Книга Враг империи - Диана Удовиченко

– А вы не знаете, почему эльфов здесь нет? – спросил я мастера Боммлина.

– Ха! Станут тебе первозданные отказываться от полутора тысяч лет жизни ради того, чтобы сидеть посреди непроходимых джунглей и изучать Вселенную! – усмехнулся гном. – Это ж раса такая вредная! Все сплошь о собственном благополучии пекутся.

– А о чем пекутся изначальные? – поинтересовался я.

– Как, вы не знаете, Рик? – удивился Ардис. – Они сохраняют себя для великой миссии.

О—о! Спаси меня, Луг! Вот ничего себе заявление!

– Для какой?

– Этого нам пока не дано знать! – строго покосился на меня мастер Боммлин.

Я пожал плечами, выругался сквозь зубы и ввинтился в стену из Солнечного камня. Миссия—шмиссия… Как ни странно, мои новые знакомцы за мной не последовали, а предпочли воспользоваться воротами. Как и основная масса учеников. Сквозь стену рискнули пройти немногие.

– С вас уже начинает спадать первый покров, – уважительно проговорил Ардис, когда я дождался, пока они вместе с толпой войдут во Внутренний город.

Я неопределенно кивнул, подходя вместе со всеми к высокому зданию из белого, отполированного камня.

– Агат, – пояснил мастер Боммлин. – Способствует процессу самопознания, помогает оставаться спокойным и сосредоточенным.

В агатовом дворце нас ожидали учителя или наставники. Не знаю, как их тут было принято называть. Я попытался отыскать среди них Райла, но внезапно понял, что не могу даже вспомнить, как он выглядит. Все изначальные казались мне одинаковыми. То есть среди них были люди, гномы и даже гоблины, мужчины и женщины, белокурые и черноволосые, совершенно разные. Но на всех словно лежала печать, скрывающая истинный облик. Стоило отвернуться – и я уже не мог воспроизвести в памяти их лица.

– Здравствуй, Рик.

Я обернулся, рассмотрел человека, стоящего за моей спиной, и за неимением других претендентов решил считать его Райлом. Между тем ученики разбились на группки и расселись прямо на каменном полу. Урок начался. Я ожидал, что изначальные будут демонстрировать какие—нибудь магические методики или хотя бы о них рассказывать. Ничего подобного. Они лишь неслышно скользили между сидящими, изредка проводя рукой над их головами.

– Что они делают? – спросил я.

– Говорят со Вселенной, – прозвучал диковатый ответ.

Ну надо же, как все просто, оказывается! А я—то, дурень, не догадался! «Привет, Вселенная, как дела, мать твою?» «Да ничего! Вот, на днях новый дерьмовый мирок сотворила, так, ничего особенного». Видя непонимающее выражение моего лица, Райл предложил:

– Попробуй сам.

– Что мне это даст?

– Ты познаешь себя.

Ну, ладно… Я уселся на пол, копируя позу учеников, поджал под себя ноги, руки расслабленно опустил на колени, прикрыл глаза и… почувствовал себя полным идиотом. Ничего не происходило.

– Отрешись от всего. Слушай, – мягко сказал изначальный.

Вообще—то такое времяпровождение походило на упражнения по концентрации, которые я выполнял под руководством Артфаала. Но демон хотя бы не требовал бесед со Вселенной. Проходили минуты, и мне показалось, что счет пошел уже на часы, но я не открывал глаз. Как—то обидно было сдаваться. Выходило, что все эти люди, гномы и гоблины могут слышать Вселенную, а я нет. Вот и старался. Сначала настраивал себя, представляя черные бесконечные просторы, посреди которых висит наш маленький мирок. Потом, так ничего и не добившись, принялся работать с сознанием, подозревая, что изначальные под Вселенной подразумевают наш внутренний мир. Даже попытался выйти в астрал, из—за чего получил болезненное ощущение и спешно возвратился в свое тело – видимо, с тонкими мирами здесь творилось что—то не то. В общем, получил массу впечатлений, сделал несколько внутренних открытий в залежах своего разума – припомнил дословно когда—то прочитанный любовный роман, неизвестно как затесавшийся в библиотеку дяди Ге, освежил в памяти рецепт омлета из перепелиных яиц и сладкого перца и мысленно пять раз пропел детскую песенку о бедном гоблине. Но так и не добился желаемого результата. Когда я сдался и просто отдыхал от своих трудов, ни о чем не думая и ничего не предпринимая, перед моим внутренним взором вдруг предстало… нечто. Это было пространство, пустое и бескрайнее, пугающее своей бесконечностью, холодное и равнодушное. И я сорвался и полетел в нем, не понимая, куда и зачем, и не в силах прекратить этот полет, больше похожий на падение в бездну. У меня не было ни тела, ни сознания, я растворился в этой абсолютной пустоте, перестал существовать и вместе с тем остро ощутил, что существую. Меня не было, и я был. Огромная пустота была заполнена мною, а я – пустотой. Время остановилось и летело с невообразимой скоростью. Пространство сжалось и стало бесконечным.

