Книга Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

– Живите пока у меня. Здесь безопасно.

– Дело в том… Дело в том, что мы бежали из Кутежа не для того, чтобы отдыхать. Нам надо вызволить из плена близких людей, а для этого победить Аленку и ее приспешников. Мы только не знаем, как это возможно сделать.

– В принципе это несложно. Есть даже несколько вариантов. Тем более что Аленка сама нарушила причинно-следственные связи своей сказки. Она тоже привнесла туда слишком много факультативных элементов. Брахма Кумарис тот же… Разве ему место в порядочном Тридевятом царстве? Да его даже в хрестоматию зарубежных сказок не возьмут! И те репрессии, которыми так увлеклась Аленка, тоже превосходят все границы и нормативы. Отрицательным героям этого делать не положено. Скромней надо быть… Иначе получится не сказка, а ужас, леденящий душу…

Охранник говорил, а на меня между тем наваливался сон и ватная, бесконечная усталость. Но у меня еще хватило сил задать вопрос:

– Для вас все люди – только отрицательные или положительные персонажи? Действующие лица сказок?

– Да, – спокойно ответил Охранник. Потому что я здесь – самое реальное лицо.

– От скромности вы не умрете.

– Я вообще не умру.

– Даже так?

– Так.

– Почему?

– Я живу, пока живы сказки. Кстати, я полагаю, что вам сейчас следует отдохнуть. Идемте, я провожу вас в спальню…

– Надеюсь, вы не воспользуетесь моей беззащитностью и не…

– Никоим образом. Мне этого по штатному расписанию не полагается. Поэтому можете не опасаться.

– А если бы расписания не было?

– Вы не в моем вкусе.

– Спасибо за комплимент. Вы тоже – не в моем. Кстати, а сколько вам лет?

– Много.

– А все-таки?

– Скажем так: я помню, как горел Рим при Нероне.

– О!

– Вот и спальня. Постарайтесь не разбудить вашу прекрасную подругу. На заре она сладко так спит…

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Нет, вот за это не беспокойтесь.

– А за что я сейчас беспокоилась?

– За то, что я скопирую себе этот злополучный Альманах и тем самым получу неограниченную власть и силу.

– Д-да… Были такие мысли.

– Они беспочвенны. Уверяю вас. Еще раз: спокойной ночи.

Я кивнула и вошла в спальню.

Василиса лежала, раскинувшись, на широкой постели под тяжелым балдахином из белого бархата. Три свечи в причудливом бронзовом канделябре бросали неровные отсветы на усталое лицо моей прекрасной тезки.

Я поискала глазами местечко, где могла бы пристроиться сама, – Василису тревожить не хотелось. В дальнем углу комнаты, возле рукомойника, обнаружился небольшой медицинский топчанчик (интересно, его тоже кто-то пытался протащить в сказку? Иначе откуда он бы взялся здесь). Конфисковав у Василисы Прекрасной одну из десятка пуховых подушек и ворсистое покрывало с аппликацией, изображавшей какой-то город с крепостями и островерхими башнями, я устроилась на топчане, надеясь, что от пережитых волнений и событий засну как убитая. Ничего подобного. Минут сорок я честно зевала, ворочалась под покрывалом, читала заученный наизусть монолог Катерины Кабановой из «Грозы», но сна не было. За отсутствием оного пришли другие насущные потребности.

– Ну, уборная тут наверняка на улице, – тихо рассуждала я. Даже если сам хозяин лег спать, я пройдусь по –периметру объекта и обнаружу искомую будочку. Хотя не факт, что в сказках для этих целей строятся именно будочки. В сказках, по-моему, вообще этот деликатный вопрос стыдливо замалчивается.

Бормоча таким образом, я покинула топчан, снова нацепила свою одежку бедной, но гордой поселянки (как люди всю жизнь могут ходить в лаптях?!. Это же ужас!) и выскользнула из спальни.

Комната, похожая на пункт проката была пуста и освещалась только ущербной луной, заглядывавшей в пластиковые окна. В этом свете привычные предметы казались нереальными и вовсе не теми, за кого они себя выдают. Стайка чайников Tefal и вправду оказалась спящими зайцами-беляками. Их уши нервно подергивались во сне.

Диван, обитый роскошным бархатом, тот самый, на котором мы беседовали с охранником сказок, превратился в поваленный ствол мощного дерева с жуткими трещинами в коре. Телевизор, музыкальный центр, пылесос стали небольшими пеньками. На этих пеньках росли странные розоватые грибы.

А моего дорогого и любимого компьютера вообще нигде не было. Только на месте, где он стоял, почему-то валялась тоненькая книжка. Я подняла ее и прочла заголовок: «Эдвард Лир. Лимерики».

– Чертовщина какая-то, – прошептала я. Ничего . не понимаю.

Я раскрыла книжечку, чтобы насладиться чтением какого-нибудь лимерика (я ужасно их любила), но к вящему моему изумлению все страницы книги были девственно-чисты.

– Эта сказка доведет меня до психиатрической лечебницы, – нервно хихикнула я и отбросила книгу. В полете она превратилась в крупного шмеля, и сей мохнатый шмель с гудением принялся биться об оконное стекло. Видимо, просился на душистый хмель.

Я вспомнила, что и мне надо на улицу и шагнула в сторону, где, по моим предположениям, должна была находиться дверь. Однако двери не было. Я натолкнулась ладонями на крепкую бревенчатую стену.

– Это просто неприлично! – тихо вскипела я. Так обращаться с гостями!

На мое возмущение никто не ответил.

Я опять принялась бесцельно бродить по комнате, то и дело натыкаясь на странные метаморфозы, которые произошли с обычными вещами. В своем блуждании я старательно обходила зайцев, потому что не знала, как они среагируют на то, что их разбудят…

Наконец я наткнулась на стоявший в зарослях раскладушек холодильник. Самое странное, что он не претерпел никаких трансформаций. Я вспомнила, что именно в холодильнике Охранник хранил бумагу и письменные принадлежности, и любопытства ради решила заглянуть туда. Ведь интересно, во что превратились бумага и канцелярские принадлежности от фирмы «Эрих Краузер»!

Я дернула дверцу холодильника и остолбенела. Там, внутри, никакой бумаги и никаких полок с пеналами-авторучками не было. А был выход. Прямо на ромашковую лужайку. И прохладный ночной ветерок, ласковой ладонью проведший по моему лицу, убеждал меня в том, что это никакая не галлюцинация.

«Холодильник как выход в другое измерение». Отличная тема для следующей диссертации! Так, посмеиваясь над собой и своими страхами, я через холодильник выбралась на лужайку. И только сейчас заметила, что на ромашковом поле есть еще кто-то помимо меня.

Они сидели ко мне спиной в больших, плетенных из белой лозы креслах. Приглядевшись, я поняла, что кресла не стоят на земле, а парят над золотыми сердечками ромашек и метелками ковыля.

–.. Ты считаешь, что ситуация еще не является критической? – Голос, несомненно, принадлежал кошке Руфине.