Книга Пробуждение - Даниэль Зеа Рэй

— А ты ждала, что я навещу тебя?

— Да, — уверенно ответила она и посмотрела на него.

Он тоже обернулся и несколько минут они просто стояли в молчании и смотрели друг на друга.

Когда в Кайлин появилась смелость? Когда она пришла к выводу, что кое-что в этой жизни следует брать собственными руками, не дожидаясь, когда оно само упадет тебе на голову? Она и сама не знала ответов на эти вопросы. Понимала только одно: она хочет его. Того, что скрывает свой взгляд от сторонних людей под контактным обручем и говорит с ней тем низким бархатным тембром голоса, который приобретает стальные оттенки, когда он зол.

— Еще недавно ты кричала, что ненавидишь меня.

— Еще недавно ты презирал меня.

— И ты уверенна в том, что все изменилось?

— Если это не так, тогда почему ты смотришь на меня, как будто…

— Ты не знаешь, как я на тебя смотрю. Ты не видишь моих глаз.

— Я читаю это по выражению твоего лица.

— И что же ты читаешь?

— Желание.

— Ты знаешь, как смотрит мужчина, который желает?

— Это когда по телу разливается дрожь, и ноги подкашиваются?

— Это скорее свидетельствует о твоем собственном желании.

Секунду она не могла пошевелиться. Он молчал. Она отвернулась и начала что-то интенсивно искать в своей сумке.

— Там ничего нет, кроме твоего нижнего белья.

Кайлин остановилась и замерла на месте. Такого унижения она никогда в своей жизни не испытывала. На что она рассчитывала? Что он что-то чувствует по отношению к ней? Что он хочет ее? Как же мерзко… будто тебя вывернули на изнанку и выставили на всеобщее обозрение.

Слезы оросили ее глаза. Она не хотела унижать себя еще больше перед ним.

Кайлин метнулась к двери, но он бросился следом и нагнал ее в проеме. Обхватив ее руками за талию, он прижал ее к себе и, наклонившись заглянул в глаза. Эти слезы… И ведь он был причиной этих слез…

— Отпусти, — запищала она, пытаясь вырваться. — Отпусти!

Гийон развернул ее лицом к себе и впился в маленький сочный рот с такой силой, что это причинило боль. Его язык нагло проник сквозь ее губы и окунулся в нетронутый мир ее собственного тела. И она распахнула губы, все еще пытаясь оттолкнуть его. Гийон обхватил ее лицо руками и сильнее прижался к маленькому рту. Он сминал ее, прикусывая и лаская своим языком. И она, словно пробужденная от долгого сна, ощутила тот же голод, что пытался унять он сам.

Она обвила руками его шею и, прильнув всем телом, ответила на его зов. Заплетя свой язык в его, она так же сильно прикусила его губу и ворвалась сквозь мягкие мужские губы в его мир. Сладкий. Он был таким сладким! Она нежно коснулась его неба и скользнула по нему кончиком своего языка. И это убило его. Эта нежность нанесла ему такой удар, что даже ноги его подкосились в этот момент.

Он отстранился от нее и, не сводя глаз с распухших и закусанных губ, прикоснулся к ним снова. Только это был другой поцелуй. Нежный, волнующий, приносящий с собой не боль, а дрожь от каждого прикосновения, заставляющий ее охватывать его язык своим и ласкать, скользя по влажной поверхности, проникая в него и пробуя на вкус, смешивая со своим собственным вкусом.

Гийон простонал в ответ, спустившись руками по ее спине вниз, и охватил пальцами ее бедра, сжав их в своих ладонях. Она прильнула к нему настолько близко, что почувствовала, как ее собственное тело вминается в него.

— Останови меня, — прошептал он, отрываясь на миг, и вновь припадая к ее маленькому рту, сжимая ее бедра и притягивая к себе, к своему возбуждению, будто предъявляя ей доказательства того, что он испытывает все это с ней здесь и сейчас.

Она с силой сомкнула руки на его спине, и это прикосновение отозвалось во всем его теле мгновенной судорогой. Он приподнял ее за бедра, и она обвила его талию своими ногами. Она была такой легкой, словно перышко. Гийон внес ее обратно в комнату и подошел к кровати.

— Сними этот обруч — попросила она, отрываясь от его рта.

— Не надо, Кайли.

— Сними, пожалуйста.

— Чтобы ты снова испугалась?

— Ты не сможешь меня напугать.

— Почему?

— Сними, тогда отвечу.

Одной рукой он прикоснулся к оправе контактного обруча и нажал на кнопку сбоку, затем снял ее и кинул на пол. Темно-красные глаза, не мигая, смотрели на нее. И в омуте черноты его зрачков она не увидела той пустоты, что смотрела на нее в тот день.

Кайлин снова прикоснулась к его губам. Легко, мимолетно, нежно. Он обхватил руками ее тело и заглянул в темно-синюю озерную гладь. Она не отвела глаз, и страха в ее взгляде он тоже не прочел.

— Я не понимаю…

— Просто сейчас, Гийон, ты видишь меня, а не просто смотришь.

И теплый бархат губ слился с такой же теплотой.

— Ложись, — прохрипел он.

Она тут же опустилась на кровать и растянулась перед ним на покрывале. Он заполз на нее сверху и начал медленно расстегивать мелкие пуговицы ее рубашки, оголяя бархатную поверхность бледной кожи живота.

Он снова наклонился к ее губам, и она раскрыла их, принимая его и отвечая на ласку нежным касанием. Песня его языка увлекла ее за собой, призывая повторять понятный и простой мотив. Застежка на облегающих брюках поддалась натиску его пальцев без сопротивления, и стальная рука его скользнула в другую сущность ее тела, окунувшись в иное тепло ее существа. Она застонала, снова раскрыв свои губы, и он воспользовался этим, поглотив ее рот своим.

Кайлин и представить себе не могла, что эти железные пальцы могут быть такими нежными. Он гладил ее, легонько прикасаясь там, внизу, погружая ее в некий разноцветный мир, полный ярких красок и контрастов. Он снял с нее блузку и брюки, оставив только черное кружево белья. Его рубашка была следующей на очереди, и он расстался с ней без сожаления, точно так же, как и со своими брюками.

Ее тело, отличное от людей его времени бледным оттенком шелковистой кожи, лежало практически обнаженным перед ним. Оно было идеальным. Здесь не требовался особый точный расчет, который он чуть ли ни ежедневно проводил в своем уме, рассматривая ее в одежде. Гийону вообще не нужно было рассчитывать проценты симметричности сейчас. Он просто смотрел на нее и не мог насытиться этим созерцанием. Сто процентов. Она была высшим созданием, для него высшим и созданным, очевидно, то же для него.

И она смотрела без страха и смущения, жадно разглядывая стальные элементы его тела и смело прикасаясь к мерцанию его кожи, поглаживая ее своими пальцами, заключенными в плен специальных повязок. Точно так же она прикасалась и к его настоящей коже, и Гийон осознал, что его внешний вид нисколько не отталкивает ее.

Он прижался губами к ее шее и кончиком языка проложил линию к кромке ее бюстгальтера. Закусив черную тонкую ткань, он обвел контуры ее напрягшегося соска и поцеловал его через кружево. Влажное полотно прилипло к коже, повторяя каждое движение ее вздымающейся груди. Незаметно щелкнула застежка на ее спине, и черная преграда улетела куда-то на пол.