– Достаточно, – рука, дотронувшаяся до моего затылка, оборвала это пугающее путешествие, я почувствовал, что мне не хватает воздуха, и судорожно вздохнул.

– Ты говорил со Вселенной, Рик.

«Да ни демона я не говорил! Заснул, наверное, вот и привиделось».

– Просто нужно уметь слушать ее.

Я с сомнением покосился на Райла, встал и вслед за остальными поперся к выходу из агатового здания. Задери их Хайнира, этих изначальных! Больше не позволю ставить на себе такие эксперименты! Поразмыслив над пережитым опытом, я пришел к выводу, что разговор со Вселенной – не что иное как ювелирная работа с астралом и тонкими мирами. Просто познания наших магов – лишь жалкие крохи по сравнению с тем, чем обладают изначальные. Почему бы с помощью астрала и не прикоснуться к разуму Вселенной?

Несколько дней мы прожили во внешнем селении, в любезно предоставленном нам домике, ожидая выздоровления мастера Триммлера. Гном то приходил в себя, то снова впадал в жестокую горячку. Дрианн не отходил от него и, похоже, был вполне доволен сложившейся ситуацией. Во всяком случае, я не заметил за ним ни усталости, ни сочувствия к больному. Как бы странно это ни звучало. Вроде бы он старался вылечить мастера Триммлера, но мне все время казалось, что магу приятны его бред и беспомощность. Лютый проводил время, обучая всех желающих жителей селения стрельбе из арбалета. Не знаю уж, зачем он это делал, но за ним все время ходила стайка юношей и девушек, глядящих на Ома влюбленными глазами. Скорее всего капрал настолько устал от вынужденного безделья, что от тоски занялся тем, что умел лучше всего. Что касается вашего покорного слуги, то я все—таки ежедневно посещал так называемые уроки во Внутреннем городе. Никаких особенных знаний они мне не давали. И главное, ничуть не приближали меня к пониманию: что, собственно, здесь происходит? Зачем изначальные с непонятным упорством собирают своих соплеменников, обучают их и оставляют навсегда в Зеленом сердце? Загадочная миссия? Сомневался я в этом. И главное: почему, обладая неограниченным могуществом, они продолжают прятаться в джунглях? Ведь сколько можно было бы сделать с такой силищей! Достаточно посмотреть на создаваемые ими сооружения. К тому же, как мне удалось выяснить, для них почти не существовало неизлечимых болезней (кроме таких сложных случаев, как отравление драконьей кровью, например), а любые предметы подчинялись мановению их руки. Изначальные умели управлять пространством и временем с помощью невидимых коридоров, которые называли порталами. И эти всесильные существа заперлись от мира в крохотном селении… Райл, по—прежнему курировавший мои занятия, толком на вопросы не отвечал, отделываясь рассуждениями о смысле жизни, путях Вселенной и прочим заумным вздором, который мне уже порядком надоел. Но я продолжал с непонятным мне самому упорством таскаться в агатовый дворец, в надежде хоть как—то уяснить для себя цели и смысл существования изначальных. Не могли они просто так сидеть в джунглях! Их нечеловеческая логика, пространные рассуждения и противоестественное спокойствие уже так меня достали, что я дождаться не мог излечения гнома, чтобы вернуться домой.