разнести пришельца на элементарные частицы. Я даже мысленно увидел этот поганый исход и успел содрогнуться…

Затрудняюсь сказать, что в следующий момент сотворил головастик. Вероятнее всего, он "закупорил выхлоп", затормозил вылет плазмы из ствола, а может даже толкнул пучок ионов в обратную сторону. На трех стальных ногах распустился огненный цветок. Бронированная башня раскрылась под напором кинетической энергии взрыва, как картонная коробка. Некоторое время ноги держали равновесие, между исковерканных стенок плясал огонь, к небу вытянулся маслянисто-черный столб дыма. Потом безголовая конструкция сделала шаг, заплелась передними ногами и с размаху грохнулась наземь.

Бульвум спустился с пригорка, перемещая внимание на пехоту. Короткое движение головы - и нападавших раскидало как резиновые мячи. Сменив магазин, я выскочил из укрытия и с отчаянным криком принялся расстреливать тех, кто пытался подняться на ноги. Бульвум со своего фланга душил их и ломал им шеи. Вскоре все было кончено.

…Не обнаружив возле себя Степана Макарыча, я вернулся за укрепление. Там я его и нашел. Дед стоял на коленях, привалившись грудью к трубам, уронив голову на ружье. В спине чернело отверстие от прошедшего навылет луча. Я не видел, когда он поймал этот раскаленный пучок, видимо, в какой-то момент нашей перестрелки с пехотой. Твою неваляху, оставалось чуть-чуть до победы! Дед не дотянул до нее совсем немного.

Он пришел, помог мне обрести свободу и тихо ушел.

Стало тесно в груди.

Задрав голову к небу, я сделал несколько судорожных глотков дымного воздуха, затем наклонился к Степану Макарычу и закрыл ему глаза.

- Спасибо, дед, за все. Спи спокойно.

* * *

Колонна из двух машин, тянущих за собой клетки с людьми, двигалась медленно, так что мы с Бульвумом без труда нагнали ее. Двое красноглазых, выпрыгнувших из кабин, встретили нас залпом ручных бластеров. Припав на одно колено, я открыл ответный огонь, а мой спутник ударил по ним телекинезом. Совместными усилиями высокие фигуры зверюг были сломаны, словно спички.